Вторжение в Мидгард

***

Стемнело. На черном бархате неба, усеянном бесчисленными звездами, взошла луна. Белый волк бежал по склону горы. Меч в ножнах, обхватив ремнем волчью шею, волочился следом, а шлем, зажатый в пасти, надежно покоился меж острых клыков. Вульф мчался на восток, то и дело бросая взгляд на светившую с неба луну, чей серебряный свет вызывал тревогу, печаль и грусть. Время от времени ему приходилось останавливаться и выплескивать накопившиеся эмоции в долгом, протяжном вое, вытягивая перепачканную троллевой кровью морду к ночному светилу. Затем он продолжал путь, внимательно следя за запахами, чтобы не пропустить желанную добычу. Незадолго до рассвета он остановился, принюхиваясь к доносящемуся аромату оленицы, спавшей где-то неподалеку. Вульф оставил меч и шлем на земле и пошел на запах, который с каждым шагом становился все ощутимей, заставляя волчью пасть наполняться слюной.

Ступая без единого звука, он приблизился к спящему животному. Оленица почуяла опасность и вскочила, чтобы ринуться прочь, но волк оказался проворнее и, прыгнув на жертву, повалил ее на землю.

Очаровательный аромат крови и сладкий вкус плоти заставили волка блаженно заурчать, наслаждаясь поздним ужином, или скорее ранним завтраком. Насытившись олениной, Вульф подобрал оружие с доспехами и продолжил бег навстречу синеватой дымке у восточного горизонта.

Рассвет Вульф встретил, взбираясь на очередную гору. Теплые лучи утреннего солнца согревали голову и слепили глаза. Когда светило добралось до зенита, он решил отдохнуть и забрел в небольшую пещеру. Устроив голову на лапах, волк закрыл глаза и погрузился в чуткий сон.

***

Вульф проснулся на закате. Вышел из пещеры, зевая и потягиваясь под слабыми лучами заходящего солнца. Его израненное тело отбрасывало длинные тени на скалы, возвышавшиеся над ним. Он продолжил путь в Вестфольд по горам и ущельям Йеддера, волоча за собой драгоценную ношу. Вульф знал дорогу до Эоворгарта, куда еще день назад должен был прийти Хигелак с людьми, если с ними ничего не приключилось по пути. Вульф бежал настолько быстро, насколько позволял меч на шее и шлем в зубах. Он рассчитывал прибыть в гарт на рассвете следующего дня. Прикинув, решил, что Сигурд, Хродгар и Гундхари вместе с пленными уже наверняка догнали основной отряд, опять-таки если им в ту ночь удалось улизнуть из ущелья. Вульф не был уверен в этом, поскольку в пылу сражения не видел вокруг себя ничего, кроме уродливых морд троллей, их топоров и дубин, кроме своего меча, раскалывающего черепа и рассекающего тела врагов.

Скоро стемнело. Тучи вновь заволокли небо, утопив землю в непроглядной тьме, а холодный ветер задул с севера, неся с собой ясно ощутимый аромат весенней грозы. И опять, как совсем недавно, Вульф почуял среди прочих запахов ночи отвратительную вонь, которая напомнила ему о ночной погоне, бешенном побоище, пленении с последующим превращением и, наконец, тошнотворный вкус троллевой крови. Оборотень зарычал и отклонился от своего пути. Вонь становилась крепче с каждым шагом, притягивая его к себе, словно охотника к добыче. Прыгая с камня на камень, он спустился с горы в долину, которая тянулась с запада на восток.

Укрывшись за одним из валунов у склона горы, Вульв принялся ждать, втягивая носом ночной воздух. Вскоре вдали показались красноватые отблески огней, послышались гортанные выкрики троллей, марширующих по долине на восток. Ветер трепал пламя их факелов, донося чужеродный смрад до нюха притаившегося за камнем белого волка, чьи серые глаза горели от возбуждения в сумраке ночи. Наконец тролли приблизились так, что их можно было разглядеть в тусклом свете огней. Они шагали, выстроившись в длинную шеренгу, хвост которой скрывался где-то за скалой. Во главе отряда шли хримтурсы. Вульф насчитал их около ста, а за ними мелькало множество алых глаз троллей. С каждым вздохом из темноты появлялись все новые и новые турсы, и их число вскоре перевалило за тысячу. Злобные чудища двигались мимо Вульфа, который сидел, затаив дыхание, за камнем и сжимал челюсти, давя рвущееся наружу рычание. Армии турсов не было видно конца; они шли неторопливым, но уверенным шагом, не сомневаясь, что с таким их количеством разобщенным племенам людей никогда не справиться, даже если несколько из них заключат союз.

