Буря в бокале

Тихая, невзрачная улица Голубиная располагалась в северной оконечности города, в старой его половине. Она брала начало от проспекта Доблести и, петляя, точно змея в траве вела к заброшенному кладбищу. «Последнее пристанище», так раньше называлась данная улочка, неизменно на протяжении давно минувших лет провожающая скорбную процессию в последний путь. Добротные памятники, вытесанные в незапамятные времена, оказались в действительности бессильными перед напором сил природы. Разросшиеся кустарники, скрывали мраморные бюсты, гранитные постаменты, плющ, словно паутиной опутывал зелёными щупальцами ветхую покосившуюся ограду. Деревья росли прямо посреди дорожек вернее очертаний их, так как выложенные когда-то давным-давно плиткой они были погребённые под слоем упавших обломавшихся веток и нанесённой ветром мусором и грязью. Редкий прохожий забредал сюда. Трактиров и прочих увеселительных заведений здесь отродясь не водилось. Пара троек непримечательных лавочек, вот, пожалуй, и весь довесок к этой совсем непримечательной улочке.

Зато дух прошлых лет отчётливо витал в воздухе, его просто невозможно было не ощутить. Он проникал сквозь ветвистые трещины в стенах, сочился меж неровных стыков брусчатке на дороге, исходил от истёртых дождём и ветром надгробий. Но, несмотря на всю эту кажущую ветхость и архаичность, Фреду нравилось тут бывать. Главным образом из-за ставшей обыденной в других районах города бурлящей несмолкающей людской суеты, оглушающего гама выплёскивающего из многочисленных забегаловок, истошных криков зазывал предлагавших всё и почти за даром, запруженными телегами проспектов. Жизнь на Голубиной в отличие от большинства других улиц города текла размеренным, никуда не спешащим ручейком, словно весь остальной мир находился на другой оконечности вселенной. «Оазис тишины», как выразился однажды Мандарин. Нойс полностью разделял это мнение с ним.

Своеобразным украшением улицы служили ломанные много скатные крыши, покрытые шести угольной черепицей старого образца. Идя по вымощенному кургузианской плиткой тротуару и смотря вверх, кровли казались оранжевыми волнами, вздымающимися над древними стенами домов.

Фрэнос не спеша, шёл вдоль улицы, как всегда поддавшись очарованию её, и хотя соседство с кладбищем некоторым могло показаться несколько мрачноватым, но это было всего лишь на первый беглый взгляд. На нём давно уже никого не хоронили, оно служила скорее памятником старины, нежели скорбным местом. Остановившись возле большого круглого циферблата часов, что одновременно служили и вывеской мастерской он замер. Когда-то блестевшие начищенной медью циферки и стрелки потускнели, покрылись налётом зелени, но от этого не стали уродливее, а наоборот приобрели некий свой особый шарм присущей благородной старине. Сейчас они ритмично тикали указывая пол одиннадцатого по полудню. Сквозь дымчатые стёкла окон угадывались контуры низкой конторки и нагромождение всевозможного вида и конструкций часов, занимавших всё видимое пространство на противоположной от входа стене. Приходя сюда, Нойс невольно перемещался на двенадцать лет назад. Тот памятный день, когда он впервые переступил порог, этой ничем не примечательной на первый взгляд мастерской часовых дел, навсегда отпечатался в его памяти, словно оттиск на гравюре. Его не редко мучил вопрос, какую бы жизненную нишу занял он, не окажись он здесь тогда? Как сложилось бы дальнейшая судьба? Но, правда совсем не долго, как правило, времени, на подобные измышления у лучшего наемника Пьянтуза, и возможно всей Бурляндии, никогда не выпадало много. Он умел ценить и главное извлекать из времени всё самое ценное и дорогое, что есть в жизни.

