Глаза Гейзенберга

– И что? – спросил тот, когда молчание снова затянулось.

Стетсон кивнул, будто бы сам себе, и продолжил:

– ПэПэшники не сумели разобраться в своем открытии – тут ничего удивительного – и вызвали криптоаналитика из КИ. Он взломал сложный шифр, которым были сделаны записи. А потом, когда то, что он читал, начало обретать смысл, нажал на экстренную кнопку, не давая знать ПП.

– Из-за чего-то, что натийцы написали пять сотен лет назад?

Стетсон вскинул набрякшие веки, перестав скрывать холодный, пронзительный взгляд.

– Даби была перевалочным пунктом для избранных членов влиятельнейших натийских семей, – сказал он.

– Перевалочным пунктом? – озадаченно переспросил Орн.

– Для подготовки беженцев, – пояснил Стетсон. – Известная уловка. Такая же старая, как…

– Но пятьсот лет, Стет!

– Да плевать, хоть пять тысяч! – сорвался Стетсон. – В прошлом месяце мы перехватили обрывки послания, написанного тем же кодом. Какая самоуверенность, только подумай! Ты бы не поразился? – Он тряхнул головой. – И во всех обрывках, которые нам удалось перехватить, речь идет о ближайших выборах!

Орн почувствовал, что головоломка Стетсона затягивает его, волнует воображение, заставляет снова думать как натасканный следователь из КИ – любой ценой необходимо предотвратить новую Рубежную войну.

– Предстоящие выборы очень важны, – сказал Стетсон.

– Но до них всего два дня! – возразил Орн.

Стетсон коснулся датчика времени у себя на виске, помедлил, налаживая хроносинх.

– Если точнее, сорок два часа и пятьдесят минут. Вот уж дедлайн так дедлайн.

– В записях Даби фигурировали какие-нибудь имена? – спросил Орн.

Стетсон кивнул.

– Да, названия планет. И фамилии, но их зашифровали какой-то новой кодовой системой, которую мы пока не взломали и, возможно, не взломаем вообще. Она слишком простая.

– В каком смысле «слишком простая»?

– Кодовые имена, очевидно, имеют какое-то внутринатийское культурное значение. Мы можем перевести записи Даби в слова, но каким образом эти слова соотносятся с кодовыми именами – выше нашего понимания. Например, кодовое имя для Чаргона – Победитель. Есть идеи, почему?

Орн покачал головой.

– Нет.

– Вот и я так подумал, – сказал Стетсон.

– А у Марака какое кодовое имя? – спросил Орн.

– Голова. Может, это как-то связано с Буллоном?

– Ясно. Но тогда как…

– Они наверняка уже все равно их поменяли, – сказал Стетсон.

– Необязательно. Шифровальную систему ведь не поменяли. – Орн тряхнул головой, пытаясь ухватить мысль, которая мерцала где-то рядом, прямо за чертой сознания, но она не давалась. Он вдруг ощутил, что совсем обессилел от напряжения, с которым слушал осторожный рассказ Стетсона о заговоре.

– Ты прав, – пробормотал Стетсон. – Тогда мы продолжим ими заниматься. Может, что-нибудь и всплывет.

– Какие у вас есть зацепки? – спросил Орн. Он был уверен, что Стетсон еще не раскрыл какую-то критически важную деталь.

– Зацепки? Мы зарылись в книжки по истории. Если им верить, натийцы были виртуозами политических игр. Записи с Даби сообщили нам пару-тройку фактов – как раз достаточно, чтобы раздразнить и сбить с толку.

– Например?

– Натийцы выбирали, куда внедрить своих подсадных беженцев, дьявольски тщательно. Каждая из этих планет была настолько истерзана войнами, что местные жители просто хотели восстановиться и забыть о насилии. Указания, данные натийским семьям, были предельно ясны – окопаться, впитать приемную культуру, разработать политические слабые места, создать подпольную организацию, подготовить своих потомков к захвату власти.

– Эти натийцы, похоже, необычайно терпеливый народ.

– С какой стороны ни посмотри. Они взялись подкапывать изнутри, чтобы обернуть поражение в победу.

– Напомни-ка мне, что у них за история, – сказал Орн.

– Первая волна людей прибыла с Натии II. В их собственной мифологии они зовутся арбами или эирбами. У них диковинные обычаи – кочуют по космосу, но отличаются сильным чувством семьи и верностью своему народу. По характеру мрачны и очень переменчивы, если верить текстам. Почитай учебник истории седьмого класса, и будешь знать почти столько же, сколько я.

– На Чаргоне, – сказал Орн, – наши учебники называли натийцев «одной из фракций, участвовавших в Рубежных войнах». У меня сложилось впечатление, что они виноваты не больше и не меньше, чем маракская лига.

– Кое-где такое заявление могут посчитать крамольным.

– А ты считаешь?

– Историю всегда пишут победители.

– Пожалуй, только не на Чаргоне, – сказал Орн. – А почему вы вцепились в беднягу Верховного комиссара? И раз уж мы про это заговорили, почему ты выдаешь информацию такими крохами, будто скряга – содержание зятю-кутиле?

Стетсон облизнул губы.

– Одна из семи дочерей твоего бедняги в данный момент находится дома. Ее зовут Диана. Она возглавляет полевую команду оперативниц КИ.

– Кажется, я про нее слышал, – сказал Орн. – Вроде бы миссис Буллон упоминала, что она сейчас дома.

– В общем… одно из натийских шифрованных посланий было адресовано ей.

– Ну и ну! – изумленно выдохнул Орн. – А кто его отправил? Что там говорилось?

Стетсон кашлянул.

– Знаешь, Лью, мы все перепроверяем по базам.

– Еще что нового расскажешь?