Русская философия. Анализ истории. Том 2

. Все то, что стоит за этими реалиями, какими бы они усложненными в процессе эволюции не были, выпасть из их пределов не могут – остаются внутри.

1.0.2.-40. То есть если есть Бог, то движение любого порядка и вида всегда будет свидетельствовать о Нём присутствием элемента постоянства (вне коего, кстати, распознание никакой всеобщей относительности невозможно) в пределах строго своей природной узкой специфики, свойственной среде данной сферы-области бытия свидетельства о Нем и при этом сие влияние будет постоянным в любой точке линии

. То есть из прямой становится линией имеющей постоянную кривизну (постоянное приращение кривизны, постоянное приращение приращения кривизны и так далее). Это высказывание мы должны принять за аксиому. Поэтому движение, как модус, не может быть частью безобразного хаоса, но частью общего первоначального образа, в коем элемент постоянства заложена как грань, а потому продолжает свидетельствовать о Нём везде своим изначально заложенным элементом постоянства – мы фиксируем изменение траектории по окружности. Окружность, с одной стороны, являясь частным одним из возможных случаев хаоса, с другой стороны, как данное уже в ином критерии (в критерии порядка), не может быть частью безобразия хаоса – оная специфически созерцаемый видимый Образ Его, свидетельствующий о Господе в вычлененной нами сфере – опять движением, а сложность опять в образе своего проявления имеет образ удобоприемлемой восприятию абсолютной простоты – окружности. И так до бесконечности прямолинейность сменяется окружностью, сложность не выходит за пределы простоты и остается сообразной точке и ее постоянству. В принципе точка, прямая линия, окружность и множественные их композиции вариаций несут в себе самотождественное различие в инобытии, ибо точка – носитель абсолютного постоянства абсолютной пустоты; прямая – носитель постоянства посредством носителя его – точки, то есть уже в инобытии; спираль опять несет в себе постоянство пустоты и того набора инструментов, коими наделены точка, прямая, то есть из всех фигур именно окружность наделена максимальной простотой и образом постоянства в востребованной исследованием реальности (это легко проверить математикой). В её кривизне, как и в прямой только один элемент постоянства – коэффициент кривизны (у прямой тоже один коэффициент, равный нолю). Спираль, как носитель свойств и окружности и прямой также несет в себе один и единственный элемент постоянства – в постоянной кривизне, у которой концы окружности не совпадают. Так как все названные элементы науки являются носителями постоянства, то неизбежно оные имеют одно общее для них, посредством коего оные тождественны и посредством коих происходит взаимодействие точки, прямой и окружности между собой – посредством одного и единственного общего для всех – постоянства Творца и во Творце. То есть всякое общение происходит только в Самом Творце Боге. Это вычленение сферы из бытия, то есть тот модус, способный свидетельствовать о Творце опосредовано математики, в котором мы видим движение точки по прямой и по окружности единовременно. Чем именно является сие общее для всех составляющих? Представьте себе точку на поверхности сферы мыльного пузыря. Оная не виснет неопределенно в пространстве, как это свойственно хаосу, а является частью единой сферы поверхности мыльного пузыря, а потому живет по законам, свойственным этой мыльной сфере. Теперь, перенесем этот образ на пространство. Точка являясь частью общего, остается частью его и живет по законам именно этого общего. А потому в истории Вселенной эволюция становления нам рисует то, что свойственно данной области общего – оная рисует то, что несет в себе Божественное, то есть наделено элементом постоянства – одновременно и окружность, и прямую. Можно сказать, что точка, как несущая в себе окружность с радиусом равным нолю, рисует окружность рисует во всех абсолютно случаях, ибо прямая – это тоже окружность, радиус которой бесконечность. Поэтому, если мы вычленим из этого бытия сферу геометрических фигур, то есть уберем краски и оставим одни формы, то мы видим мир во множественных сочетаниях форм, представленных нам во множественных сочетаниях точек, прямых, плоскостей, сфер и окружностей. Что-то иное не имеет подобия пустоте, из которой вышло всё созерцаемое мироздание. То, что они выделяются цветовыми гаммами, качеством и количеством – это уже другой вопрос и иная сфера богословия в пределах подобия пустоте. Множество разных вариация выражения пустоты. Инородное пустоте всегда временно

