Приключения ДД. Магия древних курганов

Неожиданно он словно провалился в транс. Мир вокруг погрузился в тишину, от которой заложило уши. Запах еды исчез. Он оказался посреди песчаного острова, накрытого непроглядной мглой. Сизый туман вился и клубился, а Дима растерянно стоял, не шевелясь. Страха не было. Только вечность и умиротворение.

Внезапно вдалеке возник чуть рассеянный образ прапрадеда, который обратился к нему: – Дима, ты крепкий парень. Тебя чуть было не завербовали, но ты вовремя вспомнил кто ты.

– Завербовали? – переспросил изумлённый внук.

– Другого названия этому нет.

Отрешённо юноша пролепетал то, чему учил Георгий Максимович: – Вербовка – это склонение к некому негласному сотрудничеству. Зачастую вербуемый вообще не подозревает о том, что его во что-то вовлекают, потому что контакт происходит через знакомого. Незаметно для себя человек становится жертвой внушения, особенно если находится в неуравновешенном состоянии под действием каких-то особо значащих для него событий. У взрослых в стрессе защитные механизмы логики не работают. А у не сформировавшихся личностей к тому же ещё присутствует избыточная доверчивость и наивность, поэтому молодые люди легко идут на контакт даже с подозрительно выглядящими незнакомцами, они лёгкая добыча для вербовщика.

– Молодец. Всё знаешь. Получается, что все признаки вербовки на лицо, – гулко отозвался прапрадедушка и голосом учителя-наставника стал теребить разум внука вопросами, посыпавшимися как из рога изобилия: – Что даст тебе эта служба? Кем ты будешь? Займёшься тем, что начнёшь докладывать о том, чем занят и доносить на друзей? Уверен ли ты, что полковника Шмелёва не предадут, и ты не подвергнешь близких и родных людей опасности? Помор Михаил, нунтиусы они доверяют тебе. Ты готов открыть чужие секреты и передать вашу дружбу под чужой контроль? Такими подвигами ты грезишь? – и отчуждённо добавил: – Что же, твоя воля владыка. Тебе решать, как дальше сложится судьба.

Пахнуло убийственной пустотой, которая словно пират готовилась к прыжку, чтобы взять на абордаж всю человеческую доброту юноши и захватить его душу в вечный позорный плен. Чуть ли не теряя сознание от прорисованной мудрым предком перспективы, ужаснувшись, Дима в исступлении отрицательно завертел головой.

– Меня никто и никогда не завербует, я служу законам Мироздания, – заверил внук и почувствовал, что его тормошат.

Видение стало медленно расплываться и вскоре совсем исчезло. Перед глазами Димы появилось взволнованное лицо полковника. Юный волхв вздрогнул и прерывисто задышал. Слух и обоняние вернулись. Стук столовых приборов, гул голосов и аромат пищи нахлынули, будто ударной волной. Дима пошатнулся.

– Ау! Ты меня слышишь? – Сергей Юрьевич щёлкал пальцами перед носом у матово-белого юноши.

Парень кивнул.

– Ты точно в порядке? – Шмелёв в крайнем беспокойстве коснулся лба подопечного.

– Я должен хранить и передавать родовые знания. Мой окончательный ответ, нет, – невозмутимо изрёк юноша и, отодвинув ладонь полковника, переключил внимание на торт.

Глава 16

Измученные длительным путешествием ноги Александры, гудели, ныли, подгибались и не слушались. Девушка с трудом добралась до магазинчика около дома, чтобы купить еды. Она занесла ногу над верхней ступенькой, когда завибрировал телефон в заднем кармане джинсового комбинезона. Пара неловких движений и ей пришлось спускаться за юрким беглецом, и искать трезвонивший мобильник в палисаднике, плохо освещённым уличным фонарём. Осуждающие взгляды и клацанья языками пожилой пары, принявшей молодую женщину за подвыпившую гуляку, которая завалилась в кусты, Чарной были абсолютно безразличны. Потирая ушибленный бок, рассевшись прямо на траве, она с содроганием в сердце, ответила на звонок.

– Да…

– Сашуля! Настойка помогает! Лицо порозовело, пульс ровный. Он будет жить! Врачи от него отказались, а ты спасла. Спасибо!

Слёзы выступили на опухших от недосыпания, раскрасневшихся глазах внучки, сдавленным голосом она произнесла: – Как я рада. Поспи, бабуля. Ты же эти трое суток не ложилась.

Всхлипывая, бабушка торжественно пообещала: – Уже иду. Ты тоже отдохни обязательно. Приезжай в гости, как сможешь, мы тебя будем ждать.

Ручаясь, что непременно поспит, а потом приедет, Александра поднялась и с блестящими звёздочками солёной влаги на лице вышла на тротуар, где тут же, к собственному изумлению, столкнулась со Стасом, который в строгих брюках и белой рубашке тащил какие-то объёмные сумки, осуществляя планомерный переезд на новую съёмную квартиру.

