Наша маленькая фобия

– Нет, всё хорошо, – жестом успокоила мужчину, переводя дух. – Просто… Просто он снова наорал на меня в этом саду. Как и тогда, – и нервно улыбнулась.

– В этот раз, увы, ты не цветы его сорвала, – грустно уронил отец Марка и протянул мне руку. – Вставай, дочка.

Мужчина было направил меня к дому, но я неуверенно вросла в землю.

– Игорь Матвеевич, что же мне делать дальше? – пискнула я, в страхе глядя на окна особняка и невольно выискивая наблюдающий взор моего демона.

– То же, что и до этого, правда с некоторыми изменениями. Придётся побыть пока горничной, но это лучше, чем ничего. Марк большую часть времени занят и не станет помехой для твоего общения с дочкой.

Я кивнула, соглашаясь, что хотя бы в этом мы выиграли.

– Идём в дом. Нужно проконтролировать нашего упрямца, пока он не наворотил делов.

Однако, с порога мы уткнулись в мужчину с азиатской внешностью. Незнакомец уставился на меня наглым и оценивающим взглядом, в котором с лихвой читалось презрение и насмешка.

– Надо быть последней дрянью, чтобы вернуться сюда и что-то требовать, – произнёс он, скривившись. – Но ты ничего такая. Теперь понимаю, почему ему так сложно было выбросить тебя из головы.

– Самат, кажется в ваши обязанности входит охрана молодого хозяина, а не обсуждение его личной жизни, – отчеканил Игорь Матвеевич.

– Марк мне больше друг, чем хозяин, – мужчина метнул в него колючий взгляд. – Не забывайте, в тюрьме мы выжили, потому что были друг за друга горой. На свободе ничего не изменилось.

С этими словами Самат, окинул меня новым взором презрения и отступил.

Поднявшись наверх к своей комнате, чётко слышала возмущённый плач за дверями детской комнаты, а также мужской голос, который уже не кричал, а что-то строго говорил.

– Ты пока не попадайся ему на глаза, – посоветовал отец Марка. – Я попробую снова поговорить с ним. Успокоить.

Покорилась и быстро скрылась за дверью своей комнаты. Сердце билось зайцем, слушая звуки за стеной. Он рвёт и мечет, не скупясь на крепкие словечки даже при ребёнке. Хлопнула дверь, и стихло, только обиженный плач так и продолжил литься сквозь стены. В груди невыносимо сжалось и захотелось немедленно ворваться в детскую, прижать малышку к себе и утешить. Но звуки за стеной, явно свидетельствовали о том, что дочка всё же не одна и кажется затихает.

Несколько раз глубоко вздохнула, усмиряя сердце, что продолжало рваться из груди, желая кричать во весь голос о жизненной несправедливости и жестокости людей, которых так сильно люблю.

Тише! Терпи! Ради дочери, терпи! Вновь и вновь повторяла, как заклинание, стараясь черпать силы из ниоткуда.

Посмотрела на себя в зеркало – на лице всё тот же кошачий грим, на голове поникшие тигриные ушки, а хвост съехал на бедро. Вдруг представила себя на месте Марка. Девушка, бросившая его пять лет назад, вдруг выпрыгивает из-за кустов в таком одеянии и рычит. Невольно улыбнулась, с грустью вспоминая опешивший взгляд, вскоре перевоплотившийся в ненависть и досаду.

Сняла с себя тигриную экипировку и ушла в ванную, чтобы смыть боевой раскрас. Вода обдала прохладой, и разгорячённое от эмоций тело благодарно отозвалось на неё. От водных процедур мозг заметно расслабился и успокоился.

Обернула голову полотенцем, и глянула на себя в зеркало. Марк стал другим, но и мне время не пошло на пользу. Шрам на щеке, не скрытый тонной макияжа, навечно испортил моё лицо. Но я не желала от него избавляться. Этот шрам отныне будет отпугивать всех влюблённых в меня психопатов и напоминать мне об осторожности с мужским полом.

Волосы также лишились своих кудряшек, благодаря химическому выпрямлению в салоне. Да, кудряшки – это отличительная черта во внешности, по которой меня легко заметить среди толпы.