. Но их сущность остается также в этой же проекции – они несут в себе специфическое выражение печати Божьей – элемент постоянства. К примеру, момент инерции, как стремление сохранить прежнее состояние – иное имя массы тела. Итак, получается, что точка – абсолютно бесконечно мизерный частный случай общего существует по законам только этого общего (остается частью сферы мыльного пузыря). Общее, в виду своей бесконечности космоса (пустота пронизывает все), имеет различные проявления влияния, представленные нам как окружности с разными радиусами начиная от ноля (точки) и заканчивая бесконечностью (пространством).

Живой человек всегда несет в себе единство – это грань образа Божьего. Поэтому даже если мир множественно многогранен, то опять в поле нашего зрения попадет то, что удобоприемлемо выражает Божественное единство всего, соединяющее мир через его начала. Именно с этими множественными зеркальными отражениями мы имеем дело во всех научных анализах и в быту. Единство, простота Бога и Его бесконечность, пустота-отсутствие греха (как безгрешного), в области мировосприятия змия-искупителя, чью позицию миросозерцания принял Адам (в этом удел противоестественного человека пораженного грехом мировосприятия) – так вот все это явлено нам точкой – мы не видим доброе, ибо дано нам видеть и распознавать только злое. Поэтому чувство в Боге видит бесконечно малое, свойственное злому – точку, отсутствие величины злого, а разум в этом абсолютном мизере, как образе совершенства (в совершенстве величина злого абсолютно ничтожна) открывает и видит прообразы ничтожной малости злого, прообразы пустоты или отсутствия злого – свое Божественное подобие. То есть ум видит все более и более всеобъемлющую раскрывающуюся, бесконечную полноту Творца

.

1.0.2.-41. И тут, надо сказать, что не смотря на то, что точка является носителем постоянства в самой себе, с одной стороны несет в себе первый элементарный порядок и составляющие абсолютно всех порядков, а с другой стороны несет в себе некоторый элемент хаоса – точка может двигаться неопределенно(

). Следовательно, все то, что хоть как-то имеет дело с точкой, также несет в себе двойственность природы. Поэтому прямая линия, хоть и несет в себе элемент постоянства – оная также есть носитель постоянства только уже в ином бытии для точки, в коем имеет место свидетельство о Боге обыкновенной непрерывностью или постоянством нераздельной связи на всем протяжении линии (просто в данном бытии свидетельствовать о Творце естественно только вот таким вот специфическим образом или природе естественно вести речь о Боге и Его постоянстве только в таком образе) – в самотождественном различии, но только теперь движение может постоянно менять свое направление. Линия свидетельствует о Боге безразрывностью, непрерывным единством связующим каждую точку. Линия также должна свидетельствовать о Творце и его единстве, ибо мы здесь копаем Его речь к человеку – зеркально отражается единство в кольце, то есть в окружности, то есть в правильной фигуре. Далее движение самой этой окружности по окружности, далее этой последней окружности опять по окружности и так до бесконечности. Как бы единство постоянно подбирает хаос, наделяя его свойством упорядоченности с различными образами одного и того же элемента постоянства. Именно по этой причине даже хаос оказывается в поле зрения наших возможностей делать анализ, ибо несет в себе подобие нам – он, на самом деле есть порядок, характерная черта личности, но из-за того, что порядок трудно распознаваем (или порядок выпадает из поля зрения), он предстает перед нами хаосом, в коем присутствуют две составляющие той самой системы берег-река. Вот почему хаос остается хаосом в пределах изволения Бога. Хаоса как такового не существует. Существует только обозреваемое смешение порядков.

Для чего акцентирую на этом внимание? Подготавливаю читателя к изложению более сложных труднодоступных моментов мировосприятия из сфер квантовой и ядерной физики.

