Русская философия. Анализ истории. Том 2

. (Хорошо этот момент разработал отец Андроник Лосев в его работе «Хаос и структура»).

Хотя здесь следует сказать важное. Абсолютная простота не может терпеть распада, ибо нечему в ней расщепляться. Потому, вечностью наделена только простота Божественная, а потому будущее, как составная часть вечности, должно оставаться той же простотой. Оная как была мириады лет назад, так и осталась переходя из одного образа восприятия в иной согласно Закону Сохранения. Это говорит о том, что простота никуда не уходит из живого организма, а всякое усложнение должно остаться в пределах общей простоты, чтобы стать наделенной будущим

. Наша реальность ограничена возможностями вмещать Божественное, а потому всякое усложнение должно вписываться в такой образ простоты, который не выходит за пределы природных возможностей Вселенной, воспаленной первородным грехом человека. то есть если сложность не способна вместить в себя всю полноту Божественной природы, то простота эту всю полноту Его легко вмещает. Как только эволюционное усложнение в пределах образа простоты превышает дозволенное, так сразу же то, что было дополнением, за пределами черты возможностей оказывается противоречием, а потому начинаются процессы саморазрушения.

1.0.1.-11. Сам факт бытия пространства в нашем поле восприятия мира говорит ещё и о том, что пространство – это самое элементарное функциональное соотношение и отношение, в коих развитие, распознаваемое нашим подобием ничтожеству греха, пребывает в абсолютно зачаточном состоянии, являя нам более всего правдоподобно абсолютную простоту ноля. В противном случае, пространства для нас не существовало бы. (Тут следует сказать о том, что точка и пространство – противоположности, с одной стороны. А с другой, разные взаимно дополняющиеся грани одного и того же). В нём

также есть последовательность, устойчивость, стабильность, различные функциональные зависимости – это различные проявления абсолютного постоянства Бога в сфере Вселенной, привычной для нашего бытия, осквернённым грехопадением. Таким образом, наше сознание работает только с этим изначальным материалом в некоторых пределах, обусловленных свойствами среды (в данном случае речь идёт о числе, названным мной «бытийной единицей

» – см. раздел «Физика»). То есть, если мы имеем некоторую зависимость в системе координат, то перед нами восстает следующая картина – в данной точке пространства мы имеем данные свойство ноля. Мы переносим ноль в эту точку и получаем характеристики интересующих нас его граней. Ноль везде

и этим вездесущьем он упорядочивает мир в структуру. Бог есть жизнь, а потому всё то в природе, пораженной грехом, что оказалось в области досягаемости влияния Божественным, всё это меняет своё неопределённое поведение и из хаоса возникает упорядоченная структура (по образу ноля, то есть живое), несущая отражение только Божественного (ничего иного нет в бытии) и со временем эволюционного становления всё сильнее и все более всеобъемлюще выражает свойства Его в данных пределах нашего обозрения (бытийной единицы

).

Хотя следовало бы сказать важное. О хаосе. Однажды ученикам Христа задали вопрос о том, почему они не постятся. За них ответил Сын Божий Сам, что пока Он с ними можно не поститься, но когда Он покинет их, вот тогда им надо будет держать пост. Постятся для того, чтобы быть ближе к Нему в единстве богообщения, ибо просто Бог принимает мир таким каков он есть, а потому животворит его не зависимо от того, есть ли какие-то законы и порядок вещей или вообще их нет. То есть речь идёт о жизни, а не о порядке в ней, который оказывается востребованным только в условиях, удаленных от Рая и нужна оптимальность во всем. Сам по себе порядок, если он наделен стабильностью, то это живое, только на ином языке выражения. То есть, когда Бог ограничивает Своё влияние, то тогда уже необходимо следовать определённым границам, правилам бытия, ибо востребованная жизнью прежняя полнота Божественного

