Морошка. В августе 42-го

– Так я же ж говорю – колодец где копать думаем. Вона тут воды набралось поболе, так мы здесь, глядишь, до ключа-то скорее докопаемся.

– Вот оно что… Ну, тогда с успехом вам трудиться!

– Спасибо, мил человек!

Степан развернулся и не говоря ни слова пошёл обратно по тропинке через лесополосу. Игорь оглядел токарей сомневающимся взглядом, словно стараясь запомнить, и через мгновение пошёл следом за товарищем. Когда деревья скрыли чекистов от заводчан, Игорь тронул Степана за плечо:

– Ну вот, а теперь ответь мне, чего мы здесь шесть часов торчали? Это ж убиться веником! Почти диверсия – два офицера госбезопасности в травке валяются, а по всем фронтам объявили приказ № 227: «Ни шагу назад!».

– Ну, у меня тоже будто дел других нет, как тут дурака валять. Чем на охламонов глядеть, так я бы на обслуживаемом административном участке задачи решал. У меня особняк Кардакова на контроле, а я тут… – он вспомнил лукавый и томный прищур Августы, от досады сплюнул. – Вот Сталин говорил, что для поражения достаточно пары шпионов. А про бездельников он ничего не говорил?

– Шутишь, да? Смешно. Очень. Я тоже частушку придумал: «Полюбила лётчика – думала, летает! А пришла на ерадром – он чеснок сажает! Эх!» – Игорь хлопнул себя по голенищу сапога и с вызовом посмотрел на Степана.

– Вот её вместо рапорта и исполнишь.

– Нет, теперь давай серьёзно. Нас сюда с тобой первый секретарь обкома загнал, так что причина уважительная. Но ты убедился, что если б был какой-то узкоспециальный отдел, то он бы эффективнее сработал?

– Может, и не эффективнее, но нас бы с тобой не сдёрнули с вверенных постов. Хотя и мы с тобою тоже хороши – нет бы в управление заводом зайти и в пять минут с этим «аэродромом» дырявым разобраться.

– Главное, чтоб на наших с тобой участках ничего не стряслось, потому что если у меня на вокзале три эшелона эсэсовцев выгрузились и твой рынок оккупировали, то голову оторвут не Лукьянову, а нам.

– Там уже без разницы будет, кому голову оторвут.

– Согласен, – Игорь замолчал на минуту. – Подстава это галимая. Вот ты, как хочешь, а я говорю – галимая подстава свинская. Представь, мы бы тут не токарей застали, а обученного диверсанта изловили, которого Абвер[39 - орган военной разведки и контрразведки нацистской Германии, входил в структуру РСХА] заслал? Куда бы мы его девали – в одну камеру с прогульщиками и паникёрами? А вдруг он гипнозом владеет? Нет, вот ты, как хочешь, а будь моя воля, я бы особый отдел для этих целей выделил. Тем более теперь, когда в руки немцев попали настоящие парткомы, отделы ЗАГСов и военкоматы с настоящими бланками и печатями. То есть в начале войны поддельные документы ещё можно было выявить по оцинкованным скрепкам и качеству бумаги, то теперь-то как, если они совсем настоящие? Тут уже нужна бдительность повышенная!

– Особая. Ага, я уже понял.

– Ёрничаешь? Придурка лепишь? А теперь представь, если в руки попадётся полноценный шпион с поддельными документами майора и Звездой Героя, который должен завод взорвать и маршала убить. Представляешь, если такого в оборот взять и заставить сотрудничать? Это ж широчайшие возможности! Можно будет и самим информацию от него подробную получить, а главное, через него немцев за нос водить! Например, говорить, что эшелон танков направлен на северо-запад, а на самом деле нету никакого эшелона. Или есть, но едет он на юг.

– Ну, тут речь явно не о Кирове будет. От нас-то, понятное дело, литерные составы могут только на запад идти. Не на восток же? Так что шпиону толку нету в крапиве сидеть у переезда той же Ломовской. Ему надо на более близких к фронту узлах – вот там уже фрицу интересно будет.

– Это ж я тебе к примеру, не занудствуй, – с Игоря слетел вернувшийся было блатной форс, он словно растерялся.

– Нет, понятно, идея-то хорошая. Только реализовывать её надо на уровне Ставки Верховного… – сказал Степан примиряющим тоном.

– Уровень-то Ставки, а ловить этих диверсантов будут такие же, как мы с тобой. Поэтому надо, чтоб у этих волкодавов руки были развязаны и чтоб они на таких вот растяп с чесноком не отвлекались – Фосфоров ткнул в пустоту себе за спину большим пальцем правой руки. – Понимаешь, тут будет больше пользы не от того, что мы волка в овечьей шкуре обезвредим, а что его же против врага направим! И всё это без особых затрат с нашей стороны – одной радиоточки хватит чтобы немецкую разведку застопорить. Хотели нас нахлобучить, но выйдет всё наоборот!

Степан почесал подбородок:

– Знаешь, а ведь ты действительно хорошо придумал. Тогда не надо тянуть кота за хвост, а сегодня же это предложение внести.

– А то! Не просто так слонов слоняю по перрону. Но я о помощи попросить хочу, чтоб ты вместе со мной эту идею выдвинул. Если вдвоём, то больше хода делу будут.

– Но это же твоя инициатива. Я тут при чём?

– При том, что я тогда не один буду, а с тобой – оба два! Считай – коллектив, а против коллектива не попрёшь!

– Ну, хорошо. Но я только в углу стоять буду и головой кивать, чтобы потом одного тебя по партсобраниям таскали. Или если инициативу найдут несвоевременной.