1.0.2.-42. Слово «отражается» – это иное значение от слова «рождение», то есть подобное рождает свое подобие, выраженное посредством уникальных свойств среды, а в нашем случае речь идет о творчестве. Поэтому, какой бы сложность не была, оная несет на себе зеркальное отражение простоты

в любой уникальной реальности. То есть выражение образа Божьего в пределах возможности природы Вселенной поражённой грехом творить это отражение. Таким образом, любая сложность, в конечном счете, и в общих определениях, должна иметь выражение единого в смысле целостной замкнутости или цельности, в границах коей происходят процессы усложнения эволюционного становления. Иными словами, всякое диалектическое усложнение не может выйти за пределы цельного, но происходят только в внутри, а так как развитие и усложнение будет иметь место всегда, а утверждающая всякое бытие полнота Божественного не может проявиться единовременно в одно мгновение (только постепенно и последовательно) и при этом не должно быть инородным вездесущей пустоте, то, неизбежно, отражение единства и простоты, и пустоты – это развитие во всеобъемлющей полноте в данных критериях будет иметь вид спиралеобразной траектории. Мы вычленяем из бытия ту сферу, в которой математический анализ видит только свою подобную себе специфическую составляющую спирали и при этом в пределах все той же нашей возможности его воспринимать, а сознание – свою

. Поэтому, какой бы сложность не была, оная не инородна простоте по внутреннему усложняющемуся естеству природы, имеющей либо простоту, либо сложность формы

. Надо заметить, что всякое усложнение происходит только в сфере подобия абсолютной пустоте, по образу и подобию подобия окружности-пустоте. Окружность наделена устойчивой стабильностью только по тому, что несет в себе только один элемент постоянства пустоты (пустота – это реальность постоянства в чистом виде) – коэффициент кривизны. Всякое вне одного элемента постоянства пустоты уже имеет степени инородности (к примеру эллипс), так как меньше в ней подобия пустоте, отчего возникает внутреннее противоречие-напряжение в самой структуре бытия между неподобными друг другу, из-за чего оное восстанавливает свое подобие благодаря распаду на подобные части, либо благодаря восстановлению своего подобия без распада на составные части. Такова природа корпускулярности всякой частицы этого бытия

. То есть усложнение происходит в сфере подобия пустоте, в противном случае, данная реалия не наделена устойчивостью и, как инородность, разрушается, как инородное тому фундаменту, на котором эта структура усложнения возникла – оная инородна пустоте. Только подобные реалии могут быть в отношениях и соотношениях

. То есть реалия усложнения подобно окружности несет в себе только один элемент постоянства и развивается согласно его закону

. (Единственное, следует добавить, что резонансное состояние вызывают те реалии эволюционного усложнения, которые несут в себе один коэффициент кривизны). То есть и сложность, и простота так и остаются в одной сфере (и постоянства, и хаоса – с одной стороны), но инородными могут по самому внешнему проявлению – а именно по тому, что является инородным по природе – по уникальности самого пути развития усложнения, инородными по самой кондиции возникающего в процессе эволюционного усложнения порядка (сложность и простота, с другой стороны). То есть в сфере разумного для визуально воспринимаемого взаимодействия сложность должна быть в том же природном подобии другой сложности – путь усложнения должен быть одним у всех – иначе взаимодействие, как самый первый свидетель единства в образе выражения Бога, выпадает из поля зрения как ожидаемое в привычном образе восприятия его. Так как две существующие реалии имеют одну Причину своего бытия, то они тождественны в Ней, хотя пути усложнения их могут быть противоположными. В пределах этого тождества происходит всякое взаимодействие, даже если оное выпадает из поля зрения, из-за того, что пути усложнения обоих диаметральны или около этого. Вот почему хаос всегда будет упорядоченным. Ибо един для всего этот самый фундамент, на котором он проявляется несет в себе природу единого и абсолютно простого – пустоты. Все в этом хаосе имеет приобщение к одной структуре, только в разных пространственных выражениях. Нет, нельзя отрицать иные взаимодействия – они есть и возможны, но нашими органами чувств как реальная действительность адекватно не воспринимаются, как привычные взаимодействия равнозначных вещей. То есть инородны друг другу сами эти порядки по форме пути усложнения, а потому хотя и остаются в пределах досягаемости для взаимодействия через одно для всего общее, но в иных гранях могут друг друга «не видеть», как не видящее в ином своего же подобия. Потому сложность, как несущая в себе тот же образ простоты, воспринимается относительно простоты, как простота и взаимодействует как простота с простотой, не распознавая внутреннее усложнение. (К примеру, столкнулись два коробка со спичками. Масса коробка «не видит» того, какой формы спички и какого цвета. Масса – это простота в пределах коей могут быть самые разнообразные усложнения. Если мы поломаем спички, то их масса не изменится). Сие можно сравнить с автомобилем, который ныне усложнился настолько, что превратился в целый рабочий кабинет водителя со всеми удобствами, но, не смотря на это, он так и остался в пределах первозданного – он автомобиль