, на выразительном языке сферы выражения исчислений, имеет вид только экономно-лимитированной, оптимально-удобопостепенной последовательности в Его прообразе – так возникает структура и вот так соотносятся хаос и порядок в Боге. Остается только правильно увидеть и выделить из всего сонма математических и физических доктрин это Божественное. Возвращаясь к тому же примеру живописи нужно сказать, что на всех художественных картинах мира Солнце будет изображено только кружком или светлым пятном, а все изображённые события или просто природа – ни что иное как множественные дефиниции проявления солнечной активности в земных условиях. Не смотря на это, картина, являясь набором разноцветных красок, несет в себе глубоченную мысль изображенного сюжета, в коем очевидно Солнце и его выражение в структуре гармонии рисунка. Так мы видим солнечный диск не только на ясном небе, не только в отражении на воде, но и через все то, что им же порождено в условиях нашей планеты. Это растения и живые существа. Нам остается правильно выделить и отделить изображённое Солнце на этих картинах от всего остального проявления жизни, как следствия и результата солнечного влияния и представить в 3D формате. Перед наукой, причём любой, стоит та же самая задача – она ищет начало начал изучаемого ею явления, а ещё более доходчивее – ищет источник. Всякая наука неизбежно богословствует. Да математика видит, но только фиксирует или приводит нам информацию о явлении, констатирует факт. Она, посредством диамата, видит хаос в пределах структуры, а мы, живые, наоборот, видим в этом хаосе порядок, как свойство жизни. Также как для видеокамеры нет различия в фиксируемом ей содержимом для передачи на дисплей на суд оператору. Там могут быть животные и автомобиль, и деревья или просто камни – все это хаос для нее, точнее один из возможных проявлений хаоса случайно проявившимся в данной гармоничной структуре красоты. Хаосу свойственно быть упорядоченным, ибо всякий порядок – всегда частный возможный фрагмент хаоса. Просто подобное видит свое подобие и познается нами своим же подобием в нас

. Разбирать этот хаос понятий – это опять остается уже в компетенции чисто нашего человеческого сознания, ибо человек ведает о Боге и созерцает мир с той позиции, о которой вычислительная машина не ведает, ибо мертва есть по сути. Оная, как порождение хаоса или случайное стечение обстоятельств, просто может более быстро и качественно выполнять некоторые специфические операции, не противоречащие законам хаоса, пребывающих всегда в его пределах. Вот так работает наука и вот так оная богословствует. Кстати в этом же её злейшая опасность, которая породила катастрофы последних трёхсот лет бытия человечества.

1.0.1.-12. Любые усложнения в эволюции призваны свидетельствовать о начале начал, а точнее обо всей его многогранной простоте или многогранности простоты изначальных установок научных изысканий, то есть призваны свидетельствовать о Божественном в данных востребованных нами специфических свидетельствах о Нём. Как только усложнение утрачивает эту способность свидетельства о Начале всех начал или уже перестало свидетельствовать

, так сразу обретает свое небытие. Все, что не подобно Ему, в бытии не существует. Путать нельзя характерные признаки для данного проявления Божественного в природе Вселенной с самим Им, то есть нельзя путать признаки Божественного влияния с Самим Богом, частное с его первообразной полнотой – они не равнозначны. Так, думается мне, сказал бы Лосский В.Н.: все неизбежные усложнения выражений и теорий несут в себе исповедание об изначальной простоте, с которой началось развитие данной научной концепции и как только усложнение в пределах общего утратило образ той же изначально простоты, так сразу же утрачивается возможность для нашего восприятия. То есть научные концепции несут более полное раскрытие свойств внутреннего естества в более развёрнутых и в доступных для человеческого разума и чувственной природы формантах.

Таким образом, в математике, на самом деле, речь идёт не о развитии от начала в бесконечность в соответствии с первопринципом или согласно какой-то функциональной математической зависимости, а совсем наоборот: бесконечность свидетельствует о множествах свойств ноля в координатном пространстве через абсолютно все завязки и образы функциональных математических зависимостей, то есть через образы реализации закона, который исследователю предстоит найти. Иными словами, мы имеем дело с не развитием зависимости, заданной изначально первопринципом-функцией, а зависимость – это есть некоторая грань абсолютного ноля, грань природы постоянства. Оная несколько своеобразно и уникально свидетельствует о неизменном постоянстве, о его поведении в числовом пространстве. Ноль – это число, коих множество, но значение его многогранное или имеет множество граней.

О чём здесь идёт речь? Природа человека, как мы уже выяснили, двоичная – берег-река

. Форм взаимодействий между берегом и рекой множество и каждая такая форма взаимодействия свидетельствует о береге, и характеризует какую-то его новую сторону. Закон – это форма или образ взаимодействия постоянства «берега» с изменяемой переменной, представленной нам как образ «течения вод», это уникально сложенный или специфический вид двоичности природы, попавший в поле обозрения учёного человека. Тогда получается, что бесконечная реальность естества вокруг начала координат в математике характеризует разные оттенки этого начала или абсолютного постоянства, то есть того самого берега, опосредовано уникальности понятийного языка функциональной зависимости или, иначе говоря, закона развития функции

.