Сорвавшись с места, Вульф поскакал что было сил вдоль горного склона. Скоро он обогнал головной отряд хримтурсов, которые проводили бегущего зверя удивленным взглядом, и заспешил на восток по долине, что звалась в этих краях Долиной Цветов – после Сомарблота[15 - СОМАРБЛОТ – Праздник середины лета, сопровождался шумными гуляниями и танцами вокруг костров. Он посвящался солнцу, люди отмечали момент, когда благодатное светило достигало пика своей мощи. Сомарблот проводился в день летнего солнцестояния и считался одним из четырех самых важных праздников древней Скандинавии.] здесь вырастали прекрасные цветы, своим очарованием способные сравниться с цветочными полями Асгарта. Однако недоброе время настало для людского мира: если белый волк с мечом на шее и шлемом в зубах, мчащийся сквозь ночь и ветер, не поспеет вовремя, то, вероятно, этим летом некому будет любоваться прелестями природы. Море цветов погибнет под тяжелыми грязными лапами троллей и великанов, сгниет под солнцем и дождем так же, как сгниет плоть погибших мужчин, женщин и детей, чьи разорванные тела покроют землю, насыщая собой вороньи утробы.

Глава тринадцатая

Стояла глубокая ночь, но в Эоворгарте никто не спал. Лица людей были омрачены волнением и тревогой. С тех пор, как ильвинги и хордлинги, а также несколько дружин из окрестных селений прибыли в этот гарт, никто и не помышлял об отдыхе. Мужчины стояли полностью вооруженные; женщины, дети и престарелые находились в княжьем чертоге, готовые грузиться на повозки при первом признаке опасности. На закате в гарт вернулись разведчики князя эоворлингов Хлёддвара Златоусого и принесли с собой дурные вести: с севера к гарту приближался крупный отряд турсов. Они насчитали в нем около пяти тысяч троллей и пятьсот пятьдесят хримтурсов. По их подсчетам, враги будут в землях эоворлингов к полудню следующего дня. Теперь князья спорили, как быть: следует ли уходить или необходимо готовиться к обороне? Хлёддвар, понятное дело, настаивал на том, чтобы дать турсам бой. Ему вовсе не хотелось оставлять свой дом и свою землю троллям, он был полон решимости защищаться. Фолькхари и некоторые другие твердили о том, что необходимо собрать больше сил, прежде чем вступать в серьезное сражение, и предлагали уходить на восток. А Хигелак и Сигни находились в смятении, затрудняясь принять решение: они считали, что Фолькхари прав и следует отступать, но в то же время они не могли уйти, не дождавшись Вульфа. Ночь и целый день миновали с того момента, как Сигурд, Хродгар и Гундхари прибыли в Эоворгарт вместе с вызволенными пленниками. На пути в Вестфольд им пришлось столкнуться с большой бандой троллей, которая пустилась их преследовать. Людям удалось оторваться от них лишь на подходах к Эоворгарту. О судьбе князя ильвингов они не имели никакого представления. Вульф мог быть сейчас мертв или находиться в плену. Но не исключено, что ему удалось неким образом спастись, и теперь он торопился в Вестфольд.

Размышляя об этом, Хигелак шел к скамье, стоявшей у стены одного из домов. На ней сидел Хельги. Хигелак опустился рядом, прислонившись спиной к влажным от прошедшего дождя бревнам. Воздух бодрил ночной прохладой и свежестью, отовсюду слышался стрекот кузнечиков.

– Что говорит мать? – спросил колдун, взглянув на усталого ильвинга.

Хигелак дернул плечами в ответ, а потом принялся размышлять вслух:

– Мы обязаны дождаться Вульфа. Но с севера приближаются тролли, их очень много. Если он жив и придет сюда, как и обещал, а людей здесь не окажется, он нарвется на засаду турсов… – но миг спустя Хигелак возразил сам себе: – Хотя Вульф мог бы пойти по следам и нагнать нас в пути. Опять-таки, если он жив…

– Вульф жив, – твердо заявил Хельги.

Хигелак удивленно уставился на вардлока.

– Я хотел бы надеяться, что это так. Но откуда тебе знать?