.

С другой стороны, простота воспринимается сложностью, как пустота. А вот сложность воспринимается простотой тоже как простота. То есть в обратном направлении, а именно созерцать чувственно простоту посредством сложности невозможно, ибо у простоты нет подобия сложности, то есть усложнений никаких нет, то есть в простоте пребывает пустота-отсутствие усложнения (или пустота сложности). То есть сложность, как кондиция, отсутствует в простоте, а потому в пределах чувственного распознавания, когда входит в функциональное сцепление, как взаимодействие не распознается греховной природой

. Хотя простота сложностью распознается как точка, ибо в поле зрения всякого усложнения попадает только точка, как ничтожество сложности в чистом виде

. Иными словами, это распознавание функциональное всегда и образ рапосзнавания опять несет подобие пустоте величины усложнения (точки) – это сфера, окружность. Потому у сложности части едины естеством все той же простоты, то есть простота, как внешний удобопринимаемый образ, абсолютно всегда так и выражается любой сложностью и усложняется только в пределах этой же простоты. Потому мы видим свое же подобие – простоту, присутствующую в усложнении. Ведь в то время как у простоты нет выраженных сложностью частей, через призму которых мы пытаемся распознать то, чего нет в простоте, у сложности эти части есть и явлены они нам уже как корпускулы энергий, то есть соизмеримые со сложностью части единого постоянства. Сложность тождественна простоте, хотя отличие в том, что сложность выражает свойства простоты, раскрывает ее глубинные характеристики-грани ее природы. Как это понимать? Ответов множество и нам никогда не хватит ни времени, ни иных возможностей этот вопрос раскрыть во всей полноте. Но некоторые моменты важны для раскрытия проблем в физике и математики с иной стороны. Например, нам важно знать, что именно активирует всякое усложнение и куда это усложнение направлено. Вопрос и простой, и сложный.

Дело в том, что неустойчивостью наделено только то, что инородно пустоте в её свойстве постоянства. И в то же время устойчивость несет в себе абсолютное подобие пустоте, как отсутствие элементов непостоянства. Пустота (или отсутствие величины греха) вездесуща и является тем ориентиром, поворачиваясь к коему мир существует. К примеру, окружность подобна пустоте, так как в ней есть свойственное пустоте абсолютное постоянство – в каждой точке кривизна одинаковая

. Все, что не подобно пустоте, становится ей инородной, а потому начинаются процессы становления или отторжения-распада до подобных пустоте составляющих. Но постоянство можно выразить иначе и новое не будет инородным пустоте, то есть если кривизну загнуть так, чтобы начало дуги не совпадало с концом – чтобы не было замыкания – получается участок или одно из звеньев спирали. Спираль, как несущая в себе только один элемент постоянства, не инородна пустоте, а значит имеет устойчивость и стабильность. Имеет право на бытие. Так как энергия – это то, что имеет сущность постоянства пустоты, то получается, что спираль и вообще все то, что наделено подобием пустоте – есть энергия

. Причем, вновь и вновь повторюсь, тождественность пустоте бывает даже в природе с бесконечной степенью порядка усложнения и там энергия постоянства имеет место быть. То есть, хочу сказать, что всякое усложнение происходит в пределах тождества постоянству или подобия пустоте, а потому наделено определенной устойчивостью даже в такой абсолютной крайности бесконечности величин каких-то там значений, как не инородное вездесущей пустоте пространства. Естество нашей природы познания мира таково, что мы видим простоту только опосредовано сложности

