Дорога за горизонт. Где ты, враг мой?

Дорога за горизонт. Где ты, враг мой?
Эйрик Годвирдсон

Победа на Сизом Море завершила гаэльскую войну. Впереди сложная, но ясная и светлая дорога к миру и процветанию: так думали и Император Гаэли, и лорды кланов, и конунг Нордгарда, аргшетрон Амир.Но что, если враг притаился среди бывших соратников? Что, если ты потеряешь и друзей, и то, что давало тебе силы, и даже веру в себя? Потеряешь, где правда, а где ложь, и останешься один на один с болью и поиском ответа: где ты, враг? И где она – дорога в свет через тьму? Искать ответы предстоит каждому

Дорога за горизонт. Где ты, враг мой?

Эйрик Годвирдсон

Иллюстратор Ооками (Широкова Л.)

© Эйрик Годвирдсон, 2022

© Ооками (Широкова Л.), иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0059-2373-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Перед вами, мои читатели, продолжение Второй Струны из цикла «Пять струн» – вторая часть «Дороги за горизонт».

Эта книга – чистое Предзимье по духу, хотя и начинается все действо по весне.

Предзимье – потому что переход от осени к метелям всегда ощущается, как период вынужденной скованности и ожидания. Ожидания того, что солнце все-таки взойдет. Солнце как податель света и жизни, а не просто раскаленный газовый шар, как говорил некогда сэр Терри Пратчетт.

Предзимье – время веры в свет, которого не видать еще за горизонтом.

В прошлый раз мы расстались с героями, когда за их плечами трепетали знамена победы.

В предыдущей книге драконьи всадники смогли изгнать давнего врага, а народы Гаэли – закончили многолетнюю гражданскую войну.

Впереди расстилалось трудное, но обнадеживающее полотно будущей дороги – наверное, иной автор оставил бы все, как есть. Может быть, и так – но история, продолжение которой вы сейчас открыли, была с самого начала задумана очень длинно. И очень непростой для тех, кто в ней живет.

Книга «Дорога за горизонт» писалась сразу и целиком – составные части под разными обложками это элементы общего орнамента, петли одной и той же кельтской вязи, и продолжение в данном случае – часть общего рисунка истории о всаднике Та-Амире и его близких. Да, Амир победил зло. Часть зла. Главный корень бед мира, как он думал. Но правда в том, что зло – это не только демон сам по себе. Зло дает ростки, даже когда выдран главный корень. Зло многолико – и далеко не всегда его так уж легко опознать под масками, покровами и среди множества голосов. Не всегда судьба дает шанс сразиться лицом к лицу со злом сразу. В таких случаях единственное, что можно сделать – это не дать горю и злу сломить себя. И продолжать свой путь – свою дорогу за горизонт. Потому что там, за горизонтом, лежат ответы на вопросы, и, возможно, подсказка: как же быть, когда сил, кажется, не остается вовсе?

Эта книга – книга о ростке света, что начинает свой путь из самой глубокой тьмы: зимней тьмы отчаяния. В каждом из нас есть эта сила – вызвать такой росток в себе. Я верю, что эта книга принесет каждому то, что он в ней станет искать, как принесла героям то, что искали они. Что искал каждый из героев.

Я могу лишь настоятельно посоветовать не разрывать чтение двух частей «Дороги за горизонт» меж собой, и после «За золотым крылом» взять сразу «Где ты, враг мой?».

При том, над каждой книгой я стараюсь работать так, чтоб любую из цикла можно было читать в отрыве от других как законченную историю – я все же советую в этот раз прочесть их одну за другой. Так вы получите намного больше впечатлений. Эмоций так точно – я в это верю, во всяком случае.

Да, Предзимье – это время веры в свет, которого пока не видно. Время поиска света в себе. Нам сейчас, в настоящее Предзимье – что астрономическое и календарное, что, пожалуй, в метафорическом общечеловеческом смысле – это всем необходимо.

Свет должен быть найден, обязательно.

Давайте же продолжим путешествие!

    Ноябрь 2022

Пролог

(76)

Гибнут стада,

родня умирает,

и смертен ты сам;

но смерти не ведает

громкая слава

деяний достойных

(77)

Гибнут стада,

родня умирает,

и смертен ты сам;

но знаю одно,

что вечно бессмертно:

умершего слава

(Старшая Эдда. «Речи Высокого»)

Доомммм! Эрраан-доомм, эрре-дооомм, эррае-дом, домм, домммм! Звук бубна становится все быстрее, точно разгоняясь – и шаман точно так же все быстрее крутится вокруг своей оси – мелькают крыльями ленты на парке, шуршат змеиной чешуей бусины, позванивают медные пластинки, сверкает пойманный в выпуклый круг толи отсвет неверной, прячущейся за взвесью облаков луны – точнее, нарождающегося только месяца.

Туман. Туман наползает, сгущается – и звук бубна точно ножом прорезает его, открывая тропинку в завесе. Сизый туман, блеклый неверный свет, и тропа – по обе стороны, и поросла волчецом, колючим, густым, серым, точно из железа откованы и каждый лист, и колючие головки, и жесткие стебли. За порослью – мелькнули холодные глаза, блеклое золото. Волчий дух, сивая грива – траву волчецом и зовут оттого. Дух травы – охранный дух. Следящий за тропами из нашего – в иное. Дорогу поставить за завесу тумана – дело непростое, но Кайлеви не привыкать. Кайлеви крепко знает свое дело – и крепко знает, как выстлать эту дорогу, как удержать ее, как пройти, не встревожив обладателя золотых тусклых глаз за колючими стеблями.

Тем более что травный волк понимает – надо. Сейчас старому тайале в самом деле – надо.

Как начала расти луна в этот раз – он заприметил ее. Унгээ невиданной силы повадилась бродить по его землям. Именно – она, дух-женщина. Незнакомая, черная, злая, сильная – видимая даже днем. Во всяком случае, Кайлеви видимая – сам заприметил, как тень маслянисто растекалась по-над ручьем, где женщины черпают воду для дома, как таилась в кронах лиственниц, как неслышно бродила у самых домов. Зачем? То неведомо. Но вряд ли друг придет вот так, не спросясь у него, у стоящего по обе стороны на этой земле! Недоброе дело, сразу ясно.

Что унгээ – именно женщина, он сообразил вовсе не в тот же миг, но уж когда услышал какой-то совиный, ухающий смешок ее, когда спросил прямо – кто ты, неведомое, зачем явилось? – понял это. Женщина-унгээ. Старая, сварливая ведьма, и явно пришедшая не с добром.

– Уу-эхээй! Выходи, старая сова! – голос шамана мешается с гулом бубна, множится, эхом рассыпается над призрачной серой тропой.

Снова ухающий смех, и даже не скрывает та издевательство в закатывающейся истеричной песне птичьего голоса:

– Ухахаха-кхаа! Ухххпахаха! Пугу-ахаа!

Мелькает тень – светлые перья, белые ленты, красные бусины – и личина. Птичья личина с острым клювом, белая, берестяная, грубо расписанная углем. От мертвяцкой только тем и отличающаяся, что с клювом – настоящим, как кажется. Во всяком случае, щелкает тот – будь здоров! И движения, что полет ночной птицы – то плавно-скользящие, то дерганые из стороны в сторону, не уследишь.