– Не, не найдут! Я слыхал, что немцы весной создали специальную организацию… Как-то называется… Вроде: «Дирижабль»[40 - Игорь путает, на самом деле «Цеппелин» – разведывательно-диверсионный орган нацистской Германии, созданный в марте 1942 года в структуре VI управления РСХА для работы в советском тылу. Наиболее известной его операцией является попытка убийства Сталина в 1944 г.]. И как раз для того, чтоб готовить и засылать нам агентов, чтоб теракты совершать и всяких сепаратистов готовить. Но запутались, формалисты буквоедские, разобраться не могут, кому она у них подчиняется – гестапо[41 - тайная государственная полиция нацистской Германии.], Абверу или РСХА[42 - руководящий орган политической разведки и полиции безопасности нацистской Германии.]. Но у нас тебе – не там! Поэтому я и говорю, чтоб это была и не госбезопасность, и не армия, а что-то отдельное. Чтоб только Ставка решала.

– То есть ты не сам придумал, а вражескую идею адаптировал?

– Можно и так сказать.

– Ну и хорошо. Так даже лучше, сошлёмся на зарубежный опыт, – Деницын улыбнулся, когда заметил, как вздрогнул товарищ. – Шучу. Сейчас загляну тогда с тобой в управление, поддержу.

VIII.

Товарищи вышли из лесополосы и остановили проезжавший по трассе грузовичок «Студебекер», который вёз брёвна для строительства нового крыла пищеблока коломенского завода. Шофер был один в кабине и, разглядев кубари в петлицах Степана, с радостью согласился подбросить путников куда угодно. Хотел отвезти и даже прямо к бывшему особняку купца Булычёва, в котором после Революции поселились чекисты, но Степан и Игорь попросили высадить их не доезжая двух кварталов – на перекрёстке Коммунистической и Карла Маркса. Шофёр пожал плечами и поехал.

Степан глядел в окно на пробегавшую мимо дорогу и думал, что если он сегодня не проводил Августу, то это вовсе и не плохо. Тут навязываться не стоит – она женщина самостоятельная и сильная, сама решит. Вот если она завтра пирогов с грибами испечёт, то он сразу её в кино пригласит, чётко обозначив намерения. Как раз в «Боевом киносборнике № 12» два очень удачных эпизода. Хотя, конечно, в первом подростков играют актёры чуть не тридцатилетние, но играют хорошо, с душой. А второй, говорят, про такую же женщину, вроде Авы – которая посреди всей этой войны с ребёнком на руках находит в себе силы стоять прямо.

Такие фильмы посмотришь и поймёшь, что кино действительно важнейшее из искусств – на нужный лад направляет. А если взрыв какой покажут, то даже ещё лучше – у барышни есть возможность испуганно ойкнуть, а кавалер имеет возможность подставить могучее плечо. И всё благообразно. Но при этом однозначно.

Спустя четверть часа чекисты добрались до чугунной ограды, отделявшей оживлённую улицу от глубокого оврага, бывшего когда-то руслом реки Засоры. Река давным-давно высохла и овраг, густо зарастая рябиной и сиренью, ждал, когда до него дойдут хозяйские руки. Пару лет назад архитекторы планировали развернуть здесь бурную деятельность и разбить цветущий бульвар. Но пока планы оставались только акварельными эскизами, лежащими в толстой папке в нижнем ящике письменного стола строительно-монтажного управления номер один при народном комиссариате боеприпасов.

Чекисты распрощались с водителем и пошли вверх по Коммунистической. У дома номер восемнадцать Степан остановился. Игорь, прошедший вперёд несколько шагов, удивлённо обернулся:

– И чо ты тут шоперишься?

– Да так чего-то вспомнилось… – Степан внимательно оглядел окна дома, будто заглядывая внутрь. – Я сюда в девятнадцатом году бегал, когда ребёнком был. Всё хотел на Блюхера посмотреть.

– А он что тут делал? Я тогда совсем мелкий был, мне не до пустяков было – орать бы пошире, да в пелёнки фурить, чтоб мамке не скучно было.

– Блюхера тогда прислали командовать обороной от наступающих белогвардейцев. Он тут почти всё лето прожил. До тех пор, пока не стало понятно, что угроза для города миновала.

– Это когда Чапаев под Уфой реку Белую форсировал? Я у Фурманова в книжке читал.

– Ага… Я тебе скажу, что по своей малолетней несознательности я очень огорчился – так хотелось пострелять по золотопогонникам из маузера, а лучше из «Максима». Чтобы обязательно ранили, а потом бы лично начдив повесил на грудь медаль или даже орден…

– Знаешь, на самом деле хорошо, что твои мечты не сбылись – четыре года назад доподлинно выяснили, что Блюхер-то японским шпионом оказался! Сейчас бы тебе солоно пришлось, – Игорь на всякий случай огляделся по сторонам.

– Да в любом случае хорошо, что контру за двести вёрст от Вятки развернули, а потом разбили наголову!

– Конечно, хорошо! Кстати, подумалось… Не помнишь, кто сказал, что история повторяется дважды? Энгельс?

– Вроде, Гегель[43 - На самом деле автор фразы Карл Маркс.]…

– Ну, в любом случае, человек был не глупый. Может, и в этот раз повторится, а? Забуксует фашист в чернозёме, а там и на попятный? Ведь ни монголы, ни французы, ни «белые» сюда не дошли!

– Так тогда история должна не дважды повториться, а четыре!

– Так дважды два – как раз четыре!

– Твои б слова… – Степан несильно толкнул Игоря кулаком в плечо. Тот деланно оступился и осел.

– Слушай, а я тут шутку слышал про наше управление. Рассказать?