Колдун ничего не ответил. Он посмотрел в черное небо, плотно затянутое тучами, и ему показалось, что в небесной тьме отражаются земля и бегущий по холмам зверь. Хельги опустил глаза и промолвил:

– Вульф жив. Скоро он будет здесь.

Ильвинг смотрел некоторое время на старика, прежде чем сказать:

– Что ж, я верю тебе, Хельги.

Они услышали шаги и обернулись. Из-за угла дома появилась Хильдрун. Закутанная в льняную шаль, она подошла и встала перед ними. Холодный ночной ветер шевелил ее локоны, они отливали янтарем в свете горящих неподалеку костров.

– Не спится? – улыбнулся ей Хигелак.

– Куда уж там! – вздохнула девушка. – Можно, я тут присяду?

– Конечно!

Хельги подвинулся к Хигелаку, и Хильдрун села у края скамьи. Старый колдун заглянул ей в глаза – блестящие, встревоженные, озабоченные. Ему показалось, будто он увидел в них далекий огонек надежды.

– Нет ли вестей от Вульфа? – спросила девушка.

Воин и колдун помотали головами.

– Не грусти, – произнес Хельги, взяв ее руку в свою, – он скоро вернется.

Девушка смущенно отвернулась и осторожно высвободила свою кисть.

– Если б он был здесь, мы бы знали, что делать, – тихо сказала она, словно этими словами пыталась оправдать свое смущение.

Хельги хотел было что-то ответить, но замер с открытым ртом. Хильдрун и Хигелак проследили за его взглядом и вздрогнули, увидев в десятке локтей от себя сидящего и тяжело дышащего волка, чьи глаза жутко сверкали в темноте. Хильдрун вскрикнула и вскочила на ноги, выхватив из-за пояса кинжал, а Хигелак достал меч.

– Остыньте! – велел им Хельги. Он встал и подошел к волку. Хигелак и Хильдрун медленно двинулись следом, держа оружие наготове.

Высунув длинный язык, зверь шумно дышал. Его белая шерсть пестрела кровавыми пятнами и комками грязи.

– Гляди-ка! – воскликнул Хигелак, указывая на меч и шлем, лежащие на земле у волчьих лап. – Откуда это у него?

– Спрячьте свое оружие, – велел Хельги. – Хигелак, ты же не собираешься убивать своего брата!

– Что?!

Разинув рты, Хигелак и Хильдрун смотрели на волка, который встал и подошел вплотную к Хельги. Он взглянул на колдуна, и в его хищных глазах засветилась мольба.

Хельги вздохнул и повернулся к девушке.

– Хильдрун, сходи-ка за одеждой.

– Одеждой? – не поняла она.

Хельги ничего не ответил и посмотрел на волка. Когда девушка ушла, колдун огляделся по сторонам и убедился, что рядом нет никого из посторонних, а затем начертил в воздухе руну «Манназ» и забормотал что-то слишком тихо даже для острого волчьего слуха.

Словно завороженный, Вульф не сводил глаз с магических линий, которые сияли алым перед его взором. Их свет, казалось, проникал в самое естество оборотня, оживляя те священные капли крови, что текли по его венам, сохраняя хрупкую, как весенний лед, связь с древнейшим предком, которая протянулась сквозь десятки минувших поколений. Таинственная сила пробудилась от многовекового сна и заработала, заставляя волчью щетину втягиваться в кожу, а кости возвращаться к человеческим размерам. Это превращение оказалось дольше и болезненнее предыдущего. Многих трудов стоило Вульфу не закричать от адской боли, которая сжала раскаленными тисками голову и все тело, заставляя стонать и корчиться в судорогах.

Вскоре все закончилось. Когда Вульф открыл глаза, он обнаружил, что лежит на земле нагой. Он приподнялся на локтях и различил в полумраке мутные образы стоявших рядом брата и вардлока.

– Ты меня слышишь? – донесся до Вульфа хриплый голос колдуна.

Вульф кивнул и вдруг почувствовал приступ тошноты. Он резко отвернулся, желудок забился в конвульсиях, изрыгая содержимое на траву. Наконец он поднялся на ноги и, слегка пошатываясь, шагнул к колдуну. Хельги обнял Вульфа и похлопал по спине.

– Слава богам! – засмеялся колдун. – Ты все-таки выжил!

Вульф слабо улыбнулся в ответ и повернулся к брату, который до сих пор не пришел в себя от изумления. Теперь и они заключили друг друга в объятия.