(07.01.00) Мы смотрим на Бога и видим в Нем то, чем сами являемся. А с помощью координатного пространства выражаем Его свойства. Это не то пространство, о коем мы говорим, как о реальности бытия. Это пространство, с помощью коего мы можем описать и дать характеристики Ему в данном Его образе. На самом-то деле все с точностью до наоборот. Бесконечное пространство – это Его Тело, а точка – это то ничтожное, что мы видим в Нем посредством воспаленного грехом естества своей природы. Мы ищем в Нем то, чем сами больны – мы ищем в Нем воспаление, свое ничтожество и получаем то, чего достойны. Мы, получив воспаление грехом, начинаем судить по себе о Боге и, понятно, что видим бесконечный мир в виде своего же падшего образа и подобия. Он теперь для нас не всеобъемлющая радостная бесконечность, а ничтожная точка. Мы ищем родственное себе в Нем и находим ничтожество точки. Именно по этой же причине перед нами встает образ возвращения во Царствие Небесное: надо быть соизмеримым с входом в Него – с точкой, чтобы иметь возможность войти именно в это чрево вечной жизни. Это нашло отражение в природе человека, а именно в его образе Божьем или в образе подобия Ему в свойстве Его вечности – так мы утверждаем себя в вечности посредством продолжения рода из поколения в поколение. Что и есть образ змия, с коим общался первый Адам через Еву. Адам принял образ змия, как образ спасения, как образ межличностного общения человека и Бога в данном естестве окружающей реалии. Если во Царствии Небесном все вокруг было Божьим и только малое ничтожество запретного плода было выходом из Райских Обителей. Соответственно образ Адама был иной – он имел множество граней, посредством коих Адам имел единение с Богом. Зато теперь все диаметрально наоборот – Царствие Небесное воспринимается ничтожеством точки Вершины Голгофы, а вся вокруг реалия – стеснение природы духа в виде поношения и истязания. И только одна грань, имеющая общность с Творцом – любовь к Богу и именно руководствуясь только ей Адам по образу змея движется в одном направлении к Богу. (Хотя конечно, в Замысле Божьем все грани общения с Ним не могут быть утрачены и они так и остались в каждом из нас, но обрели иной вид (сотри 111-11-1 и 111-11-1.1). Так как это есть реальность, то неизбежно от каждой составляющей оной в структуре строения человека должен присутствовать свой элемент, в образе жизни его и даже в образе мировосприятия. То есть змей должен так и остаться составляющей природы человека и его естество должно иметь этот образ вхождения в Его обители. (Этот червь так и остался составляющей нашего организма и он теперь внутри нас в виде желудочно-кишечного тракта). С одной стороны, человек – это уже есть насельник Царствия Небесного, а с другой стороны, человек – это путь во Царствие Небесное. Два в одном. Это важно, ибо имеет многовариантное выражение на природе Вселенной и в частности в естестве людей: весь человеческий организм – инструмент для плодотворной работы головы в богообщении, до сей поры носящей в себе физическое начало зарождения примитивнейшей жизни цивилизации в том виде, в каком оное возникло как Солнце

. Только теперь этот возникший в самом Начале всех начал процесс зарождения сокрыт в головном мозге в черепной коробке. Тело – это лишь орган головы

, способствующий адаптации живого богообщеиня в земных условиях. Он линейно в прообразе змия идет к Богу, ползет к одному Центру. То есть духом и душой пребывая во Царствии Небесном, он телом или телесно идет змеинообразно (причинно-следственного механизма в мышлении, процесс переваривания пищи, процесс оплодотворения зарождающейся жизни, смотреть и идти можем только в одном направлении, и так далее; мы не можем идти, смотреть, мыслить и так далее во все стороны, но только в прообразе змия несем в себе вид линии) во Царствие Небесное. Если в голове нет Царствия Небесного, то и Цели конечного пункта движения тоже нет. Но всё равно, разные оттенки постоянства – суть не само постоянство, а только лишь оттенки, некоторые проводники его в специфических выражениях в бытии. Это важное утверждение для понимания сути вещей.

