Свет погасших звезд. Они ушли в этот день

Поскольку театральных денег на жизнь не хватало, Леонов пытался устроиться в кино. Так как о главных или даже эпизодических ролях он мог только мечтать, поэтому с удовольствием снимался в массовках. Так продолжалось несколько лет, пока в 1951 году он не снялся в своем первом эпизоде – в фильме режиссера Владимира Немоляева (отец известной актрисы Светланы Немоляевой) «Морской охотник» он сыграл роль кока.

Буквально через три года после этого Леонову последовало сразу два предложения сняться в кино в значительных ролях: у Александра Столпера в «Дороге» и у Иосифа Хейфица в «Деле Румянцева». Последний фильм собрал почти 32 миллиона зрителей и принес Леонову если не славу, то узнаваемость. Хотя роль там у него была не самая привлекательная: он играл подлеца, предающего своего товарища.

В середине 50-х в лучшую сторону стала меняться и театральная судьба Леонова. В те годы в Театр имени Станиславского на должность главного режиссера пришел Михаил Яншин, который доверил Леонову первую большую роль – Лариосика в спектакле «Дни Турбиных» Михаила Булгакова. Эта роль принесла Леонову успех среди театральной публики.

Свою единственную жену Леонов встретил в 1957 году, когда ему был уже 31 год. Случилось это в Свердловске, куда Театр Станиславского приехал на гастроли. За несколько часов до очередного спектакля Леонов в компании друзей прогуливался по городу. На улице они внезапно встретили двух девушек, студенток музыкально-педагогического училища, с которыми тут же познакомились. У одной из них было красивое и редкое имя Ванда, и она больше всего понравилась Леонову. В конце встречи он пригласил обеих девушек на вечерний спектакль, и те с удовольствием согласились.

В тот вечер на сцене местного театра гастролеры из Москвы показывали «Дни Турбиных». Леонов играл Лариосика, и, стоит отметить, играл с огромным воодушевлением. Ведь он знал, что в зале сидит девушка, которая очень ему понравилась.

После спектакля Леонов и его новая знакомая пошли гулять по вечернему городу. Леонов был в ударе – он читал Ванде Блока, Есенина, рассказывал о своей работе в театре. Их встречи продолжались все три дня, пока театр находился в Свердловске. Когда же настало время уезжать, Леонов пообещал Ванде, что обязательно позвонит ей из Москвы. И не обманул.

После этого их знакомство продлилось еще несколько месяцев – посредством телефонной связи. Во время этих разговоров Леонов настойчиво приглашал Ванду к себе в Москву, обещал устроить ее, показать город. И девушка в конце концов решилась.

В столицу Ванда приехала во время летних каникул. Леонов встретил ее на вокзале и отвел в дом к матери своего близкого друга. В тот же день он познакомил ее со своими родителями. Тем девушка очень понравилась, что, видимо, окрылило Леонова. Он внезапно сделал Ванде предложение руки и сердца. Девушка обещала подумать.

Стоит отметить, что родители Ванды были против того, чтобы их дочь выходила замуж за актера. Они считали эту профессию несерьезной и бесперспективной. Однако Ванда проявила удивительную решимость. Она пошла наперекор воле своих родителей и заявила, что замуж за Леонова все равно выйдет. Видя ее настойчивость в этом деле, родители сдались. Девушка уехала в Москву, так и не закончив музыкально-педагогического училища. В 1958 году она поступила на театроведческое отделение ГИТИСа. В 1959 году у них родился сын, которого назвали Андреем.

Всесоюзная слава пришла к Леонову в 1961 году, когда в прокат вышла комедия «Полосатый рейс», где он сыграл роль незадачливого «укротителя» Шулейкина. Фильм стал лидером проката (1-е место, 32 миллиона 340 тысяч зрителей), а Леонов в одно мгновение превратился в самого любимого комедийного актера советского кинематографа. Именно ему выпала честь впервые в советском кинематографе предстать перед зрителями в обнаженном виде. Как вспоминал позднее сам Е. Леонов: «Я первым из актеров показал свой мощный зад советскому народу. Сцена, где мой горе-укротитель убегает от тигра, выскочив из ванны, поразила даже министра культуры Екатерину Фурцеву…»

Между тем после фантастического успеха «Полосатого рейса» Леонова стали наперебой приглашать в свои картины многие режиссеры. В те годы он, что называется, жил на колесах. В родном театре он не имел дублеров и однажды почти месяц жил в поезде, курсируя между театром и съемочной площадкой. Родные и знакомые корили его за это, он обещал исправиться, однако вскоре забывал об этом обещании и вновь погружался в стихию работы. В общем, его можно было понять: он так долго ждал известности, что, когда она наконец пришла, его охватили еще больший азарт и жажда деятельности. Поэтому он и хватался за все роли, которые ему тогда предлагали в кино.