– Аля! Какой приятный сюрприз, пригласишь?

– Д-да. Только купить поесть надо, – девушка изо всех сил старалась изобразить, что рада его видеть.

Они готовили ужин вместе.

Стас вызвался помочь, косвенно озвучив беспокойство её состоянием: – Аля, не зря доктора тебя на длительный больничный сослали. Больше дыши свежим воздухом.

На что она ответила лишь слабой улыбкой, мечтая поспать, а про себя печально отметила: «Я никогда не смогу быть с ним честной до конца. Несмотря на творческую натуру, он реалист и обладает неприкрытым прагматизмом. Он не поймёт и вряд ли примет мои магические волшебности. Эта тайна всегда будет нас разделять».

Духовка уже щедро распространяла аппетитный аромат запечённых в сметане овощей и мясного фарша, когда молодые люди закончили с нарезкой фруктового салата. Заправляя йогуртом кусочки мандарин, яблок, киви, бананов, и посыпая их измельчёнными орешками, художник составил причудливую композицию в высокой фигурной вазочке и, ожидая признания от возлюбленной, зычно произнёс: – Та-дам!

На что она послала ему воздушный поцелуй, безмолвно сказав глазами: «Очень красиво».

Видя, что Аля сегодня не собирается лидировать в беседе, заполняя любую паузу милыми новостями или философскими отступлениями, закончив с приготовлениями пищи и накрыв на стол, Стас взял инициативу в свои руки и заговорил без умолку о буднях художника, заунывно жалуясь на прихоти капризного, но очень перспективного заказчика. Когда это произошло, Чарная сразу поняла, что ей будет тяжело поддерживать светскую беседу, которую завёл молодой человек, и она изобразила, что погрузилась в трапезу, иногда сочувственно поддакивая.

Тщательно разжёвывая пищу, девушка незаметно провалилась в трепетные воспоминания, вызывающие самые разные чувства: «Как же много всего произошло за эти три дня…».

Перед глазами вспыхнули огни ночного города, когда она мчалась к «умирающему». Всполохами замигали мозаичные осколки памяти об упорной борьбе с трясущимися влажными ладонями, скользящими на руле и будто ватными ногами, путающими педали. Александре дважды едва удалось избежать аварии. Потом был тяжёлый разговор с мертвенно-бледной отчаявшейся бабушкой о неоднозначном диагнозе дедушки и о том, что врачи бессильны, что-то сделать. Это так страшно было слышать из уст той, которая вместе с супругом всю жизнь отдала медицине, проработав с ним бок о бок в одном мединституте, и долго откладывала рождение ребёнка в угоду карьерным амбициям.

Она вдруг вспомнила, как в детстве восхищалась мамиными родителями: Анастасия Борисовна, похожая на вокалистку советской эпохи Лайму Вайкуле, высокая, с глубоким голосом, отточенными движениями, следящая за модой женщина, в своё время заведовала кафедрой биохимии; Геннадий Пантелеевич, дюжего телосложения мужчина, защитил докторскую диссертацию, но по состоянию здоровья ушёл с работы, и дома писал какие-то популярные медицинские брошюры.

По спине Чарной пробежал неприятный холодок, когда в сознании возник образ лежавшего в полубреду деда, косматая борода и впалые щёки которого делали его похожим на тощего лешего. Будучи старше бабушки на десять лет, но, не отдавая должное процедурам красоты и всяческого омоложения, с рано побелевшими волосами дедушка всегда выглядел так, что разница в возрасте сильно бросалась в глаза. А в связи с болезнью его можно было принять и за отца бабушки. Иммунитет мужчины сильно истощился и ослаб, и в довершение к мучившей с юных лет редкой болезни нервной системы, на ноге внезапно возникло рожистое заболевание. Когда это случилось, бабушка нехотя признала, что хоть успешное лечение рожи и встречается, но даже доктора знают, что с таким заболеванием надо идти по бабкам, а не в клинику. Курсы антибиотиков не помогали, развились аллергические реакции. Пробовали и гирудотерапию. Рецидив болезни следовал один за другим. Дедушка слёг и почти перестал ходить. В строжайшей тайне от мужа, Анастасия Борисовна решилась обратиться к одной бабке-знахарке. Та заговорила красную тряпку. Бабушка прикладывала её, как было велено. Сначала вроде попустило, а через короткое время опять всё вернулось.

Сердце Александры защемило от беспредельной печали, а по телу пробежала леденящая волна озноба от новой картины из подсознания, когда бабушка разрыдалась у неё на руках, прося прощения: «Нам соседка твоя Марго, пока ремонт делали, столько всего наговорила. Каждый день посещала и звонила даже. Мы, грешно признаться, поверили ей. Думали, что та авария не без твоей помощи случилась. Прости нас Сашенька, за мысли такие непутёвые. Как мы могли добровольно отказаться от единственной кровинушки? Не понимаю…».