Тихий привычно мелодичный перезвон колокольчиков сообщил о новом посетителе. Фред аккуратно закрыл за собой дверь и подошёл к такой знакомой конторке, за которой сидел и что-то вертел в руках субтильного вида паренёк. Худые плечи оттягивали массивные лямки комбинезона, доставшегося, не иначе, как от предыдущего подмастерья обладающего гораздо более внушительными габаритами, нежели теперешний. Старик всегда слыл бережливым человеком, правда находились и такие, которые его называли скупердяем (естественно за глаза), ошибались впрочем, как первые, так и вторые. Фред с уверенностью мог это заявить, положа руку на священное писание наёмников, если бы конечно таково существовало бы в природе. На самом деле негласный глава наёмников просто был человеком расчётливым и практичным. Ну, право же зачем было приобретать новый комбинезон, когда в наличии имелся достаточно приличный собственный, а то, что несколько великоват не беда, где-то подкатить штанину, где-то ушить пояс и вуаля одеяние готово! Примерно так размышлял Старик, ведя своё «хозяйство» на протяжении уже наемник сам не знал скольки лет.

Оторвавшись от работы, паренек, носивший короткую каштановую челку, зачёсанную по последней моде на правую сторону виска, с каким-то растерянным видом воззрился на нового посетителя. По его удивлённому, немного озадаченному взгляду не составляло труда догадаться, что он узнал знаменитого наёмника.

– Привет малой! Старикан у себя?

Стариком его величали все, кто знал, чем в действительности занимался часовой дел мастер. Остальные, не связанные с криминалом люди обращались к нему уважительно, синор Корвин Ван Шумен.

– Да, синор Фрэнос!

Неожиданно громко воскликнул подмастерье, причём упомянув его прозвище, чем вызвал у последнего неприятное чувство, конечно они тут были одни, но, тем не менее, он считал, что так громко вслух произносить его не следовало всё ровно.

– Он в подсобке, сейчас позову.– Добавил паренек, поспешно слетая с табурета и мигом, бросаясь к двери во внутренние помещения.

Старик владел всем домом. Первый этаж он отвёл мастерской и складу, на втором находилась кухня, соседствующая со спальней и кабинетом. Ещё была крохотная комнатушка на чердаке. Она предназначалась для подмастерьев Старика. Нойс хорошо помнил царивший там сухой запах древесины, жёсткую кровать, скромную обстановку, крохотное ромбическое окошко, из которого открывался чудесный вид на соседский домишко, где жила молодая хорошенькая собой синора Лаура. Тогда он был сильно влюблён в неё и каждый вечер, когда выпадала свободная минута, просиживал у окна, наблюдая за ней не решаясь подойти на улице. Любовь закончилась ничем. Знатный дон посватался к родителям и бережливый глава семейства не смог устоять перед соблазном выдать дочь за богача, хоть и годился он ей, как минимум в отцы. С тех пор он не встречал её нигде и даже не пытался разыскать, похоронив в закутках памяти былую любовь.

– Фреди, мой мальчик, как я рад тебя видеть!

Невысокий сухопарый весь седой мужчина, облечённый в тёмный халат с нарукавниками, вынырнул из проёма двери и довольно бодрой походкой направился к склонившему в почтении голову бывшему ученику.

– Не часто ты балуешь старика визитами, совсем забыл обо мне.

Журя, его как мальчишку, протянул он руку. Нойс не мог не отметить крепости рукопожатия. Хватка старого лиса со временем не ослабла.

– Ты же всё прекрасно знаешь, всё дела, дела, дела…– пожимая виновато плечами, стал оправдываться наёмник.

– А и действительно, уж куда без них-то молодым. Спешите успеть всё на свете! Эх! Да, что там говорить, и я был когда-то точно таким же! Стремился объять необъятное! Но молодость мальчик мой, штука проходящая, не успеешь, как следует разогнать лошадок, как вдруг, откуда не возьмись, выскачет флажок – всё приехали, станция конечная!

Пронзительные желтоватые глаза из-под покрытых инеем седины бровей ощупывали бывшего ученика, весёлый задор, сверкавший в них говорил, как раз об обратном – Старик полон сил и идти на покой не собирается.

