Куда грома девалися дебелы?
И Аполлон, взглянув в лицо Кибелы,
Цветами обновил покров полян.
Дыханье с Запада смиряет лоно,
И кормчему отныне не пропасть,
В лучах раскрылся венчик анемона,
Противная звезда спешит упасть
И предоставить той часть небосклона,
По ком слез излила немало страсть.
XLIII. Il figliuol di Latona avea gi? nove
Латоны сын на этот балаган
От козырька заоблачной капеллы
Кидает взоры сильно оробелы:
Где та, что нанесла нам столько ран?
Но, видно, застит взгляд ему туман:
Она не мнет стопой нигде плевелы!
И тотчас все его поступки квелы,
Как у того, чей вдрызг изломан план.
И смотрит он на вещи отрешенно,
Как человек, наплакавшийся всласть:
Вид жалкий у него – ну, что ж вы, донна?
Ведь видеть вас, вас петь – благая часть.
Хоть тучки по небу – все шасть да шасть, –
Безветренно, без перемен – сезонно.
XLIV. Que’ che ‘n Tessaglia ebbe le man s? pronte
Тот, кто в Фессальи перебил косяк
Сограждан, близкой крови не жалея, –
Оплакал все ж бунтовщика Помпея,
Которому был тестем как-никак.
Пастух, пробивший чурбану чердак,
Оплакал сына своего, злодея,
И, на Саула злобы не имея,
Царя похоронил как добрый враг.
А вы, которой жалость непонятна,
У коей есть броня противу стрел
Амура, пусть он целится халатно, –
Какой бы мукою я ни горел –
Слезинки я у вас не подсмотрел:
Одни презрительного гнева пятна!
XLV. Il mio adversario in cui veder solete
Стекло, в чей ныне мерзкий мне состав
Вперяете вы взгляд, любимый Богом,
Влюбляет вас, в заимствованьи строгом
Веселый нежный облик ваш вобрав.
Стекло меня лишает всяких прав
Быть с вами рядом: горестным итогом
Суть то, что я в изгнании убогом
Оплакиваю дни былых забав.
Будь даже я подшит к вам ненароком,
Стеклу не следовало б, подольстясь,