1.0.1.-13. Ноль – это такое же число, коих множество, но значение его многогранное. Это сонмище возможностей, которые реализуются потом в бесконечном функциональном пространстве числовых координат. Посредством выбранного за основу первопринципа тождественного различия мы распознаем в инобытии все то, что попало в поле нашего зрения, как имеющее подобие этому первопринципу. То есть мы как бы накладываем трафарет на бытие и замечаем все то, что попало в поле нашего зрения, как совпадение. Если мы в первопринцип включим всю полноту бытия, то мир перед нами встает личностью Бога в межличностных отношениях Бога и человека. если в первопринцип влаживаем одностороннюю полноту математического анализа, то перед нами специфическая абсолютно ограниченная речь Бога к человеку, в коей человек видит или ищет характерные для личности черты

. Также как чёрно-белое фото, на котором много каких-то чёрных и белых полос и пятен, но только человеку, созерцающему через призму ясного представления о Личности и своей полноты Божественного дано распознать подобие Его Царствия Небесного в содержании фотоснимка или художественной картины, только ему дано отделить одни оттенки приоритетов от других и понимать смысл изображения – это, к примеру, дерево, это море и горизонт и так далее. Через Божественный порядок жизни мы распознаем живое присутствие Личности в разнообразных реалиях: эту материю, растения, насекомые, млекопитающих и самих себя, и свое место во Вселенной. Именно этим занятием нагружены учёные, которые проводят какие-то эксперименты и получают от них результаты, некое специфическое «фотографическое» изображение или свидетельство о Боге, в котором одно следует отделить от другого и упорядочить в систему

. Если мы ясно себе дадим определение системы, то нам станет ясным, что речь идёт о таком образе Божественной простоты, которая вписывается в пределы природной возможности познания человека. к примеру, можно просто произнести слово Бог и тем самым назвать всю Вселенную, то есть в абсолютную простоту вписалось абсолютно вся бесконечная реалия окружающего бытия. Перед ученым стоит та же самая задача, которую соделал Бог, отделивший Царствие Небесное от первородного греха Адама – нужно отделить живое от омертвелого

. Для неверующего учёного всё это черно-белые полосы случайно возникших обстоятельств, так же как порядок вещей и сама структура мира для него – одна из бесконечных сложившихся разновидностей не ориентированного хаоса. Ведь нужно быть живым, чтобы в хаосе заметить жизнь и её оттенки, чтобы видеть субординацию начало-следствие. Нужно иметь избирательную способность разума, что и есть религиозность, без чего сам по себе учёный не состоится, ибо утратит исследовательское свойство – просто утонет во множестве значений и чисел. Для него гармоничная структура мира – хаос. Такие исследования не становятся во благо всему и Вселенной, ибо не несут себе образ замысла Бога о человеке и его Вселенной.

Иными словами, речь идёт о выражении Божественного на данном понятийном (математическом) языке исповеди Истины и бытия Бога, Его влияния, явленного нам во множественных Своих дефинициях. Бог и Его множественные производные или тварные создания – не суть одно и то же (также как нельзя общаться со змием также как с Богом, с его Творцом). Так как Бог в любой научной доктрине несет Свое выражение, Своей абсолютной простоты в любой степени усложнения научных теорий, то этого критерия надо придерживаться для обоснования присутствия Божественного в науке и процессах обучения молодых ученых. Нельзя отрываться от Божественных ориентиров, нельзя выпускать любую проблему из пределов простоты общего вида Божественного обозрения. Ведь в конечном счёте, всякая наука несёт в себе именно эту цель, согласно коей необходимо ориентировать мир и Вселенную в живительном для человека направлении. Наука должна позиционировать человека в понятном ему месте позиционирования – в простоте Начала начал, ибо в каком-то ином месте миросозерцания человек тонет, путается и не может понять. Неведение его приводит в ужас ада. Человек должен осознать необходимость жить по Воле Творца и этим мы утверждали бы Божественный Промысел, этим соучаствовали бы в Его творчестве, воплощали бы Его Замысел на Вселенной

. Это не простое высказывание, ибо всякая научная доктрина является научной лишь в том случае, когда в пределах привычной Абсолютной Простоты установлено единство, явленное причинно-следственным отношением Начала начал к изучаемой её возникшей альтернативной эволюционной сложностью, которая оказалась нам интересной в связи с какой-то жизненной ситуацией или просто в соответствии с экспериментально полученными данными. Мы именно в изучаемом предмете, при исследованиях, ищем то самое Абсолютно Простое, доступное для разума, мы ищем Божественное. Для чего? Мы ищем Божественное, чтобы обрести власть уже и над этим испытуемом предметом, уже над этой частичкой Вселенной

. Мы ищем Божественное в себе и свой образ вокруг, ибо только тогда имеем силу любить мир и оный оный отвечает нам взаимностью, то есть становится наиболее комфортным для богообщения. Созерцая свой образ во Вселенной, мы можем стать связующим звеном между Богом и Вселенной. И, по слову святых отцов, обожив себя, сможем обожить и обожим этот мир, то есть сможем стать проводниками Благодати Духа Святого, проводниками Божественного Повеления во Вселенную и представим его, то есть этот мир, на Суд Творцу и тем самым исполним замысел Бога о человеке, который призван соделать этот мир естественным для своего естества природы в полнейшем согласии с Предвечным Советом. Вот примерно так на самом деле гармонично перекликается научный материализм с православным догматическим богословием. Богословие как бы ищет твёрдую кочку в этом топком болоте хаоса научно-аналитической бездны

.