Между тем в 1965 году Леонов доказал, что его актерский потенциал не исчерпывается только комедийными ролями. Здесь он стал вторым после Юрия Никулина актером, который сумел после череды комедийных ролей сыграть драматическую роль. Это была роль Якова Шибалка в картине Владимира Фетина «Донская повесть». На 3-м Международном кинофестивале в Нью-Дели (Индия) в 1965 году фильм получил почетный приз, а Леонов был удостоен приза «Серебряный павлин» как лучший исполнитель мужской роли.

И все же, несмотря на успех «Донской повести», львиная доля ролей актера Леонова продолжали быть комедийными. В конце 60-х он снялся у двух мэтров советской комедии: у Георгия Данелии («Тридцать три» и «Не горюй!») и у Эльдара Рязанова («Зигзаг удачи»).

Зато в то же время в театре Леонов сыграл одну из лучших своих драматических ролей – царя Фив Креона в пьесе Ануйя «Антигона». Причем поначалу, когда состоялось распределение ролей, никто из театралов не верил в успех этого мероприятия, предвещая Леонову провал. Но получился триумф. Как вспоминал позднее сам Леонов: «Успех был большой. Какой-то обвал газетно-журнальный, писали так много и хорошо, интересно, что мы удивлялись…»

За все время работы в Театре имени Станиславского Леонов не сорвал ни одного спектакля. Как он сам вспоминал позднее: «Болел я, с воспалением легких играл, падал на сцене, камфору вкалывали на спектакле. Однажды в Ленинграде „Дни Турбиных“ с температурой сорок играл. Но спектакли из-за меня не отменяли».

Однако в 1969 году Леонов вынужден был из Театра имени Станиславского уйти. Уйти оттуда, где он проработал 21 год и сыграл 34 роли. Уход был вынужденным: за год до этого из театра уволили главного режиссера Бориса Львова-Анохина, а с новым режиссером отношения у Леонова не сложились. Однако какое-то время актер продолжал играть в прежнем театре в нескольких спектаклях. Пока его не обидели коллеги. Они пришли к режиссеру и заявили, что обойдутся без Леонова. «Не такой он артист, чтобы быть гастролером», – сказали коллеги. Отныне новым театральным домом для Леонова стал Театр имени Маяковского, главным режиссером которого был хорошо знакомый Леонову еще по драмстудии Андрей Гончаров.

В 70-е годы Леонов был одним из признанных кумиров миллионов советских людей. На всей территории огромного СССР его знали и любили буквально все – от взрослых до детей (в 1969 году актер озвучил Винни Пуха в одноименном мультфильме Федора Хитрука, после чего детвора иначе как Винни Пухом его уже не называла).

В то десятилетие Леонов снялся в целом ряде фильмов, которые вошли в сокровищницу советского кино. Причем это были фильмы совершенно различных жанров, где Леонов показывал чудеса актерского перевоплощения: мог из комика перевоплотиться в трагика. Например, в 1970 году он сыграл ветерана войны в драме «Белорусский вокзал», а спустя год сыграл сразу две роли – заведующего детсадом и вора-рецидивиста – в комедии «Джентльмены удачи». Спустя несколько лет снялся в роли пожилого ученика вечерней школы в комедии «Большая перемена», затем в роли Коли в фильме «Афоня» и в это же время с блеском сыграл две драматические роли: бригадира строителей Потапова в «Премии» и Сарафанова в «Старшем сыне». Пожалуй, ни один советский актер с такой калейдоскопической быстротой не чередовал жанры, как это делал Леонов. Эти роли окончательно утвердили его в звании мегазвезды советского кинематографа.

В те же годы вновь круто изменилась театральная судьба Леонова – он сменил очередной театр. Проработав в Театре Маяковского семь лет, он ушел в Ленком к Марку Захарову. И опять переход оказался вынужденным, скандальным. В те дни Леонову выпала честь стать одним из первых среди советских актеров, кто снялся в телевизионной рекламе – он рекламировал рыбу, – что было плохо воспринято режиссером театра Андреем Гончаровым. На одной из репетиций он отпустил обидную реплику по адресу Леонова – дескать, тому не хватает денег, и потому он снимается в рекламе, – после чего актер обиделся, да так сильно, что ушел от своего бывшего учителя.

