Ген преступника

Мы привыкли считать, что уравнители, единственная служба, контролирующая уровень преступности в стране. Однако, в реальности дело обстоит немного иначе. 65 лет назад мировым сообществом была принята и утверждена новая программа развития общества. В ее основе лежит разделение полномочий между тремя организациями, призванными обеспечить порядок в обществе. Служба «Уравнителей», Служба «Зачистки» и «Изоляционный Центр». Про первое и третье вам известно. А вот то, что находится между ними, организует свою деятельность негласно и на то, есть свои причины. «Зачистка» выполняет роль последней инстанции для человека, совершившего преступление, точнее, преступления. Списки всех рецидивистов из изоляторов направляются к ним. А дальше в дело вступают сами служащие, или, как их называют, убойщики. Думаю, вы понимаете, к чему сводится их деятельность.

К убийству…

Верно, к убийству.

Для него это не было новостью, в отличии, от остальных. Атмосфера за столом изменилась. И чем дольше отец придерживался молчания, тем сложнее давалось сохранять его другим.

Убойщики профессионалы своего дела. И в отличии от обычных людей, они не испытывают чувства вины; в них нет сомнений и страха. И если бы не «Зачистка» они продолжали бы быть главной угрозой для общества; самыми опасными из преступников. Все дело в гене, наследственной мутации; она определяет их сущность еще до рождения. И чтобы предотвратить угрозы, правительством было решено зачислять их на службу, чем раньше, тем лучше. Как правило, большая часть этих мальчиков, находит в своем деле реальную возможность использовать свой потенциал на благо общества. Но находятся и те, кого общество интересует меньше собственных стремлений. Об одном из таких и пойдет речь. Он заявил о себе недавно. И если бы не исключительная изворотливость, с которой ему удается уходить от преследования «Зачистки», председатель и не обратился бы к нам. Предполагается, что он действует с кем-то в сговоре, иначе не объяснить, каким чудесным образом, ему удалось совершить уже четыре нападения и свободно скрыться. Если бы он просто убивал, проблемы бы в этом не было. Но он распускает язык. Поднимает волнение в обществе. Думаю, вы и сами понимаете, что даже при высоких показателях, общество не примет подобную структуру, и не оправдает тех, кто принял ее. Поднимется восстание, бунт, начнется гражданская война. И чтобы не допустить подобного расклада, председателем было принято решение подключить к поискам следователей первого отдела. Тем, кто сейчас на заданиях, я сообщу по возвращении. Вам же, доношу все имеющиеся сведения сейчас.

Он включил проектор и вывел на главный экран фотографию Бирна, взятую, видимо, из личного дела.

Файоннбарр Бирн. Агент № 13. Возраст 28 лет. Телосложение среднее. Рост: 189 сантиметров. Волосы темные. Цвет глаз: голубой. У него обширный послужной список, поэтому, советую, тем, кто с ним встретиться, сразу вызвать подкрепление. Он нестабилен, импульсивен, как можно судить по тому, что он сделал со своей первой жертвой в нашем деле ? Шоном Рольфом. Не так ли, Молан? Это ведь твое дело.

Разве он не выполнял заказ, мистер Хэйс?

Да, но речь шла об устранении, а не расправе. Деятельность «Зачистки», проходит под девизом « Тихо, быстро, незаметно». А Бирн сделал все с точностью наоборот. И спрашивается зачем?

Явно не по причинам, названным вами. Это было послание. И оно достигло своего адресата.

Он и Арона Свифта убил. Чтобы что-то сказать, не обязательно убивать.

Утверждать подобное в государстве, легализовавшем убийство, просто лицемерие. Он говорит языком, которому научили его вы. И не вам называть его жестоким и импульсивным!

Патрульный сказал мне, что ты был в комнате со Свифтом, когда того убили. Бирн мог выстрелить и в тебя! В человека, который просто расследовал дело.

Он бы не убил меня! Также как не убивал Свифта! Это сделал кто-то другой!

Ты не знаешь этого человека!

А что знаете о нем вы?! Вы, готовы повесить на него что угодно, лишь бы убедить других, что это он угроза, а не Вы! Вы, поддерживающие это дерьмо с «Зачисткой»!

«Зачистка» дала новый мир. Мир, с самыми низкими показателями преступности, за все свое существование.

И какой ценой вы достигли этого мира?!

Чтобы что-то получить, всегда нужно что-то отдать. Ты мыслишь с позиции одного, а попробуй увидеть все в масштабе целой страны, целого мира. По-твоему гуманней пускать в общество убийц, воров, насильников, едва они отсидят свой срок? Разумно давать им бессчетное количество возможностей, вернуться к старому делу, вместо того, чтобы спасти других от их деяний? Тот служащий, Шон Рольф. Он изнасиловал двух детей, и сделал бы это снова, подвернись ему такая возможность. Никто не станет спасать одного, если для этого придется пожертвовать неопределенным количеством людей. Фай тот, кто был призван защищать нас от таких, как Шон. Но он решил стать ему подобным. Он подрывает порядок, расшатывает то, что мы строили годами.

О каком порядке идет речь?! Вы устраняете проблему, а не решаете ее!

