Порт-Артур, Маньчжурия. Смертные поля…

«Ветрено и холодно. Оборонительные работы слабо подвигаются вперёд. Китайцы-рабочие мёрзнут, работают лениво и неохотно.

Прошёл слух о скором отъезде наместника.

Бегство жителей из крепости продолжается.

Начали дорожать съестные припасы: так, мясо дошло до 25 коп. за фунт вместо прежних 10—12 коп.

Сегодня опять два крупных несчастья постигли наш флот: погибли минный транспорт «Енисей» и крейсер «Боярин».

Транспорт «Енисей» был послан ставить минное заграждение в Дальнинской бухте.

Желая поправить в одном месте неправильно поставленную мину, «Енисей», неосторожно подойдя к ней слишком близко, был нанесён на неё течением и, подорвавшись носовой частью, стал тонуть.

Часть команды спаслась на шлюпках, но так как шлюпок не хватило, то остальные бросились вплавь к берегу, до которого от места катастрофы было 300—400 сажен.

Многие из пловцов потонули, другие, окоченев от холодной воды, хоть и доплыли, но умерли на берегу от паралича сердца.

Так погиб инженер-механик Яновский, плывший к берегу и подобранный на шлюпку ещё с признаками жизни. Кроме него погибли мичманы Гриденко и Хрущёв и до 80 человек команды.

Командир транспорта, капитан 1-го ранга Степанов, не пожелав оставить свой корабль, геройски погиб вместе с ним.

Почти одновременно произошла катастрофа с «Боярином». Этот хорошенький крейсер был отправлен также в Дальнинскую бухту и там натолкнулся на нашу же плавающую мину и подорвался».

3 февраля:

«По городу ходят слухи о назначении коменданта крепости, генерал-лейтенанта Стесселя, командиром 3-го Сибирского корпуса. Преемником его называют генерал-лейтенанта Смирнова, который вскоре и выезжает из Петербурга в Артур.

Эти перемещения всем нам совершенно непонятны. Действительно, какой абсурд – поручать крепость, находящуюся уже в осаде, человеку совершенно незнакомому не только с самой крепостью и местными условиями жизни, но, по всей вероятности, и в глаза никогда не видавшему нашего противника».

7 февраля:

«Погода, по-видимому, установилась надолго: стоят чудные, тёплые дни.

Японская эскадра, очевидно, крейсирует где-то вблизи Порт-Артура, прикрывая высадку своих десантов в Корее.

Закрытая недавно газета «Новый край» начала снова издаваться под строгой цензурой.

Флот, почти исправленный после мелких повреждений, полученных во время бомбардировки 27 января, стоит в Западном бассейне. В его рядах не хватает броненосцев «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсера «Паллада», починка которых по-прежнему ведётся крайне вяло и неэнергично. Вообще в порту царит страшный беспорядок. Командир порта перебранился с судовыми механиками; строитель порта, инженер-полковник Веселаго[10 - Инженер-полковник Веселаго всплывёт в «Дневнике…» М. И. Лилье 6 ноября, когда тот запишет: «Сегодня случайно попал в Новый Город и обедал там в компании одних моих знакомых коммерсантов, которых судьба принудила остаться в Порт-Артуре и испытать все ужасы осады. Вместе с ними преспокойно проживает и строитель Порта, военный инженер полковник Веселаго, который живёт в особой комнате, расположенной под вертикальным откосом скалы, и вот уже несколько месяцев, кажется, даже и не выглядывает из дома. Полковник Веселаго совершенно чистосердечно заявляет, что его нервы не переносят звуков орудийной стрельбы…»], почему-то уехал из Артура заведовать Главной квартирой наместника в Мукдене.

Таким образом, всё обширное и крайне сложное строительство порта осталось без начальника. К этому присоединилось ещё почти поголовное бегство китайцев-рабочих из порта в Чифу. Так как русских рабочих в Артуре нет, то в доке почти остановились все работы. Кроме того, ощущается сильный недостаток в запасных материалах, необходимых для разного рода починок.

Съестные припасы всё дорожают и дорожают».

8 февраля:

«Город сильно опустел. Вместо прежней его кипучей жизни теперь видишь только одну напряжённую деятельность военных. Ночью и она затихает. Весь город погружается в безмолвную темноту. Огней почти нигде не видно.

Настроение у всех тоскливое.

В городе ощущается недостаток мяса, и войска начали уже скупать скот и свиней у окрестных китайцев.