Первой большой совместной работой Леонова и Захарова оказался телевизионный фильм «Обыкновенное чудо» по Евгению Шварцу, в котором актер сыграл Короля. Фильм вышел на экран в 1978 году. В том же году Леонову было присвоено звание народного артиста СССР. Причем не обошлось без курьеза. Когда на самом «верху» решался вопрос о звании для Леонова, кто-то из высоких чиновников заявил: «А разве Леонов еще не народный? Быть этого не может!» Оказалось, что может. Всесоюзная слава пришла к Леонову еще в 61-м году, за эти годы он снялся в десятках фильмов, сыграл в театре несколько замечательных ролей, а официального звания народного не имел. В 78-м эта несправедливость была устранена.

В конце 70-х и первой половине 80-х Леонов продолжал активно трудиться и радовать зрителей новыми ролями. Например, в кино он снялся сразу в трех фильмах своего любимого режиссера – Георгия Данелии: «Осенний марафон» (1979), «Слезы капали» (1983) и «Кин-дза-дза» (1986). Помимо этого, актер много играл в театре и занимал пост общественного директора Центрального дома актера имени А. А. Яблочкиной. Столь большая нагрузка не могла не сказаться на его, отнюдь не богатырском, здоровье. В итоге летом 1988 года с актером случилось несчастье – он пережил клиническую смерть. Произошло это в Германии, в Гамбурге, куда Ленком приехал на три дня на театральный фестиваль со спектаклем «Диктатура совести».

Гастроли уже подходили к концу, когда на третий день Леонову стало плохо. После спектакля он стал сильно кашлять, и его коллеги вызвали «Скорую». Врач осмотрел больного и сказал, что это легкие, надо сделать рентген. Леонова повезли в больницу. Но прямо в машине у нашего героя наступила клиническая смерть. Врачи не знали, чем она вызвана: ведь у Леонова был целый букет болячек: сахарный диабет, плохие сосуды, сердце. В госпитале перед операцией Леонову хотели сделать шунтирование (перешивание сосудов). Но сердце не выдержало, последовал обширнейший инфаркт. На его фоне и шла операция, которая продолжалась 4,5 часа. Тогда Леонова удалось спасти. У актера извлекли из ноги пять кусков вен и пришили возле сердца. После этого он пролежал в коме 16 суток. Самым опасным был 9-й день, врачи так и сказали: «Если в этот день не умрет, значит – выживет». Сыну Леонова Андрею посоветовали сидеть рядом с отцом и разговаривать с ним. «Сиди и беседуй с ним и с господом. Если он тебя услышит наверху, отец вернется». Леонов услышал сына: он вернулся буквально с того света.

Реабилитационный период у Леонова занял ровно четыре месяца. Больше лечиться он сам не захотел, так как мечтал, чтобы состоялась премьера нового спектакля, в котором он играл главную роль – Тевье-молочника в «Поминальной молитве» Григория Горина. По окончании спектакля толпы восхищенных зрителей шли к сцене с охапками цветов и, передавая их Леонову, говорили: «Живите долго! Здоровья вам и счастья!»

В 90-е годы творческая активность Леонова заметно снизилась: пережитое все-таки давало о себе знать. Он снялся только в двух комедиях: у Данелии в «Паспорте» (1990) и у Щеголева в «Американском дедушке» (1993). От других предложений он отказался (ему, например, предложили роль… в эротическом фильме). В 1993 году он стал сниматься в телевизионной рекламе, поскольку это, во-первых, не вредило его здоровью (съемки занимали всего несколько часов), во-вторых – хорошо оплачивалось. Однако дни великого актера были уже сочтены.

Леонов ушел из жизни 29 января 1994 года. Причем тот месяц был самым скорбным для Ленкома. Почти один за другим скончались: комендант театра Григорий Машков (он проработал на этом посту несколько десятилетий), старший билетер Нина Новикова, театральный электрик, бывший чернобылец-ликвидатор Александр Курносов. И замкнул этот список Евгений Леонов.

