Король Севера. Война

Король Севера. Война
Евгения Минаева

Всего несколько месяцев прошло с тех пор, как в сражении за престол схлестнулись два претендента. Люди, как хворост, горят в костре их амбиций. Катятся по еще недавно благополучному королевству колеса войны.

В северном замке собирает свой двор оставленная королем королева. В захолустном городке строят семейное счастье юная пленница и ее калека-муж. В темных лесах и на бескрайних равнинах служит богопротивные мессы Культ, и потусторонние монстры пробираются в мир людей.

Все тяжелее тучи над королевством, все холоднее людские сердца.

Содержит нецензурную брань.

Евгения Минаева

Король Севера. Война

Примерная карта приречья и Центральных земель, составлена королевским картографом в 352 год от правления новой династии

Моэраль

Сражение началось перед рассветом.

Снег алел, на заре словно кровью помеченный. Тишина стояла над полем, где весной зеленели всходы, а осенью колосилась рожь. Молчали птицы, люди, само небо застыло в безмолвии. Только кони фыркали, предчувствуя тяжелую работу, и пар белесыми облачками вырывался из их ноздрей.

Одна армия железной змеей вытянулась вдоль жидкой березовой рощи, оставив за спиной деревню, покинутую жителями, но облюбованную войсками. Другая медлила, страшась выходить из леса – скачущие строем по узкой дороге рыцари не сразу соберутся в стальной кулак, кто знает, как противник использует минутное промедление? Войска северян скапливались на повороте тракта, ожидая приказа короля.

И тот не заставил себя ждать.

Моэраль понимал, что войску сложно перестроиться с марша в атакующий бросок, но ему не оставили выбора. Переправа заняла слишком много времени, и вассалы Сильвберна успели подготовиться. Теперь северному королю либо оставалось принять навязанный бой, либо уходить в чащу. Холдстейн понимал, что пускать конников через лес означает потерять армию. Оставалась битва.

Лучники, толку от которых в этом бою не было, рассеяв строй, скрылись среди обнаженных стволов. Сжимая в ладонях рукояти секир и топоров, древки коротких копий, на обочину сходила пехота. Конные рыцари, прикрываясь щитами, строились клином. Глядя, как неумолимо растягивается основная ударная сила войска, Моэраль злился. Будь у него в запасе хоть пол дня, они успели бы на луг раньше противника. И сейчас бы не они, а Сильвберновы вассалы опасливо высовывали нос из кустов.

Хорошо хоть противник опередил их ненамного, иначе, не избежать засады.

Приречные лорды торопились использовать преимущество.

Заревел боевой рог. Двинулись вперед вражеские пехотинцы, опережая их рванула к северянам конница. Моэраль поднял взгляд к стягу, полощемуся на пронизывающем ветру. Если все пойдет хорошо, скоро этот стяг воспарит над серебряными башнями Сильвхолла. О том, что в случае неудачи гордую птицу втопчут в грязь, а небесно-голубой простор ее обитания озарится сполохом пожара, Моэраль старался не думать.

– Играй наступление, – одними губами шепнул король герольду.

И затрубил второй рог.

Отливающей металлом стрелой полетела к вражеским рядам северная конница. На середине поля плотный рыцарский строй начал разворачиваться веером, и в этот самый миг лучники противника дали первый залп. Что и говорить, они успели занять выгодную позицию: стрелы летели без риска ранить своих. Били по лошадям, но досталось и людям. Те из северян, кто не успел укрыться за щитами, или решил сэкономить на доспехе, ломаными куклами обвисли в седлах. Несколько боевых коней, оставшись без седоков, помчались к лесу.

От своей позиции у самой кромки опушки Моэраль хорошо видел, как вражеские конники, сместившись к правому краю поля, стремились зайти в тыл к северным рыцарям. Расстояние между березовой рощей и развернувшимся веером северян было недостаточным для маневра, и рыцарям пришлось порядком потесниться. Поэтому залп лучников северного короля, неожиданно для противника последовавший с ветвей деревьев, оказался кстати.