1.0.1.-14. Это важно для того, чтобы вести научные исследования и адекватно в русле сотворчества Божественному реализовывать бы их в жизнь. То есть надо суметь гармонично совместить новые научные разработки с прежним укладом и высоким ритмом жизни, не покусившись на него. (Нельзя забывать о том, ради чего зародилась наука. Если говорить о том, что творится ныне, когда в Европе люди сто метров до магазина едут на авто, а в Африке в это время умирают от голода из-за того, что Сахара опустошает плодородные земли, то не это было целью науки). Православный догмат о Боге Троице является тем Солнцем на любой картине мира или научной теории, который надо выделить, как начало начал. Мы ищем Божественное, а точнее пытаемся узнать себя, личность, найти своё родственное себе для того, чтобы дать имя характеризующее любовь как-то по своему, на свой манер и стиль. И тем самым, чтобы соделать явление предсказуемым ещё на самых ранних этапах его развития и тем самым адаптировать его под запросы и требования жизни быть в комфортном богообщении. То есть ради усиления религиозного чувства человека, то есть обрести власть не только над собой, но уже и над ним, над этим испытуемом предметом, уже над этой частичкой Вселенной, именуемой этим явлением

. Это ещё одно имя причины, благодаря коей возникла религиозность в человечестве. Это еще одно имя наступления жизни на смерть. Мы, зная о том, как соотносится Божественное, или, иначе говоря, самое начало-причина явления с самим явлением в данной степени его развития, мы можем подчинить данное явление своей воле, чтобы оное заняло свое естественное для себя место во всеобщем этом празднике бесконечной любви. И отдать человеку его, то есть то, что он вложил во Вселенную по образу и подобию своему, своим иным именем любви. То есть можем заставить утверждать живое, направив оное в нужное для утверждения жизни русло. Это как воды реки мы направляем, делая котлован для будущего русла от истока до самых этих, к примеру, орошаемых полей – но никак не от устья. То есть, зная Божественное

в реке, что есть исток её, мы обретем власть над ней. Так была покорена непредсказуемая, неуправляемая река Хуанхэ при царствующем в Китае Юе. Пример с рекой есть смысл разобрать более плотно. Тут схема образа мышления простая: что есть Божественное в системе река либо низовье или верховье, либо что-то другое? Верховье, ибо с него начинает быть это явление. Следовательно, с ним и работаем. Это есть та самая схема, которая работает во всех исследовательских трудах и во всех науках и по другому не будет никогда

.

Это с одной стороны, а с другой соотношение с Божественным, оформленное как закономерность или функциональная зависимость – это есть отражение того, как бесконечность исповедует о своём начале (абсолютном постоянстве) и, не смотря на всю эту абсолютно бесконечную протяженность удалений, и множественные противоречия оказываются взаимными дополнениями друг другу, составными частями одного единого целого. То есть, где бы, в какой точке бытия мы бы не проводили исследования и определения значений, мы везде включаем одни и те же инструменты. Это есть выражение или отражение того, от чего оная бесконечная форма определения Вселенной начала быть и стала такой. Когда это установлено, то становится формулой, позволяющей исследование превратить в стройное научное высказывание. После чего открытием является выражение тривиального начала в хаосе бесконечности, после чего мир становится понятным и зримый хаос становится Божественным порядком и гармонией. Но очень часто выбранный первопринцип не вписывается в возникшую проблему, то есть реальность требует иного первопринципа рассуждения о Начале начал.

Мной ничего в математическом анализе не изменено и не добавлено. Но мной просто распознаны в нем и в этой мертвой логике характерные для личности черты. Никогда математика не встанет в супротив этого утверждения, ибо живое здесь ничего не разрушает, но и анализ не посягает на само живое, ибо занимает естественное для него и самой жищни место служения живому, становится частью живого и гранью Жизни Божественной Троицы.