В тот роковой день Леонов с утра почувствовал себя неважно и даже не встал к завтраку. Когда его жена и сын собрались съездить на рынок, он попросил их купить ему чего-нибудь вкусного. Это было единственное его пожелание. Когда родные вернулись, Леонов чувствовал себя лучше, однако настроение у него было неважное. Он даже не стал обедать, повздорив из-за пустяка с женой. После чего ушел в другую комнату.

В пять часов вечера Леонов стал собираться в театр на спектакль. Надел рубашку, стал переодевать брюки – театральный костюм у него был дома – и вдруг пошатнулся и упал. Жена подумала, что он наступил на штанину. Закричала: «Женя, ты что?» – подбежала к нему, а он выпрямился – и все. В одну секунду великого актера не стало. Приехавшие вскоре врачи констатировали смерть от закупорки сосуда тромбом.

В тот вечер Леонов должен был играть спектакль «Поминальная молитва». Когда зрителям объявили, что представление не состоится из-за смерти актера, ни один из них не сдал свой билет. Из ближайшего храма принесли свечи, и народ весь вечер простоял с ними у театра. На похороны Леонова пришли тысячи людей. Они шли в театр от Садового кольца через всю улицу Чехова в течение четырех часов.

Февраль

2 февряля – Всеволод МЕЙЕРХОЛЬД

Вокруг личности этого режиссера всегда бушевали споры. Одни считали его непревзойденным новатором, другие называли его новаторство путаным и чуждым подавляющему большинству зрителей. В итоге именно эти споры и привели режиссера к трагедии: он был арестован и погиб в неволе.

Всеволод Мейерхольд родился 9 февраля 1874 года в Пензе в многодетной семье (у него было еще два брата и несколько сестер). Его отец – Эмилий Федорович – был выходцем из Германии, наполовину французом, мать – Альвина Даниловна – рижской немкой. При рождении мальчику дали имя Карл Теодор Казимир, а Всеволодом он стал в 21 год, когда принял православие.

Детство и юность Мейерхольд провел в Пензе, где его отец владел спиртоводочным заводом. Учиться мальчик пошел во 2-ю пензенскую гимназию и, стоит отметить, учился крайне скверно. На протяжении гимназического курса он трижды оставался на второй год и вместо восьми лет проучился в гимназии одиннадцать. Кроме этого, Мейерхольдам явно не повезло с главой семейства. Эмилий Федорович был человеком крайне деспотичным и постоянно третировал членов своей семьи (жене изменял почти в открытую). В результате из дома ушел старший сын, средний стал спиваться, а младший – Казимир – однажды заявил: «Такого отца я должен ненавидеть!»

Театром Мейерхольд увлекся еще в Пензе и в 18-летнем возрасте поставил свой первый любительский спектакль – «Горе от ума». В нем он играл Репетилова. Премьера этого спектакля состоялась в скорбный, казалось бы, для нашего героя день – 14 февраля 1892 года, в день, когда в доме Мейерхольдов умирал глава семейства Эмилий Федорович. Однако отношения с отцом у Мейерхольда были настолько испорчены, что он и не подумал проведать умирающего (так же поступил и средний брат – Федор, который тоже был участником этого спектакля).

После смерти главы семьи казалось, что Мейерхольды наконец обрели долгожданный покой и свободу. Увы, все сложилось не так уж безоблачно. Старший сын уехал в Ростов, средний пытался разобраться в отцовской бухгалтерии и все чаще прикладывался к рюмке. Казимир же не захотел наследовать дело отца и решил целиком посвятить себя театру. Учеба в гимназии ему откровенно опротивела, и он буквально с трудом доучивался последние два года. Тогда же к нему пришла и первая любовь к сверстнице Ольге Мунт, игравшей с ним в любительском театре. Но и эта любовь, как ему казалось – безответная, мучила юношу и отнимала у него последние силы. Мейерхольда неоднократно посещала мысль о самоубийстве.

Летом 1895 года в жизни Мейерхольда происходит целая череда знаменательных событий: 24 июня он меняет имя на Всеволод и поступает на юридический факультет Московского университета. В те же дни он объявляет близким о своей помолвке с Ольгой Мунт, но семья относится к этому отрицательно. Доводы вроде бы убедительны: следует подождать до окончания университета, ведь студенческие браки так недолговечны. Но Мейерхольд ничего не хочет слушать. Упрямство и взрывной темперамент достались ему в наследство от отца. Помолвка молодых состоялась, а вот венчание произошло в следующем году – 17 апреля 1896 года. За месяц до этого Мейерхольд создал в Пензе Народный театр.

