Письмо паршивой овцы

Когда джип остановился у палисадника, они уже всё со стола убрали, посуду перемыли, снова стол накрыли. Мужики посыпались из машины, громко и радостно переговариваясь.

– Правда, что ли, хватанули, – озаботилась соседка.

– Я же говорила, – начала Танина свекровь.

Но вошедший первым сосед Саня завопил:

– Ну всё, девчонки, поить нас – не перепоить! Мы к вам с подарком!

За ним шёл Юра и радостно махал каким-то голубым свёртком:

– Мам, тёть Инна, Сергей Сергеевич – гений! А я тоже ничего! Тань, я нашу вину искупил!

– Какую ещё вину, – пробурчала недовольная Танечка.

– Я текст записки восстановил! Вот оно, завещание!

– За это надо выпить, – лихо закидывая шапку на вешалку, сказал Алексей Иванович. – Да, а завещание куда?

– Вам, – пристраивая свою куртку рядом, ответил Шеметов. – Я в Новогорск уже позвонил. В понедельник полиция к нотариусу обратится, а он всех претендующих на наследство пригласит. Я вам тогда позвоню, когда ехать.

– Давайте, выкладывайте, что вы там раздобыли, – сказала Варя.

– Э, нет, сначала вздрогнем, – потёр руки Алексей Иванович.

– Да, за это пить надо много и с удовольствием, – радостно сказал Беляков.

Выпили и набросились на закуску.

– Инна, они нарочно издеваются, – сказала Варя. – Лёшка, я тебя побью!

– Ладно, хватит радоваться! Будущий юрист, огласи завещание!

Юра раскрутил эту голубую штуку, которая оказалась старым школьным пластмассовым пеналом, достал оттуда бумагу и забормотал:

– Завещание. Город Новогорск. Двадцатое июня две тысячи первого года. Я, Лопухин Игорь Иванович, проживающий в городе Новогорске по улице Фестивальной, в доме 23, квартира 7, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение. Первое. Из принадлежащего мне имущества: квартира 7 в доме номер 23, находящуюся по улице Фестивальной в городе Новогорск я завещаю родственнику – Пинегину Алексею Ивановичу. Ему же я завещаю денежный вклад номер такой-то с причитающимися процентами и компенсациями, хранящийся в филиале номер такой-то Новогорскоблкомбанка в городе Новогорск по счету такому-то. Второе. Всё остальное имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чём бы таковое ни заключалось и где бы ни находилось, я завещаю родственнице Кожевниковой Инне Леонидовне. Ну, и так далее: ему, мол, всё разъяснено, им подписано и где хранятся эти экземпляры. Во!

И снова все загомонили. Юра рассказывал, как Сергей Сергеевич у него выпытывал, какие слова из записки он запомнил. А самыми главными он назвал «карандаши» и «штаб». Они съездили на конюшню, взяв с собой складную пятиметровую лестницу. Алексей Иванович показал, где у них под крышей тайники были, они лестницу переставляли, а Беляков как представитель закона залезал и искал. Этот пенал оказался в их «штабном сейфе» – за вынимающимся кирпичом над словом «карандаши».

– Инна, он сначала завещание в конюшне спрятал, а потом ко мне пришёл. Вот скажи, зачем? Не мог просто завещание мне на хранение отдать?

Инна Леонидовна грустно усмехнулась:

– Мальчики в войнушку не наигрались. Вы ведь с удовольствием эту загадку разгадывали и в конюшню поехали? А уж поиски – вообще кайф, не так ли? Вот и Игорь вам эту загадку загадывал и наслаждался.

– Ну да, такие загадки нам в кайф, – подтвердил Иван Иванович. – Мы с коллегой обычно чем занимаемся? Протокол пишем: гражданин Иванов, будучи в нетрезвом состоянии и находясь в квартире потерпевшей гражданки Петровой, обвинил её в том, что она в одиночку выпила алкоголь, оставленный на опохмел им обоим, и нанёс ей в область печени удар кулаком…

– … в ответ на что гражданка Петрова нанесла гражданину Иванову удар чугунной сковородой по голове, – вздохнул Беляков.

– И большое счастье, если череп гражданина Иванова выдержал этот удар!

– А может, и наоборот, – мрачно возразил Беляков. – Может, большое несчастье и для гражданки Ивановой, и для их детей, что эта пьяная рожа отлежится в больничке и вернётся к родным и близким драться, тащить из дома деньги и имущество, а потом ещё и блудить с гражданкой Петровой, от которой можно принести в дом какую-нибудь инфекцию, обозначенную в протоколе как ЗППП. Может, счастье – это порыдать всласть над его могилкой и обрести покой, да ещё и пенсию по потере кормильца.

