Служба на купеческом корабле

– Это мои женщины-наседки; они не работают, а только смотрят за детьми, которые остаются здесь лет до восьми, до девяти. В имении есть врач, и если заболевает кто-нибудь из детей или взрослых невольников, он лечит их. Теперь, если угодно, осмотрим работы.

Плантатор провел гостей к длинному ряду отдельных домов; каждый стоял в центре сада, засаженного бананами, сладким картофелем, ямсом и другими тропическими растениями. Повсюду бродило множество домашних птиц всякого рода, виднелось также много свиней.

– Видите, капитан, это дома негров-работников; участки земли отданы им, и все, что они собирают с них, весь доход, который они получают от свиней и птиц, – их собственность.

– Но чем они питаются? – спросил Беркрофт.

– Они также регулярно получают порции, как ваши матросы на корабле; им дают пищи вволю.

– Они все холостые?

– Нет, большая часть из них обвенчались с невольницами. Их жены живут с ними, если только у них нет детей. Матерей переводят в детские.

– А какой работы вы требуете от них?

– Они работают по восемь часов в день, за исключением хлопотливого времени жатвы.

– Они откладывают деньги?

– Довольно часто негры накапливают столько денег, что могли бы купить себе свободу, если бы того желали.

– Если бы желали? – с глубоким изумлением спросил капитан.

– Да; может быть, вам будет странно услышать, что люди часто отказывались от свободы. Человек – опытный столяр или другой мастер – может без труда откупиться, потому что у нас ремесленники получают большую плату, но невольник, так сказать, обыкновенный землепашец, с трудом прокормится и ничего не отложит себе на старость. Все негры знают это. Я предлагал свободу нескольким старикам, но они отказались и теперь живут у меня в имении, имеют все и не работают или работают очень мало. Вы видели старика, который мел подъезд. Это его ежедневное занятие в течение последних пяти лет. Теперь, если угодно, мы пройдем через плантацию и посмотрим на наши сахарные мельницы.

Гости посмотрели на негров, которые весело работали в сахарном тростнике, и заметили, что они не возбуждают сострадания.

– Только, сознаюсь, бич в руках надсмотрщика мне не нравится, – проговорил Ньютон.

– Конечно, но обычай трудно изменить, – ответил плантатор. – Этот бич – знак власти, и его щелканье побуждает негров работать. У меня его почти никогда не употребляют.

Общество осмотрело все: жернова, конюшни для мулов, котлы, холодильники и наконец вернулось в дом.

– Что скажете вы теперь о рабовладельчестве, капитан? – спросил плантатор. – Правы ли ваши филантропы, осыпая нас упреками?

– Прежде уверьте меня, что на других плантациях все устроено так же хорошо, – ответил мистер Беркрофт.

– Если этого еще нет, то скоро будет; в интересах самих плантаторов поставить дело лучше.

– Но все же совершались большие жестокости, – возразил капитан.

– Конечно, – согласился плантатор, – и необходимо, чтобы люди уничтожили ужасы рабовладения.

Глава XIV

На следующий день общество поднялось рано, чтобы насладиться прелестной свежестью утра, которая скоро испаряется от знойных лучей тропического солнца. К завтраку пришел доктор и объявил о рождении двух новых невольников. Гости навестили молодых матерей, и для новорожденных были выбраны длинные замысловатые имена.

После этого Ньютон прошел во двор, где сидело несколько женщин, занимаясь разной работой, а еще через несколько минут мистер Кингстон и его спутники простились с любезным старым плантатором и двинулись в обратный путь.

Не проехали они и четверти мили, как Ньютон, выезжая на небольшое взгорье, увидел, что за хвост его мула держится негр, помогая себе таким образом подниматься в гору.

– Как ваше здоровье, cap? – сказал чернокожий, усмехаясь широкой улыбкой.

– Отлично, сэр, – ответил Ньютон, – только я боюсь, что мне придется отстать от моих спутников, если мой мул будет тащить вас.

– О, cap, мул идти скорее. Масса не понимает! Мул упрямый, cap. Хотите, cap, ехать в одну сторону, мул идти в другую; если потянуть за хвост, он бежать вперед.

– Ну, если так, держитесь за хвост. Вы принадлежите к плантации?

– Нет, масса. Я свободный. Я работать тут; я плотник, cap.

– Плотник? Как вы научились вашему ремеслу, чтобы получить свободу?

– Научиться ремеслу на военный корабль. Военный корабль сделать мне свободу.

Мистер Беркрофт, слышавший этот разговор, вмешался в него и спросил:

– Вы родились здесь?

– Нет, масса, я ашантий.

– Как же вы попали сюда?

– Прийти очень великолепный корабль, взять меня, продать. Попасть на французскую шхуну, английский фрегат взять шхуну, послать Сарра Леон.

– А что вы там делали?

– Был учеником у масса Каулей, невольником; плохо там, много лихорадки, тут лучше.

– А как же вы выбрались из Сьерра-Леоне?

– Раз я спать в кустах; прийти воры, украсть меня, увести на берег, продать опять.

– Ну, а потом куда вы отправились?

– Опять на шхуна, cap. Новый фрегат взять шхуна в Вест-Индия; послать ее в плен. Меня и еще других оставить на палуба, потому что я говорить немного по-английски.

– А долго вы пробыли на фрегате?

– Четыре года, cap, и там научиться плотничать и столярничать; поехать Англия; много денег в Англия, много; приехать сюда на купеческом корабль. Англия хорошее место, только холодно, очень холодно, – негр вздрогнул от одного воспоминания.

– Теперь скажите, – спросил его Кингстон, – вы, конечно, помните вашу собственную родину. Где вам нравится больше, здесь или там?

– Ашанти – хорошая страна, Барбадос – хорошая страна. Ашанти не работать, денег не иметь; здесь много работать, много денег.

– Да; но где хотелось бы вам жить, здесь или там?

– Не знать, масса. Хотел найти страну, где не работать и много денег иметь. Здесь мужчины работать, а женщины только болтать. В моя страна – мужчины не работать, женщины делать все и кормить мужчин.