В сентябре 1896 года Мейерхольд воплотил в жизнь свою давнюю мечту – он поступил в музыкально-драматическое училище Московского филармонического общества. На экзаменах он читал монологи с таким темпераментом, что экзаменаторы были приятно поражены и зачислили его сразу на второй курс. В этом заведении в отличие от пензенской гимназии Мейерхольд вскоре станет лучшим учеником.

В феврале 1898 года у Всеволода и Ольги родилась дочь Мария. В том же году Всеволод заканчивает учебу в училище, знакомится с К. С. Станиславским и поступает в только что созданный Художественный театр. Он сходится с революционером А. Ремизовым, который приобщает его к идеям Карла Маркса. За это пензенская жандармерия вносит Мейерхольда в список «неблагонадежных особ».

В Художественном театре Мейерхольд изо всех сил стремился выбиться в ведущие актеры, однако это его желание не всегда находило понимание со стороны других участников коллектива. Например, в постановке «Царь Федор Иоаннович» ему сперва отводилась главная роль, он к ней готовился, но затем роль была отдана Ивану Москвину. Зато вскоре в «Чайке» ему достается роль Треплева (сам Мейерхольд считал ее своей лучшей ролью). К нему приходит настоящая слава, фотокарточки с его изображением продаются во всех писчебумажных магазинах города. С ним сближается А. П. Чехов.

И все же полного удовлетворения от пребывания в Художественном театре Мейерхольд не испытывает. У него не ладятся отношения с Владимиром Немировичем-Данченко, и хотя Всеволод занят в четырех спектаклях из пяти, мысли об уходе все чаще приходят ему в голову. Ситуация достигла кульминации 12 февраля 1902 года. В тот день Мейерхольд узнал, что он не включен в число пайщиков-учредителей театра. Его гневу нет предела, и он тут же заявляет о своем уходе. Вместе со Станиславским они создают Театр-студию на Поварской, но в 1905 году, накануне открытия, Станиславский внезапно отказывается работать с Мейерхольдом. Тот уходит в Театр Комиссаржевской. Работает там какое-то время и вновь терпит неудачу: в разгар сезона Комиссаржевская разрывает контракт с ним. После этого творческий путь Мейерхольда будет связан с двумя театрами: Александринским и Мариинским.

Перед самой революцией Мейерхольд ставит спектакли в петроградской Студии на Бородинской. В это же время состоялся первый контакт режиссера с немым кинематографом. В 1915 году «Товарищество Тиман, Рейнгардт, Осипов и K°», которое выпускало фильмы «Русской Золотой серии», обратилось к Мейерхольду с просьбой попробовать свои силы в кино. К тому времени «серия» переживала полосу неудач, и участие в ней знаменитого театрального режиссера должно было, по мнению ее создателей, вновь привлечь в кинотеатры народ. Мейерхольд снял два фильма: «Портрет Дориана Грея» и «Сильный человек». Однако эти фильмы успехом у зрителей не пользовались.

Октябрьскую революцию Мейерхольд встретил с восторгом. Он вступил в ряды ВКП(б). В 1919 году по доносу недоброжелателей Мейерхольда, как большевистского агитатора, арестовывают в Крыму белогвардейцы. Без сомнения, его легко могли бы расстрелять, однако они не сделали этого, так как Мейерхольд был достаточно известным актером и режиссером. Генерал Кутепов принял увлечение Мейерхольда большевизмом как издержки творческой натуры и приказал выпустить режиссера на свободу. Этот эпизод, да и последующее поведение Мейерхольда, когда он, уже будучи в Москве, надел кожаную тужурку и нацепил на пояс «маузер», большевики не забыли и поспешили отметить: в 1920 году он стал руководителем Первого Театра РСФСР, который в 1923 году стал называться Государственным театром имени В. Мейерхольда (ГОСТИМ). В том же 1923 году Мейерхольд был удостоен звания народного артиста республики.

В отличие от бурной творческой и общественной жизни личная жизнь Мейерхольда внешне выглядела спокойной. Ольга Мунт подарила ему троих детей, причем все – девочки. Во время революции Мейерхольды жили в Москве на Новинском бульваре, в доме 32. В этом же доме размещались Высшие театральные мастерские, которыми Мейерхольд руководил. В 1921 году студенткой режиссерского факультета в этих мастерских стала 27-летняя Зинаида Райх, бывшая жена Сергея Есенина.

