Браконьер

– Так я и знал! – пробормотал Мэк-Шэн. – Этакий подлец!.. Подождите меня, сэр, – прибавил он громко, – я сию минуту вернусь.

Мэк-Шэн ушел на пять минут, чтобы рассказать все жене и дать время Фернесу хорошенько нализаться. Когда он вернулся, Фернес успел уже допить свой стакан.

Разговор возобновился. Мэк-Шэн стал жаловаться на свою бедность и вызвал Фернеса на предложение – помочь ему отыскать Джо и получить за это на свой пай 50 фунтов из обещанной премии. Мальчик из школы Убежал, но при знакомстве с майором можно у него выведать, где теперь находится беглец. Счастье было для Фернеса, что кругом было много публики, а то быть бы тут новому убийству. Однако майор убийства не совершил, а придумал другой способ наказать Фернеса, который был теперь совершенно пьян. Он предложил негодяю пойти в другой ресторан, где будто бы часто бывает майор Мэк-Шэн, и повидать его там. Негодяй согласился. Он едва стоял на ногах. Мэк-Шэн, превозмогая гадливое чувство, взял его под руку, и оба вышли. Майор привел его в пивную, где собирались матросы и вербовщики для флота. Когда они уселись за стол и было подано пиво, Мэк-Шэн заговорил с одним вербовщиком, бравым унтер-офицером, дал ему гинею и сказал, что вербовщик очень хорошо сделает, если завербует Фернеса. «Из него выйдет отличный матрос». Вербовщик подсел к Фернесу, стал с ним пить, хлопал его по плечу, подводил всякие турусы на колесах и, наконец, подсунул ему бумагу для подписи. Фернес уперся было, но Мэк-Шэн шепнул ему на ухо:

– Подпишитесь, чтобы отвязаться. Ну его!

И Фернес подписался на вербовочном листе и получил серебряный шиллинг. Майор тем временем скрылся. Когда Фернес на другой день проспался, то оказалось, что его под конвоем везут в Портсмут. Никакие протесты не помогли. Фернес очутился матросом военного флота.

Глава XXVI. Джо опять встречает старого знакомого

Около двух лет пробыл Джо канцлером казначейства при мистрис Чоппер. Иногда ему приходилось и трудно на этой работе, в особенности зимой, когда пальцы у него застывали до такой степени, что он насилу мог держать перо. Должность Джо было далеко не синекурой, вставал он рано и работал до вечера.

Нэнси стала относиться к Джо с большим уважение после того, как он предложил ей свой соверен, Джо тоже относился к ней дружески, потому что имел доброе и отзывчивое сердце. Она часто приходила в комнату мистрис Чоппер поболтать со старушкой и поглядеть на Джо, причем всегда приносила с собой иголки и наперсток, чтобы пересмотреть платье и белье мальчика и починить, что нужно.

– Я вас видела, Питер, как вы гуляли с Эммой Филипс, – сказала она ему один раз. – Откуда вы ее знаете?

– Я встретился с ней на дороге в тот самый день, когда шел в Грэвсенд.

– Вы разве имеете обыкновение заговаривать с каждой дамой, которую встретите на дороге?

– Вовсе нет. Но я тогда был очень печален, и она пожалела меня.

– Она, правда, очень добрый ребенок или, по крайней мере, была такою, когда я ее знала.

– А вы когда ее знали?

– Года четыре тому назад. Я ведь жила у мистрис Филипс, я тогда еще была хорошая.

– А чем же вы теперь плохая, Нэнси? – спросил Джо.

– Тем, что нехорошая, – отвечала Нэнси. – Не расспрашивайте меня, Питер, а то я заплачу. Скажите лучше, где теперь ваши родители?

– А я и сам не знаю. Я ушел из дома.

– Ушли из дома – и с тех пор не слыхали о них ничего и сами не писали им?

– Да.

– Почему же так? Вы такой хороший мальчик, и они, вероятно, тоже хорошие люди. Разве же нет?

Джо молчал. Как он скажет про отца, что он хороший, когда он совершил убийство?

– Почему вы не отвечаете, Питер? Неужели вы не любите отца с матерью?

– Напротив, я их очень люблю. Но писать им я не могу.

– Для меня самой многое непонятно относительно Питера и его родителей, – заметила мистрис Чоппер. – Браконьерство вовсе уж не такое тяжкое преступление, в особенности для малолетка. Во всяком случае я не вижу причины, почему бы ему нельзя было переписываться с родителями. Я надеюсь, Питер, что вы сказали мне правду?

– То, что я вам сказал, сущая правда. Но мой отец браконьер, это всем известно. Если меня не накажут, то накажут его и отправят в ссылку, потому что с меня снимут показание под присягой. И мне останется или лгать под присягой, или показывать на родного отца. Могу я на отца показывать, как вы полагаете?

– Нет, нет, дитя, это невозможно. Я понимаю, – сказала мистрис Чоппер.

– Теперь мне вас больше и спрашивать не нужно, Питер, – объявила Нэнси. – Я угадала все. Вы с отцом были на браконьерской охоте, наткнулись на сторожей, произошла схватка и даже пролилась, может быть, кровь. Так ли я говорю?

– Вы очень близки к истине, – сказал Джо, – но я не могу вам больше ничего сказать.

– И не говорите, милый Питер. Я отворю окно, а то уж у вас здесь очень душно.

Нэнси растворила окно и высунулась из него, рассматривая прохожих.

– Боже мой! Вот ведут пойманного дезертира со связанными руками! – воскликнула она. – Кто бы это был? Ах, знаю кто: это Сэм Оксенгэм с «Томаса-и-Мери». Да, это он, бедненький.

Джо тоже подошел к окну.

– Это что же за солдаты? – спросил он.

– Это не солдаты, это военные моряки – унтер-офицер и два простых матроса.

Когда они проходили мимо окна, Нэнси не удержалась и сказала громко:

– Господин сержант, вы и два ваших товарища молодцы, нечего сказать. Зачем вы так скрутили этого молодого человека? Неужели вы боитесь, что он один убьет вас троих?

Сержант и матросы разом взглянули в окно, увидели хорошенькую молодую женщину и засмеялись. Третий моряк, впрочем, смотрел не столько на нее, сколько на Джо, и смотрел пытливо. Джо узнал его, побледнел, как смерть, и быстро отодвинулся от окна.

– Что с вами, Питер? – спросила Нэнси. – Отчего вы так побледнели? Вы разве знаете этого человека?

– Знаю, – отвечал Джо, – и он меня знает.

– Чего же вы испугались?

– Посмотрите, ушел ли он, – попросил Джо.

– Да они прошли все, но он часто оборачивается и смотрит на наше окошко. Впрочем, это он, может быть, на меня оборачивается.

– Питер, чем встревожил тебя этот матрос? – спросила мистрис Чоппер.

– Он меня узнал, и теперь через меня доберутся до моего отца! – воскликнул Джо, заливаясь слезами.

– Передайте мне мою шляпу, Питер, – сказала Нэнси. – Я сейчас побегу и все разузнаю.

Она быстро сбежала вниз.

Мистрис Чоппер старалась утешить Джо, но успеха не имела. Ему все мерещились шаги Фернеса по лестнице (матрос был не кто иной, как Фернес).

– Мистрис Чоппер, я боюсь, что должен буду от вас уйти, как ушел от прежних своих друзей.

– Уйти от меня?.. Что ты, дитя мое, зачем? И как же я без тебя останусь?