Но, опять же анализ всегда односторонний. То есть созерцая мир через данную призму мы замечаем, что оная как-то ограничена в утверждении мировосприятия, а потому возникают необъяснимые явления, не поддающиеся осмыслению. То есть нужен какой-то иной эталон измерения. Но это никак не означает, что надо отвергнуть прежний первопринцип. Его следует дополнить, то есть нужен такой первопринцип, который бы гармонично включал в себя предшествующий. Мы вновь возвращаемся в исходное, в Начало начал и в Нем этот эталон находим и потом уже посредством оного рассматриваем мир и вновь делаем открытие. Так рождается гениальный парадоксов друг. Также следует упомянуть, что сам по себе разум человека ограничен в своих возможностях воспринимать Вселенную и видит только Божественную простоту в пределах ограниченных воспалением, полученного из-за первородного греха, но воспринимая доступную для разума эту простоту в окружающем мире бесконечных множеств, автоматически воспринимает и саму безграничную Вселенную в целом

. (Мы можем произнести слово Бог и тем самым сказать обо все остальном). Если этой доступной обозрению простоты он, ум, не видит, то перед ним Вселенная предстает как разрозненный хаос – вне понимания. То как очевидный хаос во множествах усложнений сопряжен и укладывается в простоте Божественного, а значит перестает быть хаосом, становится научным открытием или научным выражением. Вот ещё один вариант определения о природе познания человека, как еще одна грань естества, с чего мы начали эту главу.

1.0.1.-14 Человек – это начало начал всего. Для того, чтобы разрушить грех, необходимо найти его начало. Человек ищет начало всякого явления, чтобы управлять им, чтобы обуздать его и чтобы им овладеть. Точно также и грех пьянства начинается с самого первого акта мысленного действа. Человек обуздывает животный мир, ибо в том же прообразе ищет в нем начало, как прообраз самого себя. Мирча Элиаде 13.02.1969

Смотри 1133-472

1.0.1.-15 Образ недосягаемости и образ постоянства – разные имена. Момент инерции – тоже одно из имен Бога. Бог абсолютно недосягаем и все вокруг Его творение имеет Его прообраз. Напрмиер, такие свойства, как упругость, твердость и так далее

Бог недосягаем, а потому эволюция движется также в эту сторону. Все то, что вызвано из небытия в бытие наделено также этим свойством. Все вокруг нас движется эволюционно к большему подобию Богу именно в этом же прообразе – к большей недосягаемости для зла. Научно-технический прогресс обязан дать возможность быть живому в прежней активности жизни, но в большей недосягаемости для опасностей.

1.0.1.-1.6 Подобие в одном коэффициенте постоянства кривизны, как мы уже оговаривали, свойственно окружности. Прямые пересекающиеся под прямым углом в координатной плоскости также подобны пустоте. А потому на понятийном языке, свойственном такой составляющей сфере-области бытия, как формальность, пустоту можно изобразить не только окружностью, сферой и шаром, но и абсолютно прямыми линиями, пересекающимися под углом 90 градусов или ?/2 радиан. Итак пустота, как имя живому телу, на понятийном языке анализа звучит «координатное пространство» в поле зрения коего оказываются все известные функциональные множества математического анализа. Иными словами, все то, что вписывается в пределы постоянства координатного пространства – все то имеет место в бытии. Следовательно, для исследований надо исповедовать этот принцип без всякого такого что может иметь нарушение.

Богословие нисколько не покушается на догмы материализма и на все доктрины его, если они до конца «верны» тому первопринципу, коим они описывают мир и исповедуют Истину. Материалисты очень часто изменяют даже сами себе в процессе поиска Истины. То есть измена лежит во всем, а не следование точному научному плану.

Что такое математика? Это такой сосуд, который необходимо наполнить Божественной сущностью. Это важно сделать, ибо истина, если не животворит, то ею не является. Математический анализ, повторюсь, это емкость, в коей должно быть содержимое Естества Бога, причем емкость, которая мажет в себе его удерживать. Говоря иносказательно, ведро для этих соков жизни не должно быть дырявым, ибо оное перестает соответствовать требованиям определениям Истины. Это тоже относится живоносной правде бытия, в пределах межличностных отношений человека с Богом.