, а потому нам открывается лишь чисто её усложнённое внешнее естественное идентичное, то что не является Сущностью – форму, а внутреннее простое сокрыто для нашей поражённой грехом, то есть усложненной в мировосприятии чувственной природы. Так как для Сущности форма не имеет значения, но имеет значение для нас, пораженных сложностью греха, то именно по этой причине, нам приходится в поте лица измельчать усложнения до удобоприемлемой, нерушимой простоты хлеба насущного, не покушаясь на сущность – так нам заповедал жить Бог по грехопадению

.

Так как мы смотрим на простоту через призму формальности этого выражения множественности частей (имеющих место в сложности с естеством той же простоты, из которой возникла сложность), то в них ничего не обнаруживаем ничего подобного ей в простоте и единстве её. Простота и ее единство ее предстает перед нами, созерцающими через призму сложностей, пустотой или отсутствием сложностей. Сложностью мы называем то состояние Вселенной, в которой оная оказалась из-за грехопадения, а это и есть зло, посредством коего нам не распознать добро (с его простотой). В добре нет злой реальности, а потому добро для зла – пустота вакуума. Что такое зло видно из примера с кружкой, оказавшейся на полу. Непорядок есть зло, но сама кружка злом не является. Дьявол только лишь перемешал Божественную реальность, запутал, сделал её путано-усложнённой, пытался и пытается адаптировать под себя противящегося Богу, но осквернить её не мог

. То есть в реалии обыденного мы имеем дело только с тем, что сложно и запутано, а отсутствие этого качества нами не распознается, ибо его нет в нашей сфере распознавания реальности

, хотя в реальности оное есть

. По этой причине, так как естество простоты усложнившись становится новой кондицией простоты, то есть инобытием с новым именем сложности, то, неизбежно, сложность, какой бы оная не была, продолжает жить в том же числе по законам абсолютной простоты – они так и остаются в одной сфере

и в одном поле зрения друг другу – одним в одном, но разными в другом. То есть влияние Божественного по-прежнему остается в силе как на простоту, так и на саму сложность. А точнее сложность в любой степени остается формой Божественной простоты и опосредовано её держится связь

, подчиняющая Божественному произволению

. Поэтому, не смотря на грехопадение мы не выпали из поля зрения Творца, но для общения с Ним в прежнем качестве теперь уже нужен труд в поте лица, чтобы выделить из всякого усложнения простоту и адаптировать ее в своей природе. Что такое грех? Это противоестественный Богу порядок, состоящий из сотворенного Богом явлений. Два пути тут рождаются. Либо восстанавливается порядок, либо новый возникший порядок в пределах его противоестества свидетельствует о Боге, станоится Его новой исповедью. Поэтому-то согрешивший человек по гордыне своей должен совершить цикл всей полноты Божественного. Благодаря чему и возникает новое усложнение

. (07.01.00) Нам становится понятным очевидное. А именно то, о чем речь Творца к человеку в общем плане, который многовариантно адаптирован в каждой конкретной ситуации бытия человечества и конкретного человека. Бог говорит, что все временно и потому просит покаяния. Отсюда становится понятной сама природа гравитационных полей и массы

. Опять же нельзя забывать, что эти картины неизбежно открываются только с позиции естественной для «крайних пределов бытия тварного, областей наиболее удалённых от Бога, отделённых от Него не только природой, как тварной, но также и свободной волей, создательницей нового модуса существования – греха, ибо грех, говорит святой Григорий Нисский, есть изобретение воли тварной…»