Эти слова снова раскалённым шипом впились в душу внучки, и Чарная, вся сжавшись, невольно коснулась опалённой болью груди. Она украдкой посмотрела на Стаса. Не замечая ничего необычного, он продолжал вещать о превратностях и перипетиях в творческих кругах. Обида застелила взор, и девушка опять ушла в себя – карусель недавних событий закружилась с безумной скоростью, а она став безвольным зрителем смотрела на то, что с ней произошло будто бы в кинофильме.

Конвульсивные метания в поисках лекарства были бесплодны. Ни в интернете, ни в аптеках ответ не нашёлся. В её колдовских книгах не было ни одной зацепки и, прочитав все древние фолианты от корки до корки, от бессилия стуча кулаками в пол, она неожиданно вспомнила о том, как летала к волхвам в Томск, чтобы избавиться от браслета Комитатура. Заветный номер телефона она нашла не сразу. А дозвонившись, чуть не упала без чувств от того, что Артемий с дочерью был где-то в паломническом путешествии и наотрез отказался его прерывать. К счастью, волхв перенаправил её к сыну Всеволоду.

Тот долго выспрашивал о симптомах болезни и наконец, обрадовал: «Кипрей. Тебе нужен он. Приезжай».

«Так это же Иван-чай, его и у нас много» – изумилась тогда Александра.

На что получила ответ похожий на лекцию: «Он много где растет, но витаминность того, что произрастает в Сибири значительно выше. Как царь Иван Грозный ещё говаривал, если хочешь завоевать страну, завози чужие продукты, и больными рабами будет легче управлять. Чуждая пища высасывает, а не даёт энергию. Болезни сыплются одна за другой. Прародина русских – Сибирь, из её плодов силу черпать нам нужно и лекарственные снадобья творить».

А после краткого экскурса он напугал тем, что данное растение сейчас находится в фазе цветения, то есть теряет свои лекарственные свойства, и им трудно будет отыскать то, что ещё не распушилось. Она бросилась умолять, чтобы Всеволод нашёл для неё подходящий кипрей, но сын волхва не мог помочь, и предостерёг от вмешательства кого бы то ни было другого: «Настойка сработает только в том случае, если весь процесс, начиная от сбора травы, до вливания в уста больного с особыми словами, совершит любящий связанный кровными узами близкий родственник».

Волосы зашевелись на голове девушки, погнав очередную порцию мурашек по телу, когда она вспомнила, как искала билеты на самолёт. Южное направление в середине лета испытывает жёсткий дефицит как воздушного, так и железнодорожного транспорта. Ей просто чудом удалось приобрести билет до Томска, и тогда она ещё не знала, каким образом будет возвращаться. Толком, не собираясь в аэропорт, она выскочила как угорелая кошка к такси, перепугав своим диким видом престарелого водителя. К счастью, Всеволод снабдил её всем необходимым для прогулки по лесу.

И тут Чарная словно почувствовала на себе лён сарафана, подаренного сыном волхва. Внезапно где-то внутри какой-то приятный трепет запорхал крыльями бабочки. Жар охватил щёки девушки.

«Тебе полегчало. Это очень хорошо» – будто откуда-то издалека раздался голос Стаса, и Александра очнулась от видений, ставшими почти живыми.

– Да, есть такое дело, – по-детски мило произнесла она, и устремила неосмысленный взор на художника.

– Вот и отлично. Я помою посуду, – провозгласил молодой человек.

– Спасибо. Ты так заботишься обо мне, – нежно пролепетала она, смутившись.

– Аля, ну, что ты. Приляг. Я сейчас приду, – он чмокнул её в лоб и осторожно вытолкал из кухни.

Доковыляв до дивана в гостиной, обессиленная девушка соскользнула на мягкие подушки, блаженно улыбаясь в пустоту. Её щёки продолжали неистово полыхать, а в голове вырисовался образ голубоглазого богатыря, и она томно вздохнула: «Ах, Всеволод, какой он мужественный».

Их поход по гари в лесу выглядел бесконечно романтичным, но тогда ей было не до ухаживаний. Только сейчас Чарная с неким сладким послевкусием осознала, что сын волхва на неё запал. Но тут в комнату вошёл Стас. Глаза девушки забегали как у ребёнка, пойманного за проказой, и Александра, не придумав ничего лучше, изобразила, что на неё напал кашель.

– Принести воды? – с тревогой предложил молодой человек.

– Да, – она согласилась лишь бы хоть на минуту остаться одной, и привести разгулявшиеся мысли в порядок.