Тридцать три несчастья

– Привет! Ты не знаешь, что за мужик вокруг Любы увивается? Не первый раз его тут вижу.

– Кавалер с серьёзными намерениями. Работает в городской прокуратуре, – ответил он, расплачиваясь за пирожки. Поглядел вслед резко развернувшемуся начальнику и расплылся в улыбке. – А может, японке тут не светит?

Через неделю он не преминул ещё раз потоптаться на этой теме. Когда Романов спросил его, что это он так зевает, он ответил, что накануне ездили на пикник в Утятин. У Кати был выпускной, они её проводили честь по чести до площади, а потом, когда школьники пошли в школу праздновать, они тремя машинами отправились на Любину старую дачу жарить шашлыки. Ночевали вповалку: дамы в домике, мужики в палатке и в машинах. Там река неподалёку, поэтому зажрали комары. Вот и не выспался.

Вечером Свете хвалился:

– Я ему фотки показывал!

– И к чему?

– Нет, я с подходом, глянь, мол, как Кате Любино свадебное платье впору пришлось!

– Да, платье – чудо. Просто трансформер какой-то. И Люба в нём выглядела классно, и Кате оно здорово живот задрапировало, и даже на нашей малявке потом смогли утянуть.

– Ну вот, стал дальше смотреть, а там Любины ухажёры. А мужики, сама понимаешь, они по природе своей собственники. Он хмурым глазом на Любу косится, а японская резиновая баба уже в отставке.

– Стасик, к чему эти интриги?

– Знаешь, надоели мне эти финансовые аферы при разводах. Пусть холостой ходит!

– А вот возьмёт и на Любе женится!

– Да фиг там! Не пойдёт она ни за кого из этих, она вся в детях. Осенью за Катюшку в декрет уйдёт.

А Любе вдруг позвонила Маргарита Андреевна:

– Люба, тут один господин тебя разыскивает. Зачем – не говорит. Но утверждает, что дело личное и тебя обрадует.

– Ну, дайте ему трубку, пусть радует.

– Любовь Эдуардовна, дело деликатное, я должен изложить его с глазу на глаз. Где мы можем встретиться?

Вовсе никакого интереса не было у неё, но мало ли, вдруг что-то действительно полезное, дала свой номер, предложила позвонить, когда будет в Уремовске. Он сказал, что будет сегодня же. Договорились встретиться в новом торговом центре в Любин обеденный перерыв.

Вырвалась немного пораньше и поднялась на второй этаж, чтобы с галереи понаблюдать, кто явится к фонтану, и определить на глазок, чего от него вообще можно ожидать. Ждать долго не пришлось, собеседник тоже пришёл раньше назначенного времени. Как угадала, что это он? Путём исключения: из семи усевшихся на бортик фонтана двое были подростками, один – бомжевато одетый старик, а остальные – толстые тётки. А этот плотный мужик лет за пятьдесят, которого Люба точно никогда раньше не видела, был того типажа, с которым она слишком часто пересекалась в последнее время. Нет, говорить с ним она не будет!

Люба повернулась и быстро пошла по проходу. Далеко уйти не удалось, на первых шагах её настиг телефонный звонок:

– Я на месте.

– Извините, возникли непредвиденные обстоятельства, в ближайшее время я с вами увидеться не смогу. Так что либо изложите ваши вопросы по телефону, либо перенесём разговор на позднее время, – ответила она на ходу.

– Но почему…

– Форс-мажор.

Собеседник отключился. Люба пролетела по проходу между торговыми отделами и зашлёпала подошвами сабо по ступенькам лестницы, ведущей к подземному паркингу. А на последних ступенях затормозила, наткнувшись на того, которого пять минут назад видела у фонтана. Как успел пройти по первому этажу и оказаться здесь одновременно с ней, ведь она почти бежала? Люба оглянулась. За ней не спеша спускался парень со стрижкой ёжиком в чёрной футболке. Точно, он стоял на галерее неподалёку и тоже смотрел на фонтан. Следовало догадаться: если она решила сначала посмотреть, с кем ей предстоит встретиться, то и этот тип, имея помощника, может её проконтролировать.