– мы измеряем этой мерой лишь то, что попадает в поле соизмеримости греху, природе граничащей с бездной, поэтому через эту призму элемента постоянства-простоты мы видим Бога в образах движения и через движения линейные, а также по окружности, как различные степени усложнения простоты-постоянства. Поэтому надо уверенно сказать и другое о речи Бога к человеку: материя, так как чувственно воспринимается, то мы познаем её органами чувств по той же самой причине – оная соприродна нам в том смысле, что в человеке материя вошла в некоторый резонанс, максимально проявив свойства внутреннего мира, благодаря чему оные очевидно попали в поле нашего зрения (мы видим душу в одежде плоти), а именно постоянство-простота выраженное в виде этого усложнения цикличности повторяемости. Понятно, вводя понятие цикличности, мне приходится свидетельствовать о Творце с помощью абсолютного ограничения в чистом виде – одной лишь приграничной составляющей для внутреннего мира природы Вселенной (наиболее очевидной для разума) – линейной характеристикой, то есть некоторым конечным производным всех тех внутренних первообразных процессов или уже конечным результатом их, благодаря коим вещь имеет своё для нас привычное бытие – это свойство падшей природы человека, «его самоопределения в новом, граничащем с небытием, состоянии – состоянии греха и смерти». И эта приграничная конечная составляющая полноты также жизненно важна, ибо также соучаствует в свидетельствах о Боге, но только в чисто своей специфической сфере возможностей свидетельствовать о Нём – оная есть точка, выстроенная в линию, которая очерчивает окружность. Линия не может стать вещью, как свидетельством о Боге в привычном для нас проявлении, но ей дано быть только свидетелем о Творце лишь в своей нише, в специфически уникальной естественной среде возможностей – непрерывностью, окружностью или движением веществ по окружности. Просто сам по себе Закон Сохранения (постоянства) – это есть зеркальное отражение бытием нашей Вселенной того единства и простоты, кои свойственны только Божественному. А точнее единое бытие Его свидетельствуется теми критериями, которые свойственны нашему миру, в пределах коего имеет место быть наше чувственное мировосприятие, то есть свидетельствуют о едином Боге примитивно с помощью внешнего, с помощью линейного математического свойства, описывающего окружность – просто в пределах этой сферы, природа поражённая грехом в крайнем его естестве, как-то иначе свидетельствовать о Боге и всём Его многообразии не способна. Это такая речь, которую надо научиться понимать, над чем и работают ученые во все времена. То есть это такая своеобразная речь об Истине, о Боге и как-то иначе оная «звучать» в данном природном естестве и в данной сфере-области бытия, данной гранью мироздания оная не может, также как произносить слово звуковой волной с помощью руки невозможно – нужн для этого гортань и легкие. Таким вот образом, природа, оказавшаяся захваченной влиянием Бога, свидетельствует о Нем в том образе, который соответствует специфике естества самой природы, в гранях её возможности реагировать вот таким вот уникальным устроением порядка вещей без покушения на само их усложненное естество, неизбежно образуя в конечном формальном проявлении видимые свидетельства о Боге, как некоторые периодичные циклы или кольца, свойственные для линии образы единства

. Как только непосредственное контактное влияние уходит, так сразу начинаются движения вне цикла, свидетельствующего о едином, не по окружности, а по формально распознаваемой как прямолинейное развитие – по касательной. Подобное рождает только свое подобие. То есть прямая – тоже есть свидетельство о Боге, только теперь уже самим процессом распада, а точнее процессом перестроения под новый образ свидетельства о Боге в ином бытии в том же влиянии Творца, образующем новый порядок. Подобное рождает свое подобие, то есть прямая несет в себе все грани и свойства окружности: прямая – это тоже окружность с радиусом в бесконечность. Свидетельство о Боге становится несколько иным, двояким: одно – это свидетельство о том, каким было; второе – это то, что досталось в наследство от прошлого. Так материя начинает подчиняться законам иного развития, свойственным для данного инобытия. Точнее принимает такие зримые нашей ограниченной природой свидетельства о Боге, как распад. Ведь мир един и весь пребывает в становлении, но для нас делится на две части: только одну часть мы видим как устроение порядка. Потому что процесс становления в своих временных пределах распознается возможностью наших органов чувств как законченное в самом себе

, то есть лишь при завершении свидетельства о Творце (до этого момента бытие предстает нам как хаос). Мы видим Бога в завершённом цикле от начала и до конца. Когда же мы не видим завершения

