Из цветов и любви

– С кем?

– С молодостью. Со встречи выпускников.

– Как здорово.

– Здоровее не бывает. Какие-то страшные тетки и дядьки с любопытством разглядывали друг друга. Пытаясь найти знакомые черты молодости, и не находили. Что-то вспоминали, смеялись. И ничего толком не получалось. А я всё пыталась вернуть их в то время. И напомнила им…

Было темно, жуть как темно. Хотя, какая жуть, это книжное. Просто темно и всё. И среди тьмы, я любовалась звёздами. Разноцветными звёздами. Это было необыкновенно – цветные звёзды!

– Я дождусь воды? – прокричал старший.

Я уронила стёклышко, через которое глядела на звёзды. И они стали не цветными. Но зато большими и совсем рядом.

Я зачерпнула в ведро воды. Там тоже были звёзды. Мне не хотелось нести воду для ухи со звёздами. Я вылила воду в речку и зачерпнула ещё раз… Звёзды плавали в ведре. Судьба. И я понесла воду со звёздами.

– А как же мы уху варить будем? – сказала я.

– Обыкновенно. Разве есть другой метод? – сказал наш старший геолог.

– Но там же звёзды.

– Вкуснее будет.

И я поверила. Звёзды видела разноцветные, значит, и уха будет разноцветная.

– Однако, какая жирная рыба, смотри сколько блёсток, – сказал проводник.

– Да, – сказала я.

Но я-то знала, что эти блёстки не от жирной рыбы. Это звёздочки, что я зачерпнула из реки. Уха получилась необыкновенно вкусной. Больше я такого ни разу не пробовала.

Оранжевые звёздочки летели от костра в тёмное небо.

Костёр догорал.

Живая чернота тьмы, все ближе и ближе. А звёзды все ярче и больше. Они не давали поглотить нас черноте тьмы, заволновались собаки.

– Однако, хозяин никак пожаловал, – сказал проводник.

– Может отпугнуть? – предложил старший.

– Зачем пугать. Хозяина хорошо попросить надо, он и оставит нас в покое.

И он запел. Он пел, какой хозяин храбрый, большой, какие у него прекрасные когти и острые зубы, какая красивая шерсть. Он самый лучший. Он рассказал ему, что мы пришли не со злом, мы не сделаем вреда ни ему, ни его деткам. Мы не будем есть его ягоды и олешек. Мы тоже хорошие, здесь на время. Плыть ночью по реке опасно, мы только до утра. Разрешит переночевать, и мы уйдем.

Он, пел и я подпевала. Я тоже просила хозяина и не сомневалась, если попросить хозяина по-хорошему, с уважением, то он нас не тронет. Так и случилось, надо по-хорошему.

Псы успокоились.

Я глядела на звёзды и мне было хорошо и покойно. Потому что я была частицей звёзд и всего, что меня окружает и даже черноты тьмы…

Я пыталась вернуть их туда. Но им было непонятно, и они странно смотрели на меня. Убеждали, что сейчас не летают и нечего вспоминать глупости, мечтать о них. По земле ходить. А я знаю, что летают.

Потом, и скучно всё время по земле. Правда, сытнее и спокойней в муравейнике.

Порвалась дней связующая нить, как мне теперь её соединить.

И всё равно в конце было тяжело расставаться.

Расставались с предвечностью, смертью. Тяжело.

В руке у неё был сколок изумруда с чистейшей большой вкрапиной.

– Возьмите его, – сказала она.

– Что Вы, это так неожиданно… дорого… нет-нет.

– Возьми, я не хочу, чтобы из него сделали украшение. Он приносит счастье тем, кто летает. Умеет летать. А мне теперь некуда спешить и не к кому.

– Совсем?

– Да.

– А почему? Разве так бывает?

– Бывает. У всех бывает.

Ракетами взлетели пробки из бутылок, пенилась, искрилось звёздочками шампанское. Искрились глаза и пенилось радостью всё вокруг.

– Я тоже радовалась. Внучку замуж отдавала… А чему радовалась? Вот и всё… одна осталась.

И ничего уже нельзя было сделать, ни остановить, ни вернуть в привычное русло. С этой минуты она другая, родная, но другая. Когда дочь замуж выдавала, я не испытывала такого чувства. И я заплакала. Все думали от радости за внучку… ушло что-то.

Большая, привычная жизнь. И надо начинать жить по-другому.

Одной.

Лети. Жизнь хороша в полёте. А я поковыляю.

И она поковыляла и превратилась в тёмную точку на радостном небе весны.

И закружил Лилию ветерок, и зазвучал вальсок в его исполнении. Нет ни земли, ни неба, только вальс. Старинный. И понес он её туда, где родился, чтоб показать время, в котором он был главным.

И медленно, плавно идут года в прошлое. Среди частоты, голубизны. В весну вальсов. Лилия ни о чём не думала и не видела. Только вальс и ожидания встречи с эпохой вальсов.

И встретилась…

Что-то врезалось в неё. Всё потемнело. Потом появился бело-розовый тоннель, и она поплыла по нему. И свет в конце тоннеля. Что-то тут было не так. Но думать и тем более анализировать, не было сил. Было блаженство. Она не испытывала раньше такого. И такие чудесные запахи. Вот бы так духи пахли! Наверное, это пахнет блаженство, она наслаждалась этим состоянием. Уж ни рай ли… а почему бы и нет! Она не успела нагрешить и поэтому сразу в рай. Как здесь хорошо… её не стало, она превратилась в цветы. В аромат музыки, которую они издавали. Какое блаженство!