Вам всем лучше обдумать сказанное мной, и оценить ситуацию, как я уже сказал, в масштабе общества, а не одной его единицы. Теперь все вы вовлечены в его поиски. Когда дело расследует один, и когда 300 вероятность того, что преступник сможет скрыться, 1 к 300. Посты патрульных на пересечении городов получили фото Бирна. Для них он обычный преступник. Но нам известна реальная угроза, исходящая от него. Что касается возможных сообщников…

Раньше, чем перешли к известным деталям, я поднялся из-за стола и вышел из кабинета. Если отец что-то и крикнул мне в след, то я уже не услышал. В ушах звенело, словно кто-то уронил включенный микрофон на пол. Сердце билось так быстро, что стало трудно дышать. Мысли перепутались, и единственное, что, не переставая крутилось в голове, так это: «До встречи, Молан…».

– Вон из моей головы! Оставь меня в покое!

С размаху я впечатал кулак в стойку. От резкого удара дежурный, мирно посапывающий на столе, подскочил со стула и громко закричал.

– Что..ччтттопппррроиссссходит?!

– Мистер Хэйс?

При виде его испуганного лица, гнев отступил.

– Извините…Я споткнулся, когда спускался с лестницы.

– Аккуратней нужно быть.

Утерев заспанные глаза, он вновь обратился ко мне.

– С вами все в порядке?

Конечно. Просто нужно немного отдохнуть.

Мой ответ удовлетворил его, и он вернулся к своим делам, а я прошел до конца коридора и вышел из офиса на холодную, дождливую улицу.

Глава 8. Кровавая тюрьма.

Город N. Кровавая тюрьма

Тео.

Тео! Поднимайся! Пора молиться.

Я взял за привычку рассказывать себе все, что со мной происходит. Последние четыре года лишь это помогало мне не сойти с ума.

Поначалу, было трудно думать хоть о чем-то, кроме ужасного холода и стен, сжимающих тебя со всех сторон. Редко, я забегаю вперед; делаю ставки, кто из надзирателей откроет дверь сегодня. И куда чаще, я возвращаюсь назад, к тому, с чего все началось к «Зачистке». Отправная точка всего, и прежде всего моего первого и последнего убийства. К удивлению, эти два дня, с разницей в 37 лет, объединяет одно чувство безнадежности и страха. Я знал, что за первым последуют другие. Но сколько их будет, прежде, чем меня раскроют? Решат убить? Списать в запас? Я не думал о конечном числе. Я не думал о числах вообще. Перестал считать после третьего. И вот, спустя 25 лет службы, набралось 838. 838 убийств, большая часть из которых я не помню. 838 убийств и лишь одно из них привело меня сюда. Государственные служащие это всегда большие проблемы. Дело не в особой защите, а в связи с председателем и режимом. Приказы на устранение подписываются лично председателем. Одно дело убивать «постороннего человека», а другое члена совета. Чем бы он ни заслужил свое место в списке, его нахождение там, покажет несовершенство власти, а, значит, и системы, в которой мы существуем.

Если тот, кто задает направление, сам преступает закон, то власть не так уж и крепка; достаточно одного нажима, одного слуха, чтобы «Зачистка» начала рассыпаться на куски. Я был тем, кого выбрали, чтобы залатать «трещину». Совет может отвечать только за свое молчание, а вот за мое…Боязнь того, что я начну распускать слухи и укреплю стремления противников системы к ее свержению, привела меня сюда. Я давно должен был оказаться в тюрьмы, и, вот, я здесь, почти пять лет…

У тебя 15 минут. После, я отведу тебя в медпункт, как ты и просил.

Тео, думал, тебя уже не приведут. Как ты? Слышал, тебе досталось от Сэма так, что ты даже идти сам не смог.

Все не так плохо. Я лишь дал Сэму то, чего он хотел. Не сделай я вид, что отключился, он бы продолжил бить меня, и возможно, не только меня. А так, все остались в выигрыши.

Надзиратели никогда не заходят в молитвенную. Они дожидаются нас снаружи, не слыша, или делая вид, что не слышат, наших разговоров. Может, не только мы устаем от них, но и они от нас? И эти 15 минут всем нам служат короткой передышкой, без которой, пережить неделю было бы гораздо сложнее.

Не правильно это все…Они ведь тоже служащие «Зачистки», а стало быть, должны понимать главную причину, по которой все мы здесь оказались.

Для них важно не почему МЫ здесь, а почему ОНИ здесь. Их определили в надзиратели, потому что для «Зачистки» они оказались недостаточно хороши. Система не признает в них достойных из-за гена, а Служба, потому что одного гена оказалось недостаточно, чтобы развить в них должные способности. А мы вечное напоминание о их провале во всем и везде.

Сильные, слабые, непригодные…

Именно так, мой друг. Сильные, слабые, непригодные…

Иерархия «Зачистки» строится по принципу полезности. Убойщики стоят наверху, за ними идут надзиратели, а в самом низу находятся женщины носительницы гена. Хотя система строится на убойщиках, излишний прирост государству ни к чему. Чтобы контролировать число генных преступников нужно контролировать число лиц их порождающих. Женщин не свозят в тюрьмы, их не держат в изоляции, их просто убивают независимо от возраста. Убивал их и я.

Сегодня ты не особо разговорчив.