, то это предстает перед нашим взором, как хаос (окружность, которая не завершена, окружностью не является). Мы не обращаем на это внимание и эта реальность выпадает из нашего поля зрения и потому предстает перед нами как чувственная пустота окружающего вакуума. Об этом бытии свидетельствует только одно – наличие пространства, в котором раскрывается очередной сюжет бытия. То есть из ничего вдруг возникает новая реальность, которая попадает в поле зрения, как новое имя. То есть сначала этой реалии качества не было, потом возникло и получило новое имя. Дуга, как только замкнулась в себе, так сразу же стала окружностью, то есть – это та же дуга, только с новым именем – окружность. Окружность возникла из пустоты, ибо до этого сие имя не существовало и возникло из ничего и при этом несет в себе образ и подобие пустоты – в окружности коэффициент закругления в каждой точке один тот же, постоянный, а в абсолюте этим свойством обладает только пустота.

Таким вот образом, сначала мы видим точку, если есть удерживающее начало, а если нет – то распад-взрыв. Отсюда прекрасно следуют законы индукции. Катушка индуктивности при возбуждении порождает электрические токи – образ взаимодействия двух миров, где высший из них мир зеркально отражается в другом, самотождественным различием явлен инобытии образуя образы колец, как специфический образ работы Закона Сохранения. А ещё полнее Закона Сохранения Образа Божьего, который проявляется уникально в естественном для свойств среды порядке, но для нашего восприятия это выглядит специфически, то есть как частный случай свидетельства о Творце

. Таким вот образом становится ясным очевидное, что взаимодействие происходит совсем в иных сферах – в сферах своего подобия и идентичности, выявляя зеркальные отражения Творца, оказавшиеся в поле нашего зрения. То есть взаимодействовать может только Бог в Себе Самом и то, что наполнено Его нетварными энергиями, множественно представляясь нашему восприятию, как мироздание, в коем все взаимодействия происходят только в Творце, как Носителей всех форм и видов единства (взаимодействия в том же числе). Иными словами, не ведая ни о чем, можно следуя от простого в православной догматике с особой осторожностью

спуститься до тех реалий, в коих живет общество и, более конкретно, дойти до пределов процессов материального мира. Усложнив формально простоту, сделать основополагающее предположение для будущей электродинамики на основе догматического православного богословия. Какой-нибудь монах это мог предречь задолго до опытных открытий свойств катушки индуктивности – просто надо было продолжить дело отцов каппадокийцев

.

Тем же образом, о первопричине, то есть береге свидетельствует инобытие в формально выраженном образе течения реки, но только в нашем случае в самотождественном различии множественных образов. Распад-перестроение на понятийном языке физики – это развитие. А на понятийном языке богословия физическая сторона – видимая часть айсберга, своеобразное или специфическое свидетельство о новой полноте исповеди Божественного, то есть нового предела, в коем более всеобъемлюще свидетельствуется о Нём, из-за чего происходит естественное перестроение в новую уникальную форму богословия. Точка и пространство тождественны, ибо одно как-то уникально подчеркивает свойства другого: точка рассказывает нам о пространстве и о единстве его, а пространство раскрывает нам внутренние характеристики точки, в пределах коей перестроение происходит постоянно, ибо движение Вселенной к Богу непрерываемо (что есть самое существо и суть живого). Но из-за произошедшей духовной катастрофы человека, утратившего прежнюю связь с Богом, перестроение коснулось и его самого, Вселенная как бы сметает его со своего пути. Но так как природа частиц, как частное, получившееся благодаря распаду, тоже сотворена Богом, то Он вездесущий, оказывает на них влияние в новых пределах иного бытия, в новых образах порядка соизмеримых со степенью близости этих частиц Богу