Одев банный халат, вышла из ванной и едва не закричала с перепугу. В комнате был Марк и рьяно сбрасывал мои вещи в чемодан, не брезгуя даже что-то разбить или порвать.

Увидев меня, мужчина на мгновение замер, уставившись на моё лицо, а точнее на шрам, что замазать я естественно не успела. Его губы дрогнули в немом вопросе, но звука никакого так и не изошло. Марк тряхнул головой и продолжил яростные сборы.

– Что ты делаешь? – внутри всё полетело вниз – неужели, ультиматумы Игоря Матвеевича всё же уперлись в пустоту.

– Эта комната для няни, а ты горничная, вот и пойдёшь в ту комнату, в которой раньше была.

Сердце в панике застучало, вспомнив четыре стены без окон.

– Марк, умоляю, только не туда, – заблеяла я, но мужчине явно всё равно до моих фобий. – Ты же знаешь, я боюсь тесных пространств. Прошу тебя. Пожалуйста!

– Есть другой вариант – за воротами поместья, – рявкнул он, застёгивая чемодан.

– Марк… Это тот же изолятор. Ну, не надо! Пожалуйста! – на лице мужчины заметила злорадство, которое наконец впрыснуло в сердце злость. – Ты – бесчувственное чудовище, – крикнула я в отчаяние и замахнулась для пощечины.

Но Марк оказался быстрее. Мужчина перехватил мою руку и больно сжал в запястье.

– На второй раз сломаю, – грозно предупредил мне в лицо и, прихватив чемодан, потащил вон из комнаты.

Я нехотя поспевала за его твёрдой широкой поступью, то и дело спотыкаясь или натыкаясь на предметы.

На шум в коридорах обслуживающего персонала появились Савелий и ещё один незнакомый мне парень. Я постаралась спрятать от них своё лицо, поспевая за своим разъярённым зверем.

– Марк! Прошу… – почти взвыла я, когда двери в мою серую темницу распахнулись.

Отец моего ребёнка втолкнул меня в темноту вместе с чемоданом и захлопнул дверь.

– Урод! – взревела я и, схватив свой несчастный чемодан, швырнула в дверь.

Ярость и обида почти сразу отступили на второй план, стоило мне оглядеться. В груди бешено застучало, и голова закружилась. Воздух, мне срочно нужен воздух! Ноги ещё помнили, где находится выключатель. Электрическое освещение вспыхнуло тусклым светом – издевательство. Кинулась к дверям, ведущим в сад. Замок снова заржавел и поддался не сразу. Летний вихрь ворвался в комнату, скользнув по лицу и ногам. Бешеная трель в сердце начала стихать. Да, так намного лучше.

Попятилась и осела на постель. Кажется, после моего ухода здесь так никто и не жил. Да, потому что это больше кладовка, чем жилое помещение.

Не думала, что Марк умеет быть настолько жестоким. Ведь ему прекрасно известно о моей фобии, которой между прочим сам и наградил. Дурак!

В дверь осторожно постучались. Кого там нелёгкая принесла? Но раз никто не вышибает дверь, значит не мой бывший возлюбленный. Утерла щеки и потуже запахнула халат.

– Кто там? – спрашивать научилась, ещё живя с братьями.

– Это Савелий. Есь, ты там как? Порядок?

Облегчённо выдохнула и, сдвинув убитый чемодан в сторону, приоткрыла дверь.

На меня взирали две пары обеспокоенных глаз – водителя и всё того же незнакомого парня.

– Жить буду, – кивнула я.

– Он тебя хоть не бил? А то я ему живо ребра пересчитаю, не посмотрю, что хозяин.

– Нет, всё в порядке, правда, – замотала головой.

– Ты дверь можешь не закрывать, Есь, – участливо предложил Савелий. – Мы до сюда даже не доходим. И в сад двери открой. Лето, пока можно.

– Да, я так уже сделала, – кивнула в ответ, грустно улыбнувшись.

– Ах, вот чья это оказывается дверь! – высунулся вперед незнакомец, пытаясь заглянуть внутрь комнаты, и я, испугавшись, инертно отступила.