Утром, без всяких официальностей, уехал из Артура наместник. Инженерные работы идут по-прежнему очень успешно.

Флот хотя и позачинился, но всё ещё пребывает в бездействии.

Ночью произошёл трагикомический случай: один конный урядник наткнулся нечаянно на нашу проволочную сеть и так в ней запутался, что принуждён был просидеть в ней до рассвета».

11 февраля;

«Была тёмная, безлунная ночь. Над осаждённым городом царила ничем не нарушаемая тишина.

Вдруг в 3 часа ночное безмолвие было нарушено выстрелами, раздававшимися с наших батарей. Всё учащаясь и учащаясь, они скоро перешли в жаркую канонаду.

Броненосец «Ретвизан», всё ещё стоявший в нашем проходе, временами буквально ревел от выстрелов своих орудий.

Батареи Тигрового полуострова от него не отставали.

Канонада всё разгоралась и разгоралась.

Горя желанием узнать, в чём дело, я бросился к телефону. Мне удалось услышать, что расстреляны два коммерческих парохода.

У меня невольно мелькнула ужасная мысль: «А что, если под огонь нашей артиллерии попали по ошибке как раз те пароходы, которые должны были привезти нам из Чифу быков». Эта ошибка в настоящее время могла бы иметь роковые последствия, так как все запасы в городе подходили уже к концу.

Между тем канонада то разгоралась, то снова затихала. Так продолжалось всю ночь. Около 4 часов утра я увидел недалеко от броненосца «Ретвизан» яркое пламя горевшего парохода.

Не имея никаких положительных сведений о происходившем, я опять взялся было за телефон, но на этот раз ничего не мог разобрать, так как шёл усиленный разговор между батареями.

Около 5 часов утра канонада окончательно стихла.

Вскоре после этого я поехал на батарею Электрического утёса и там узнал все подробности событий минувшей ночи.

Оказалось, что японцы, отлично зная положение нашего броненосца «Ретвизан», который, полузатонув поперёк прохода, сильно стеснял движение, решили в этом же узком месте шириною около 150 сажен затопить несколько больших старых коммерческих пароходов. Этим они думали совершенно преградить нашей эскадре выход в море и, заперев её в порту, обезопасить себя от её нападения. Если бы японцам удалось выполнить свой план, то они стали бы полными хозяевами на море.

Воспользовавшись полной темнотой минувшей ночи, 5 японских брандеров пошли вдоль берегов Тигрового полуострова, стараясь держаться в мёртвом углу обстрела крепостных батарей.

Для этого, однако, им пришлось слишком прижаться к берегам, у которых два брандера, наткнувшись на подводные камни, затонули.

Один из них совершенно скрылся под водою, а другой еле был виден на каменной косе, недалеко от горы «Белого Волка». На этом последнем брандере позже был найден труп застрелившегося японского офицера и план, по которому должны были двигаться брандеры. Все нанесённые на плане отметки, румбы и т. д. были сделаны английским шрифтом.

Остальные брандеры разделили печальную участь своих товарищей. А именно: третий брандер затонул впереди Тигрового полуострова, четвёртый – у подошвы Золотой горы, пятый пошёл прямо на броненосец «Ретвизан», но, сбитый его огнём, выкинулся у маяка, где и горел целую ночь.

Под влиянием событий последней ночи в городе поднялась утром невообразимая суматоха. Часть оставшейся публики, спешно покидая Порт-Артур, толпилась на вокзале. Китайцы попрятались по домам и, напуганные ночною стрельбой, отказывались выходить на работы. В довершение всего утром в виду Артура появилась японская эскадра в составе 26 судов.

«Баян» и «Новик» вышли из гавани им навстречу и завязали перестрелку. Японцы стреляли очень метко. Особенно досталось крейсеру «Баян», который, к сожалению, со своей стороны не мог причинить японцам какого-либо вреда, так как его снаряды до них даже и не долетали. Гораздо лучше его стрелял крейсер «Новик».

К 12 часам дня японская эскадра, желавшая, очевидно, только узнать результаты ночного предприятия, прекратила перестрелку и скрылась за горизонтом.

Во время ночной атаки все японцы, бывшие на брандерах, успели сойти со своих тонущих судов и, пересев на сопровождавшие их миноносцы, спастись в открытом море. Говорят, правда, что вечером у Электрического утёса были подобраны два дрожащих от холода японца, выплывших сюда со своих погибших брандеров. Как бы то ни было, но необычайная ловкость японцев возбуждает всеобщее удивление.