. Вот этим изменением направлений траекторий движений возникших частиц свидетельствуется о том, что есть какое-то стороннее воздействие, причем само по себе воздействие несет в себе не просто воздействие, а новое свидетельство о Боге в новом возникшем инобытии, несущем новое имя процесса воздействия. Так как реалия с новым именем остается в поле влияния Божественного, то есть по-прежнему новую реальность окружает пустота, то идет свидетельство Им уже о Себе в самом нём в Своем новом качестве, ибо в этот момент включаются новые грани Божественного. Иными словами, исходя из аксиомы, которая гласит, что в каждой точке этого бытия присутствуют абсолютно все грани влияния Божественного, мы сделаем важное заключение о том, что каждая грань Божественного заявит о себе в строго своем естественном себе проявлении. Это может быть огромные или бесконечно малые промежутки времени, или пространства, или внутренние усложнения структуры. (Этот момент упорядоченности в разных гранях влияния Творца порождает в нашем разуме представление о мире, как о хаосе). Тем самым мы видим, что в самом факте изменения направления и далее в самом образе изменения свидетельствуется о различных гранях одного и того же – Божественного. Таким образом, мы видим во всем только одно и то же, но в различных гранях или сферах, или видах инобытия.

Во всяком усложнении всегда усложняется то, что есть простое

, но только в форме, а не как не в сути. Такова природа сложности по образу падшего ангела, который так и остается Божественным творением, но дезориентирован в Его замысле (он все делает от чистого сердца, но не к месту, не ко времени). То есть простое так и остается самим же собой – простым. а так как это есть первый самый элементарный кирпич, посредством коего Божественное находит Своё подобие в любом усложнении и посредством которого происходит адекватно осязаемое сцепление с усложнением, то именно оное указует на существование причины. Именно по этой причине мы смеем созерцать шаблонно

только то, что имеет усложнение Божественного до законченности

образа Его простоты, того что произведено во Царствии Небесном и закреплено Им в нашем уме только то, что имеет хоть какое-то отношение к Божественному. В процессе эволюции это первое проявление жизни (взаимодействие фотона с поверхностью Земли) множественно усложнилось, но при этом так и осталось первым приоритетным основанием живого как и в те самые первые моменты зарождения жизни, но только пределах подобия Богу обрело уже более сложные контуры полноты Его Промысла, опять же вписывающиеся в тот самый шаблон. Отсюда нам становится очевидна причина высказываний древних некоторых философов, которые называли материю первопричиной всего. Отчасти это так, хотя это неточность, которая стала идолом Бога. Все исповедует истину в пределах дозволенного, но это только лишь указатель направления к Месту Его бытия, Его специфическая икона, потому материя, исходя из природы познания – лишь отдаленное, самое внешнее свидетельство о Творце, то есть врата к Нему, а не Сам Творец. А ещё точнее – специфическое проявление этого о Нём свидетельства в тех границах, в коих мы Божественное имеем природную возможность видеть, что они тоже как-то правы, но дело совсем в ином – сие слишком далеко от желанной степени всеобъемлющности полноты исповеди Истины. Также важно заметить, что Бог ведёт Себя схожим образом по отношению к самому человечеству, в коем после грехопадения Творец явился только во влиянии на историю цивилизации в Ветхом Завете. То же самое надо сказать об эволюции жизни к совершенству. Это тоже важное замечание, которое окажется востребованным, когда мы приблизимся к конечному пункту нашего анализа – в квантовой и ядерной физике. Конечно, можно сразу назвать вещи своими именами, но тогда перед нами возникнет отсутствие полноты восприятия в прообразе Божественного. Из-за этого истина не будет удобоприемлемой, мы е сможем ей овладеть. Нужна связь Божественного с самыми отдаленными к этому моменту уголками научного анализа.

1.0.2.-43. Если музыка собирает целые концертные залы, а звучание речи может сплачивать целые народы, то отсюда следует, что просто звук и гармоничное созвучие – несут в себе одно и то же, извлекаемое умом явление Божественного, только по-разному, в разных степенях усложнения формы, в иных сферах и гранях природы явления Его, но при этом в той же полноте свидетельства о Нём

. Специфика, в которой односторонне выражается полнота Творца, разная: в одном случае – это звук, а в другом – управляемый звук. Два свидетельства о Творце, но в различных пониманиях о совершенстве и степени подобия Ему. Обе формы исповеди важны, ибо животворящие есть, но в земных условиях и в строгой приоритетности. Вне Божественной субординации каждый образ совершенства становится или может стать диаметральностью совершенства – вопиющим невежеством.