С Есениным Райх познакомилась в Петрограде в 1917 году. Она тогда работала машинисткой в газете «Дело народа», где Есенин бывал довольно часто. Райх была красивой женщиной, и Есенин, конечно же, не мог не обратить на нее внимания. Впервые они встретились весной, а летом того же года уже вместе уехали путешествовать к Белому морю. Тогда же и обвенчались. Однако их брак, во время которого Райх родила двоих детей, длился всего три года. В 1920 году они расстались, и Райх с двумя крошечными детьми приехала в Москву. Здесь устроилась машинисткой в Наркомпрос. Именно там Мейерхольд ее впервые и увидел. Вскоре она стала студенткой в его мастерских и даже более того – начала посещать его дом. Сначала просто в качестве гостьи. Жена Мейерхольда приняла ее достаточно тепло, так как знала о бедственном положении Зинаиды. Вскоре Райх стала в их доме своим человеком. Так продолжалось до лета 1922 года.

Тем летом жена Мейерхольда уехала вместе с детьми на юг отдыхать. А когда они вернулись назад, хозяйкой в их доме была уже Зинаида Райх. Екатерине Михайловне не оставалось ничего другого, как вместе с детьми искать себе иное жилище.

По мнению некоторых исследователей, Райх не любила Мейерхольда и замуж за него вышла исключительно по расчету. В этом утверждении есть доля истины. Ведь на руках у Райх было двое маленьких детей, а Мейерхольд в то время был уже достаточно известным режиссером. К тому же брак с руководителем крупнейшего театра позволял Райх претендовать на роль примадонны в нем. По словам дочери Райх Татьяны, ее мать «…вообще никогда никого не любила. Она была чувствительна, эмоциональна, могла увлечься, но любви она не знала. Для этого она, возможно, была слишком рациональна. А главное, всегда превыше всего ставила себя, свое благополучие и свои интересы. Да, ей нравилось кружить головы мужчинам, но вряд ли она шла на какие-то отношения, более глубокие, чем простое кокетство, со своими поклонниками, которых всегда было более чем достаточно».

Между тем весной 1926 года страна с большой помпой отметила 5-летие ГОСТИМа. Это было почти всенародное действо, во всяком случае, именно так его хотели представить. По тем временам это было еще непривычно, так как юбилеев тогда почти не отмечали. Юбилейный комитет возглавляла Клара Цеткин, одним из ее заместителей был сам нарком просвещения А. Луначарский. В состав комитета вошли С. Буденный, К. Радек, Н. Семашко, О. Каменева и другие деятели партии и государства. От творческой интеллигенции были делегированы: К. Станиславский, М. Чехов, В. Маяковский. Этот юбилей праздновался три дня подряд. Подробные отчеты о каждом дне торжеств помещала на своих страницах главная газета страны «Правда» (номера от 27–29 апреля). Можно смело сказать, что это был наивысший триумф Мейерхольда.

В 1927 году ГОСТИМ впервые посетил Сталин. Он пришел на спектакль «Окно в деревню» и сидел в обычном ряду, так как правительственной ложи в театре тогда еще не было (театр находился на Садовой-Триумфальной). Однако новаторский стиль постановки Сталину не понравился и он ушел из театра откровенно недовольный. Это был первый печальный звонок для Мейерхольда.

Между тем ГОСТИМ продолжал пользоваться успехом у определенной части публики и гордо носил звание самого новаторского театра страны. С ним работали такие авторы, как Маяковский, Вишневский, Безыменский, Олеша, Сельвинский, Герман. Именно на его подмостках были поставлены спектакли: «Мистерия-Буфф», «Великодушный рогоносец», «Лес», «Мандат», «Ревизор», «Горе уму», «Клоп», «Баня».

Однако и армия противников новаторского стиля Мейерхольда тоже была многочисленной, причем с каждым годом она все расширялась. Например, в числе этих людей был бывший учитель Мейерхольда великий театральный режиссер К. С. Станиславский, который считал, что искусство все-таки должно принадлежать миллионам, а не избранной кучке интеллигентов. Зло высмеивали творения Мейерхольда и другие известные люди: например, сатирики Илья Ильф и Евгений Петров в своем романе «12 стульев» под видом Театра Колумба изобразили именно ГОСТИМ.