Квантовый мост

Инга вернулась домой лишь к вечеру. Привычно помахала сидящим в минивэне бойцам невидимого фронта, в очередной раз подивившись их упорству в стремлении без толку тратить свое время. Ей стало немного жаль ребят, подумала, не принести ли им поесть. Нет уж, перебьются, решила она, весело взбегая по побитым каменным ступенькам на пятый этаж.

Алекс, как ни странно, на связь этим вечером не вышел. Наверное, опять уроки. Но мысли Инги больше занимало ожидание приближающейся полночи – времени, когда она обычно ложилась в постель.

Наконец час настал, и она погасила свет.

13

Вселенная спящего разума взорвалась сиреневым огнем, утопив безграничное пространство в буйном пурпуре. Из эпицентра взрыва медленно выплыли три полоски, сложившись в знакомые очертания. Верхушка знака округлилась, удлинилась, исторгла из себя неудержимый поток радости, заполонивший спящее сознание. И вместе с радостью из иного мира прорвались странные слова:

«Берегись двух бед. Твой дом – западня. Беги!»

Предостережение осело в нейронах и впечаталось в память. Но разум все еще спал.

14

Инга проспала беспробудно до самого утра. Когда открыла глаза, на часах было без десяти девять. Она привстала на локте, глотнула воды из стакана и упала обратно на влажную от пота подушку. В душе всколыхнулось неприятное предчувствие. Да, «страшная буква» вновь окатила волной необычайной радости, как только возникла во сне, но последовавшее за этим предостережение испортило впечатление. И вообще, такое произошло впервые. Никто из прежних жертв полосок ни словом не обмолвился о каких-либо сообщениях. Возможно, до них просто никто не доживал. Как бы то ни было, приснившийся знак оставил четкое и хорошо засевшее в памяти послание, которое насторожило и обеспокоило.

Инга лениво выползла из постели и отправилась в ванную, не прекращая размышлять о странном сновидении и тревожных словах. Стоя под горячим душем, прислушивалась к своим чувствам, которые испытала ночью и утром сразу после пробуждения, – ни малейшего признака того, что можно назвать страхом. Это, конечно, хорошо, но… как-то ненормально: дом – западня, две беды и надо бежать, но ей совершенно не страшно.

После завтрака набрала Жене и рассказала во всех подробностях о своем последнем сновидении и полученном послании, на что Гольдберг лишь недоуменно хмыкнул. А потом предложил запереться на все замки и сообщить в полицию, если вдруг начнет происходить что-то неладное. Инга пообещала держать его в курсе и перезвонить попозже вечером – на этом настоял Евгений, испытывая беспокойство за подругу.

Отключившись, Инга на всякий случай выглянула в окно и убедилась, что фээсбэшники на месте. Если что, можно набрать майору, свои контакты он оставил после первого допроса. Она порылась среди бумаг на письменном столе и отыскала заляпанную чайными пятнами визитку Рыльцева, вложила ее для надежности в кармашек футляра своего телефона.

А что, вообще, может случиться? Врагов у нее нет, да и красть в квартире практически нечего. Что может с ней произойти в ее собственном доме? Пожар? Взрыв бытового газа? Некая нелепая случайность, которая приведет к трагедии? Инга на всякий случай проверила все розетки и удлинители в квартире, заглянула в электрический щиток, где ровным рядом выстроились четыре пробки-автомата, даже принюхалась, не пахнет ли паленой резиной. Квартира проверку на безопасность выдержала на отлично. Немного расслабившись, Инга оделась и отправилась прогуляться, а заодно посетить ближайший супермаркет, так как запасы продовольствия подходили к концу.

Вернулась домой ближе к вечеру. Над городом сгущались сумерки, холодный ветер гнал рваные серые тучи по стремительно темнеющему небу. Зажглись первые звезды, над крышами домов зависла ущербная луна – бледная, неяркая, вполсилы сияющая с неприветливого небосклона.

Отягощенная четырьмя туго набитыми пластиковыми пакетами, Инга подошла к двери подъезда и попыталась открыть ее ногой, но в этот момент дверь распахнулась, и навстречу вышла Тамара Сергеевна, добродушная пожилая женщина в длинном черном пальто и коричневой беретке. Она жила этажом ниже и была одной из немногих жительниц, с которыми Инга в этом доме общалась. Прочие соседи к контактам не располагали. Тамара Сергеевна попридержала дверь, Инга, с улыбкой поблагодарив, вошла в подъезд и начала изнурительное восхождение на пятый этаж.