– Заметьте, это нехорошо – так говорить! Но думать так не запретишь. И согласитесь, что расследование этого преступления века не предполагает ни индукции, ни дедукции, ни красивой игры ума. А тут Сергей Сергеич дедукцией блеснул, Юра память напряг, Алексей Иванович детство вспомнил, Беляков нормы ГТО освежил, да и мы с Саньком лестницу подержали и всласть накомандовались. И никому при этом сковородой по голове не досталось.

– Но Рому-то убили. Да и Лёше досталось, – возразила Инна Леонидовна.

– Не возразишь. Будем надеяться, что злодеи получат по заслугам. А поглядеть на их рожи, когда они узнают, что ничего не получат, я бы очень хотел.

– А что Инна Леонидовна получит? Почему в завещании не написано? – поинтересовалась Танина свекровь.

– Там богатства до хренища… ой, пардон! Словом, хватит всем. То, что Алексею Ивановичу досталось – меньшая часть.

– А почему меньше? – вырвалось у Танечки.

– А потому что на Инне родня всю жизнь ездила, – ответила Варя. – Бабушку этого Игоря парализованной кто забрал? Её тётя Маша и Инна забрали и десять лет за ней ухаживали. Когда земля у него под ногами горела, к кому он прибежал? К Инне он прибежал! И плевать ему было, что тётя Маша уже почти не ходила, а Инна была после потери ребёнка. Я больше чем уверена, что он ни копейки им не дал, а они его больше месяца кормили!

Инна, сидевшая за столом, облокотившись на руку и глядя вниз, сказала, без улыбки подняв глаза на Варю:

– Ох, Варя, светлая ты душа! Ты решила, что Игорь из благодарности нам своё имущество оставил! А я так думаю, что у нотариуса либо другое завещание уже лежит, либо это аннулировано. А если не аннулировано, то просто не успел или забыл. И ещё… я думаю, что тогда, десять лет назад, то, что в завещании перечислено, это всё, что у него было. Такой юмор своеобразный. А самое главное – это то, что нажил он эти богатства преступным путём. Как бы нам не замараться!

– Ну, вот что, – сказал строго Иван Иванович. – У неё ведь хватит ума отказаться. Родственники, призываю вас действовать по закону! Получите и решите, как распорядиться. Инна Леонидовна, может быть, вы кому-то поможете этими, как вы говорите, неправедными средствами, может, кто-то вас облапошит. Но я уверен, что если деньги вам достанутся, то распорядитесь вы ими лучше, чем Корзуны, государственные чиновники, служащие благотворительного фонда или ещё кто, кому вы там эти средства отдать захотите.

Глава одиннадцатая

Управляющую компанию Инна Леонидовна нашла быстро. Но кабинет участковых был закрыт. Некоторое время она топталась у дверей, потом толкнулась в соседний кабинет. «Не знаю, звоните!», – последовал рык на её робкий вопрос. Она в испуге и недоумении вылетела в коридор, ещё раз посмотрела на дверь кабинета, и только тогда обратила внимание на номера телефонов участковых. Получила указание: «Ждите у квартиры!»

Дом оказался недалеко. И дверь в квартиру приметная. В смысле, солидная, но почти полностью исписанная. Кто-то явно пытался надписи затереть, но не очень преуспел. Зато, как ни странно, пломбу никто не сорвал. Инна Леонидовна немного постояла, пытаясь прочитать послания аборигенов, потом устала и отошла к перилам. Невыносимо хотелось присесть, ныло колено, но выйти из подъезда и отдохнуть на скамейке она не решалась.

Тут мелькнуло что-то в поле зрения. Подняла голову. А, это дверь слева оказалась приоткрытой. Поняв, что замечена, соседка приоткрыла дверь пошире:

– Вы что-то хотели?

– Я жду участкового, – ответила она.

– А! Я вас знаю! Вы сестра Игоря!

Инна Леонидовна удивилась:

– Не очень-то мы похожи. Как вы угадали?

– Я видела вашу фотографию.

Соседка вышла на площадку и представилась:

– Я Лидия. Мы с Игорем были друзьями.

Н-да, хотела бы она познакомиться хоть с одним другом Игоря. Приятелей-то при таком обаянии у него было предостаточно. А вот дружить с этим бессовестным человеком – это кем же надо самому быть? Насчёт любопытствующей дамы всё понятно: лет ей в районе шестидесяти, если по имени представилась женщине, которая чуть не на поколение моложе, значит, ещё не сорвала с себя ценник ярмарки невест. Наверняка строила соседу глазки, а он, не будь дурак, припахал её для каких-то своих целей. Например, если так бдит за происходящим в подъезде, значит, Игорю докладывала обо всех посетителях. Может, ещё что по мелочи: прибраться, кому-то что-то передать.