Конечно, не все стрелки попали в цель – голые раскоряченные ветки, среди которых они засели, мешали прицелиться. И все же, даже комариный укус порой приносит пользу. Вражеские рыцари, опасаясь более организованной атаки, направили коней вглубь поля, ударяя северянам не в спину, а в бок.

Схлестнулись в схватке боевые кони, лязгнули мечи. Уже не разобрать было, где свои, где чужие, поэтому лучники Приречных земель принялись споро отходить за спины пехоты.

– Вперед, – скомандовал Моэраль, и плотный строй пеших северян начал наступление.

Но пехотинцы противника оказались быстрей, и не успели войска Холдстейна полностью выйти на поле, а под топорами врагов уже падали северные рыцари.

Что на севере, что на юге, топоры и секиры – типичное оружие пехоты, которой не дозволялось пользоваться мечами – были страшным в ближнем бою оружием. Конник всегда опасается хорошего пехотинца. Безжалостные лезвия мгновенно перерубают сухожилия коня, и животное заваливается наземь, погребая под собой хозяина. Подойти и добить упавшего рыцаря проще, чем сражаться с ним Иное дело, если конница атакует пехоту с разбегу. Тут уж единая лавина сминает жалкие человеческие фигурки, разбивает пехотный строй, и вот уже подкованные копыта ступают по изломанным телам. Поэтому и стараются в бою конники связать конников, не допустив врага до собственных латников. А латники вмешиваются в схватки рыцарей, нередко перерубая топорами ход битвы.

В этот раз пехота северян опоздала, не успев принять удар вражеских секир на себя, и над полем пронесся стон страдающих коней.

Моэраль грязно выругался – хорошо бы скомандовать отступление, чтоб конница перестроилась для нового удара, да куда там – завязнувшие в драке люди не смогут организованно отойти, а иначе получится бегство. Молодой король оглядел собственный отряд – два десятка отборных рыцарей, почувствовал, как в животе предательски екнуло, и отрывисто приказал:

– За мной!

Похоже, лорды Приречных земель не ожидали, что Холдстейн примет личное участие в битве. Ничем иным, во всяком случае, Моэраль объяснить их растерянность не мог, ибо военачальники вражеской армии до последнего не отдавали пехоте приказа к перестроению. А потом стало поздно, и кулак северян, возглавляемый Моэралем, обойдя рассыпавшийся строй собственной пехоты, ударил в бок чужих пехотинцев, в мгновение смяв первые ряды.

Многие воины даже не успели обернуться, чтоб увидеть, откуда пришла смерть. Наседая на конников, бившихся впереди, они прозевали удар королевского отряда, и своего первого врага Моэраль убил тычком в шею. На удивление легко меч прошел под доспехи, и вот уже из оседающего тела вверх выплеснул фонтанчик крови. А Моэраль уже обернулся к следующему врагу.

Убивать оказалось на удивление легко. Не было ни тени мысли о том, что вот, прямо здесь и сейчас, обрывается чужая жизнь. Не было страха и омерзения, все чувства, казалось, отошли на второй план, оставив лишь горячку боя, где либо ты, либо тебя. До этого момента Моэраль много думал о том, тяжело ли дастся ему война. Оказалось – нет. Навыков хватало с лихвой, чтоб убивать и не быть убитым самому, а все остальное стало неважным. Он ощутил себя наемником, и даже почувствовал некоторое удовольствие.

Воодушевленные появлением на поле боя своего короля, северяне усилили напор. Многие рыцари принялись пробиваться к королевскому штандарту, одновременно защищая короля и уничтожая противника. Достигнувшая наконец места схватки пехота с гиканьем ввязалась в бой, собирая кровавую жатву. И тут сверху на толпу северян упали вражеские стрелы – подобравшиеся поближе приречные лучники не теряли времени даром.

Лучники в бою боятся вообще всех. Одетые в легкие латы, они становятся уязвимыми практически для любого оружия, будь то топор пехотинца или меч рыцаря. Быстрые, маневренные, они спасаются путем стремительного отступления, однако человеческие ноги все равно уступят скорости коня.