Значит, когда Люба ответила на звонок, парень понял, кто она, и сигнализировал сообщнику.

– Ну? Вам ясно было сказано, что говорить мне с вами некогда!

– И чем же я вам не понравился?

– Знаете, в моей жизни в последнее время много гадостей случилось. И каждый раз неприятности исходили от… скажем так, людей вашего типа.

– И что я за тип?

– Ну… отставник, скорее всего полиции… ну, или каких-нибудь других силовых структур. А сейчас занимаетесь чем-нибудь не таким правовым: служба безопасности какого-нибудь босса криминального толка… ну, или фирма охранная…тоже не очень чистая… то есть больше не по закону действует, а по поправочкам к нему… так ведь?

– Я работаю в службе безопасности вполне респектабельного банка. Там, кстати, председателем совета директоров ваш отец.

Люба даже засмеялась:

– Вы ошибаетесь, нет у меня никакого отца!

– Вы ведь Любовь Эдуардовна Кузнецова, девичья фамилия Кожевникова? Меня к вам прислал Эдуард Фёдорович Быкадинов.

– А, этот…

Люба задумалась, какими неприятностями может обернуться этот запоздалый интерес её биологического отца. Не дождавшись её пояснений, собеседник продолжил:

– Меня зовут Александр Александрович. Давайте всё-таки поговорим!

По этой лестнице не так часто, как по центральной, но всё-таки двигался народ. Чтобы не мешать, Люба отошла к широкому окну с низким подоконником, на который можно было присесть. Там, правда, уже сидел один молодой человек. Но она всё же уселась на противоположном конце, потому что к середине дня стопы огнём горели:

– Ну, рассказывайте, что ему надо от меня?

– Почему непременно надо? Вполне естественный интерес отца к дочери.

– Да бросьте! Насколько я знаю, ушёл он от мамы, когда мне было полгода. С тех пор не интересовался. Надобность, возникшая через тридцать пять лет, должна быть очень серьёзной.

– Не надо спрашивать об этом у меня. Поговорите с ним.

– Не буду. Ну, неинтересен он мне!

– Эта встреча вам ничем не грозит.

– Ага, только потерей самоуважения и предательством по отношению к памяти мамы!

– Знаете, взаимоотношения родителей – это дело только их. Не стоит родителей осуждать. И потом, он, может быть, сумеет оправдаться перед вами и компенсировать ваши потери. Вы только скажите, что он должен сделать!

– Ага, это очень просто. Можно вернуться в девяностые, когда мы голодали, и платить алименты. А можно появиться конкретно в девяносто седьмом и спасти меня от насильников. Я ведь даже не кричала, отбивалась молча, знала, что меня защитить некому. Вот пусть там папа появится и спасёт! Ещё бы от замужества меня спас в том же году, я ведь за деньги продалась, в сущности. И до сих пор за эту глупость расплачиваюсь. Не было у меня отца, нет и не будет!

– Ну, зачем вы так агрессивно…

– Ага, это я прикидываю, чем я могла этого донора спермы заинтересовать. Деньги? У нынешнего моего мужа в своё время был серьёзный бизнес, но сейчас одна небольшая строительная фирма осталась, да и та вот-вот обанкротится. Нет у меня денег! Может, папашин бизнес надо спасти? Я в банке операционисткой много лет работала, наверное, решил меня как крупного специалиста зиц-председателем на своё место назначить, чтобы денежки в офшоры увести, а меня в тюрьму отправить? Или он стал кандидатом на крупную выборную или правительственную должность, и опасается, что я рассказами о родстве с ним его скомпрометирую? Кстати, о донорах. Может, он серьёзно болен и ему донор потребовался? Так передайте ему, что не годятся мои органы для пересадки! Онкология у меня. 3-4 стадия. Курс облучения, потом курс химиотерапии, потом гормонами догонялась. Вот, только брови и ресницы чуть появились, а голова…