Войдя в квартиру, облегченно опустила покупки на пол прямо в прихожей. Жоська, сонно позевывая, пришла встретить хозяйку. Она подозрительно обнюхала пакеты и, убедившись, что про нее не забыли, направилась неспешной поступью в кухню, где принялась жалобно мяукать.

– Погоди ты… – проворчала Инга, сбрасывая туфли.

Сотовый зазвонил громко и требовательно, вырвал ее из раздумий. Она сняла куртку и достала из внутреннего кармана вибрирующий телефон; вскинула бровь, увидев на экране имя звонившего – Стефан Розенквист. Почему не дождался связи по скайпу? Это было так на него не похоже: рациональный и практичный, он избегал дорогих международных звонков, особенно когда имелась бесплатная альтернатива.

Инга нажала на зеленую кнопку и, приложив телефон к уху, сказала:

– Да, Стефан, здравствуй!

– Привет, Инга, – пробасил на том конце встревоженный голос. – Ты только не волнуйся, но у нас… у нас неприятности.

– Что стряслось?!

– Это касается Алекса…

Куртка выпала из внезапно ослабевших пальцев, Ингу качнуло, она прильнула спиной к стене. В висках застучало, в горле возник тяжелый липкий комок. Она кашлянула и, шумно сглотнув, выдавила с трудом:

– Что с ним?

– С ним все в порядке… думаю, но… – он замялся.

– Да не мямли ты, что с ним? – нетерпеливо вскричала Инга.

– Его забрали, – тяжело уронил Стефан.

На пару мгновений повисла тишина. Инга моргала, соображая.

– То есть? Кто? Как?

– Опека, – мрачно объяснил мужчина, – сегодня днем прямо из школы.

– Что?!

Инга медленно сползла по стене, схватилась на волосы. Дыхание перехватило, сердце заколотилось, как отбойный молоток.

– Как… – пролепетала она, – почему?

Стефан помолчал немного, тихо произнес:

– Вчера он подрался два раза – с Халедом, а потом с его другом… возмущенные родители примчались в школу, и директор немедленно сообщила в социал.

Инга молчала. Стефан продолжал рассказывать:

– Сегодня пришли две женщины из опеки и полицейская в штатском, увели его прямо с уроков. Решение, как я понимаю, приняли незамедлительно. Я получил на руки решение суда об изъятии ребенка, когда явился в школу после звонка от директора. Такие вещи здесь происходят быстро…

– Стефан! – заорала Инга, и голос ее захрипел больше обычного. – Мать твою, Стефан. Ты говорил, что держишь ситуацию под контролем. Я предлагала приехать, я…

– Инга, успокойся! – потребовал он. – Все случилось слишком быстро. Суды в особенных случаях выдают решения в течение нескольких часов. Была бы ты здесь, ты ничего не смогла бы изменить…

– Я не смогла бы? – вскричала Инга. – Не смогла бы? Ошибаешься, и я тебе это докажу. У меня билеты на четырнадцатое. Если получится, приеду раньше, а нет – приеду как планировала, и тогда…

И тогда что? Инга запнулась, не зная, как закончить предложение. Но что-то же можно сделать: связаться с опекой, с судом, с адвокатами, не сидеть же сложа руки, главное – приехать.

– Приезжай, конечно, – сказал Стефан, – я завтра же с утра свяжусь с моим адвокатом, подадим апелляцию.

Инга не удержала всхлип, спросила дрожащим голосом:

– Где Алекс сейчас?

– Они не раскрывают сведений. Я успел за несколько минут до конца рабочего дня дозвониться до приемной отдела опеки в нашем муниципалитете, но они говорят, информация засекречена по причинам безопасности. Но, согласно общим инструкциям, изъятого ребенка помещают во временный детский дом, а потом начинают подыскивать приемную семью…

– Какую еще, на хрен, приемную семью? – вновь заорала Инга. – Это наш ребенок, Стефан! И у него уже есть семья, даже две!

– Кто спорит-то, – согласился он, – но, как я понял из полученного извещения, они полагают, что Алекс, несмотря на свой возраст, представляет угрозу для окружающих и для самого себя по причине, цитата, неверных ценностных установок, полученных в процессе воспитания.

– Что за бред?! Они с ума посходили!

– Возможно. Подозреваю, что к этой формулировке приложила руку школа, узнаю слог директора фру Трольбэкк. На одном из собеседований она мне сказала, очевидно со слов Хартман, что у Алекса отсутствует коммуникация с учителями, что он ничего им не рассказывает, не пытается просить помощи у взрослых в решении конфликтов, а предпочитает вместо этого использовать силу и устраивать драки.