– Конница! Разворот направо, вперед! – рявкнул Моэраль, и, выдираясь из гущи битвы словно из топкого болота, собранный вокруг него костяк ринулся в атаку на вражеских стрелков.

Гаркнули вражеские командиры, но их подчиненные не нуждались в приказе – едва завидев несущуюся на них конницу, лучники развернулись и бросились к деревне. Началось преследование.

– Не дайте им скрыться в домах! – закричал Моэраль на пределе голосовых связок и подхлестнул коня.

Следом за ним неслось десятка четыре конников, среди них юный Борсэ, старавшийся не отставать от своего короля. Убегавшие стрелки вдруг резко развернулись и дали слаженный залп. Моэраль скорее услышал, чем почувствовал, как по самому краю шлема чиркнула стрела. Еще одна ударилась в локоть, застряв среди пластин на суставе. Выругавшись в голос, Холдстейн обернулся назад – взглянуть на возможные потери. Конники все так же следовали за своим королем. Только конь молодого Борсэ теперь бежал в одиночестве.

Король еще раз подхлестнул коня и настиг последнего из убегавших стрелков. Взмах меча, и под копыта коня валится рассеченное тело. А верный скакун уже топчет второго, и третий враг напрасно натягивает тетиву, стараясь продать жизнь подороже. Вновь падает лезвие меча, и отрубленная голова летит в истоптанный снег.

– Милорд! – как сквозь вату Моэраль слышит голос лорда Эмунда Сольера. – Справа!

И точно, проваливаясь по бабки в подтаявшую грязь, со стороны деревни, стремясь разделиться и захватить отряд Моэраля в клещи, скакало семь десятков человек. Предводитель отряда держал в руке хорошо знакомый щит – зеленая лягушка на черном фоне. Лорд Фисму – негласный глава Приречных лордов, дождавшись, пока северный король окажется в уязвимом положении, поспешил нанести удар.

Моэраль скрипнул зубами. Отходить, проявляя трусость, ему не хотелось, но заговорил здравый смысл. Высок ли шанс выжить в схватке с превосходящими силами противника? А он – король, и его поражение будет поражением во всей войне…

– Отходим! – выкрикнул он, и первый развернул коня.

Он не мальчишка, чтобы так рисковать, проявляя напрасную отвагу! Чего ожидал Приречный лорд? Что Холдстейн дождется его и ввяжется в бой? Не на того напали! А уже спустя минуту отряд короля севера, резко развернувшись, соединился с вырвавшимися из сечи конниками под предводительством лорда Эмунда Сольера, с ног до головы покрытого кровью, и уже перед лордом Фисму встал выбор – убегать или принимать бой.

Фисму выбрал второе.

Подбадривая себя героическими криками, размахивая мечами, его люди бросились на рыцарей короля севера. Два отряда схлестнулись, смешались люди и кони. Моэраль, остервенело рубя мечом, прорывался в центр схватки, где возносился к небу штандарт Приречного лорда. Что-то чиркнуло по ноге, король резко дернул за повод, разворачивая коня. Напротив него на высоком вороном красавце, поигрывая мечом, гарцевал молодой мужчина в черненом доспехе. На поднятом щите красовалась все та же зеленая лягушка. Младший брат владетельного Фисму? Племянник? Сын?

Моэралю не было дела до родства. Поудобней перехватив меч, он устремился навстречу врагу, но его опередили. Быстрый как смерч, мимо пронесся Эмунд Сольер, и лягушачий рыцарь откинулся назад. Из-под нагрудной пластины побежали тонкие ручейки крови.

Холдстейн не стал наблюдать за гибелью противника. Вновь развернув коня, он выискивал глазами вражеский штандарт, но напрасно. Разозленный, бесящийся при мысли, что Фисму мог удрать, король вертелся то вправо, то влево. Штандарта не было. И как-то слишком тихо для драки было вокруг…

Уже другими глазами Моэраль оглядел поле боя.