– 1.0.1.-17

1.0.1.-18. Теперь вернёмся к сказанному чуть ранее, где речь шла о главном принципе (причем первопринципе) естественного отбора – к возможности различать в созерцаемой картине мира раскрывшиеся в течение очень продолжительного времени все более и более глубинные оттенки Его, Творца и очертаний Его влияния. На основании этого появляется возможность меньше делать ошибок и следовательно появляется возможность, раскрыв новое Его качество, благодаря чему, в какой-то степени, уподобиться Ему в ещё одном Божественном свойстве – в свойстве вечного (точнее жить ещё более продолжительно или более вечно). Сам по себе естественный отбор – свойство природы Вселенной, стремящейся стать подобием Бога в силе, а значит иметь торжество, которое должно быть, как и сам образ Божий – только вечным, то есть оказаться в поле зрения современности. Просто только сила являет нам элемент постоянства, выраженным в данной реалии непрерывностью. Иными словами, стремление утвердиться в вечности, как грани счастья, становится активатором всех форм естественного отбора, как способа уподобиться Творцу вот таким вот ужасным образом пути становления – это есть приобретение, полученное с грехопадения первого человека, после чего появилась вражда самосъедения, в которой живое, как сила не участвует. Сила и слабость – это разные степени подобия Богу. То, что наиболее совершенно, то никак не участвует в борьбе, ибо всегда пребывает в торжестве непобедимости. Менее совершенное всегда оказывается на вторичных ролях и служит совершенному, чтобы оказаться через него в лучшем подобии Творцу, то есть стать более совершенным. Но благодаря воспаленной грехом природе, мы обманчиво мним из себя ничтожеством противоречий войны, в аде побеждающего нашу волю борения, нам все это представлено в ужасном образе – во самосъедающей вражде, в коей принимает участие только мертвое ради того, чтобы дать толчок живому. Но присутствие Божье, даже это, казалось бы адское качество жизни, делает осмысленным, ибо в результате его постоянно формируется силуэт некоторого очертания, который не участвует в борении, не входит в противоречие, а все сильнее и более полно выражается Сущность Бога на природе Вселенной – Его Образ, в коем нет следов борьбы в противоречиях, но только все прощающей Любви. И только это становится силой. Таким образом, естественный отбор становится движителем эволюции в сторону Божественного формирования образа для всей флоры и фауны, и через человека в Образе, в коем навязывает человек по образу и подобию своему в любви, ибо только при этом условии живое имеет свойство жить. То есть отражение Божественного на даже такой реальности может быть подобным Богу в свойстве жить и, в пределах подобия Абсолюту жизни, жить в какой-то степени вечно.

1.0.1.-19. Эволюционно сложилось так, что физиология человека наделена всем необходимым для успешного противостояния всему угрожающему жизни. Причем жизнь, как общение с Богом, в той же кондиции, какая возникла ещё во Царствии Небесном, так и остается ключевой основой всего живого, то есть радостного единения с Богом, нуждающемся в поддержании в той же кондиции. Так идет формирование живого во всех гранях проявления и, главное, человечности всего человечества. До рождения Христа общение с Богом происходило через подобие Ему в духовной чистоте, благодаря чему человек становился не потопляемым в телесной пучине моря. После светлого Его Пришествия общение через подобие Ему в духовной чистоте дополнилось общением в Духе Святом. Теперь общение с Богом в Духе Святом наделяет человека чистотой самопроизвольно, ибо, если он не отвлекается от Него, то и впадает во что-то иное. Главное, человек держится за Этот Выступ над пучиной вод и поднимается вверх из воды. Нам не важно, что в этой воде и какие муки борьбы оная нам навязывает течением или волнами, ибо мы, хотя и абсолютно беззащитны, но пребываем вне этого всего, то есть крепко держимся за этот выступ и тонуть не собираемся. Во Христе мы получили полноту откровения. Это уже новая реальность для человечества, которая должна была оказывать новое влияние на эволюционное развитие организма

. Тем самым после Рождества Христова в естественном отборе оттачивалась функциональность отношения чувственной природы к Божественному иначе. Речь идёт не только о том, что выкристаллизовалось в самом строении организма, но и речь идёт о том, что разум человеческий озадачен созданием всего необходимого для более продолжительного утверждения живительного Божественного влияния в данной реальности. То есть человек созидает некоторый живительный порядок, несущий в себе ту же самую цель – спасение жизни от всякого такого, что может хоть как-то покушаться на её непрерывность, долговременную продолжительность в земном исполнении её бытия не только тем, что также как Творец не участвует в естественном отборе, но теперь ещё и с помощью преображения окружающей среды проживания. После Рождества Христова труд разума направлен на то, чтобы создать условия, при коих ум был бы беспрестанно сосредоточен на Боге и не отвлекался бы от Него. Это и есть цель эволюционного стремления к вершине совершенства в материальном мире, ставшее организмом человека, потом первое предназначение возникших государственных образований, научно-технического развития. Все во Вселенной бережет внимание для Боге и только через человека. Повторюсь еще раз, что естественное единство с Богом обуславливает все остальное в этом бытии – совершенствование быта жизни, а потом и государственных формообразований, о чём в принципе пойдёт речь других томах книги

. Эволюционное становление претерпевает все, кроме самой этой составляющей постоянства-простоты. Оная так и остается не тронутой в нашей распознанной умом двоичной

природе и отсюда следует, что именно эта составляющая обозначила своё бытие в самом начале времён и оная первична в эволюции жизни. Именно оная опосредовано эволюционного становления сильнее и сильнее адаптируется в земных условиях, формируя общий вид и направление эволюционных токов. То есть сразу не будем путать душу с её органом, который возник при адаптации её, души, в земных условиях. Преподобный Иоанн Дамаскин («Точное изложение православной веры» книга 2, гл. 12 «О человеке») даёт следующее определение душе: «Душа есть сущность живая, простая и бестелесная; невидимая, по своей природе, телесными очами; бессмертная, одаренная разумом и умом, не имеющая определенной фигуры; она действует при помощи органического тела и сообщает ему жизнь, возрастание, чувство и силу рождения. Ум принадлежит душе, не как что-либо другое, отличное от нее, но как чистейшая часть ее самой. Что глаз в теле, то и ум в душе. Душа, далее, есть существо свободное, обладающее способностью хотения и действования; она доступна изменению и, именно, изменению со стороны воли, как это свойственно тварному существу. Все это душа получила естественно по благодати Создавшего, по которой получила и бытие, и определенную природу».

1.0.1.-20. Нам необходимо распознавать грани этого ноля или постоянства Божественного, опосредовано выражения его в пространстве с помощью зависимостей. Распознавать Божественное посредством всего того, что происходит в процессе эволюции организма человека. Мы просто начинаем больше чувствовать, видеть больше оттенков Бога в сфере математики явленного перед нами нолем, то есть называть Его разными именами. Наши глаза распознают не просто либо светлое, либо темное, но даже цвета и плохо различимые тона. Наше тело чувствует не только предмет, но и температуру его, шероховатость. Наш ум может предвидеть будущее. И так далее. И тут хотелось бы вновь остановиться и акцентировать внимание на важном. Эта часть реальности Вселенной не может свидетельствовать о Творце как-то иначе, кроме того, что мы видим. Если мы ещё как-то пытаемся с помощью стрельбы из автомата Калашникова рисовать в контурах это живописное озеро со скалами и парусом посреди его, то нам уже с его же помощью не под силу выразить краски и цвета, и изящность утреннего пейзажа. Да дыры от пуль будут свидетельствовать о красоте данной реальности, но ожидать от этой картины хоть какой-то большей полноты – утопия. Поэтому, когда мы выставим на обозрение эту картину, то нарисованное понятным будет только нам. С одной стороны, это все же, хоть и такое вот чудовищно оформленное изображение пейзажа, а с другой стороны, сие недостаточно для ясности понимания, а потому создается впечатление, что ничего общего в этой реальности рисунка с действительностью нет и картина сия неизбежно как хаос отвергается (если не современниками, то будущими поколениями точно). То же самое в нашем случае. Материя в полноте свидетельствует о Творце, но то, что оказалось в поле зрения, то очень скупо – нет всеобъемлющей полноты. То есть нам явно недостаточно или мы ожидаем намного большего, поэтому мы с помощью науки свидетельствуем о творчестве Бога в тех границах возможностей, которые определены свойствами внутреннего мира материальной составляющей естества Вселенной. Сама же суть священного Писания наделена красками и более глубинными свидетельствами о Творце. И хотя оные более глубинные, но остаются в рамках дозволенного, а потому остается довольствоваться тем, что имеем. Также как след от стопы человека свидетельствует о человеке в рамках своих возможностей – углубление в почве в форме стопы. Говорить, что это человек нельзя, но можно сказать, что это свидетельство о человеке, правда, настолько далёкое от всей полноты Истины, что уму непостижимо. На Голгофе произошло беззаконие и природа выразила сие также беззаконием в границах способности своего естества, при котором нарушился порядок: разверзлась земля и погасло Солнце на целых три часа. Во Вселенной множество всего и вся и каждая из оных имеет свое уникальное и свойственное себе повествование о Творце. Как-то иначе Вселенная нам говорить не может, кроме как нарушение привычного своего хода событий – просто ей самой беззаконие на Голгофе противоестественно, а потому выразилось также противоестественным поведением материального мира и тщетны наши ожидания или надежды в этом плане, что природа вокруг покажет нам что-то ещё большее, кроме того, что случилось