– Ну, я думаю до конечной остановке ещё не скоро,– в слова обрёк мысль Фред. – Я сторонник идеи, что всё лучшее впереди!

– Вижу оптимизма тебе по-прежнему не занимать. Что ж будем надеяться, на лучшее.– Легко согласился мастер, указывая жестом руки пареньку, чтобы тот перевесил табличку с открыто на закрыто. Добавив напоследок,– Клопи займись делом, а мы поднимемся наверх.

Рабочий кабинет Старика не уступал размерам и обстановкой приёмной какого-то важного вельможи. Широченный дубовый стол Т-образной формы позволял комфортно разместиться за ним доброму десятку человек. И не беда, что стульев всего было два, не приходилось сомневаться, если того потребуют обстоятельства их внесут по первому мановению руки. Чего не скажешь о вмурованном в стену большом сейфе. Он прятался в специальной нише возле книжного шкафа. В бытность своего ученичества, Нойс много историй и небылиц наслушался об этом металлическом ящике и секретов хранившихся в нём. Поговаривали, что там глава наёмников держит компрометирующие досье на все боле мене значимые фигуры в криминальном мире и не только в одном криминальном. И если, кто-то из них зарвётся или каким другим способом выкажет неуважение, Старик недолго думая «сольёт» их Луциусу. Некоторые горячие головы утверждали, что внутренности сейфа содержат немыслимые богатства, скопленные Корвиным за долгие годы мошенничества и прочих махинаций. Правда, это или нет, никто так и не удосужился проверить, а если, и были таковые, то, как правило, уже ничего не могли поведать за фактом скоропостижной кончины. Старик, как никто другой умел хранить свои секреты и тайны. Да и навряд ли он стал прятать всё свое состояние у себя дома, тем более архив. Фред склонялся к мысли, что точившие досужие сплетни вокруг сейфа не большее чем обыкновенные байки людей с богатым воображением.

– Присаживайся,– хозяин кабинета кивнул на свободный стул.– Пить будешь? К слову, недавно Пузо бутылочку коллекционной скрутиловки передал.

Фрэнос развёл руками – раз, Сэм заявляет, что оно коллекционное, значит, действительно стоит его продегустировать.

Старик, неспешно снял нарукавники, халат бережно повесил на вешалку у двери, оставшись в накрахмаленной белой сорочке и свободного покроя штанах. Затем подойдя к бару, напоминавшему большую дубовую бочку, раскрыл её створки, как дверцы шкафчика и извлёк оттуда штоф с сургучной печатью на горлышке. Сквозь приоткрытое оконце просачивалась тихая ненавязчивая мелодия флейты. По всей видимости, кто-то из соседнего дома развлекал себя во время сиесты. Разливая в бокалы янтарную жидкость, Старик поинтересовался.

– За что будем пить?

– Я пью за твоё здравие Учитель! Да продляться годы твоей жизни!– не раздумывая поднял свой бокал Нойс.

– А я выпью за способных учеников, за их удачу! Ибо, ничто так не радует сердце учителя, как признание талантов его учеников!

Чокнувшись, мужчины, медленно растягивая удовольствие, осушили свои бокалы.

– Славная скрутиловка, не так ли?– Старик прицокнул языком, смакуя послевкусие. – Сейчас немалая проблема найти хорошую выпивку, все кому не лень взялись за её изготовления. При этом, не бельмеса не смысля в таком тонком весьма щепетильном деле.

Фред не стал упоминать, что накануне они с Мандарином угощались, подобным напитком в «Сказочной трапезе». Зачем? Пусть Старику будет приятно. Взяв с подноса бордовое спелое яблоко, он откусил изрядный кусок от него и стал жевать. Размеренная звучание флейты утратило плавность, сменившись на прерывистое крещендо. Старик, щурясь на солнечный свет, заливающий комнату, взял королевскую абрикосу в руки и стал крутить ее, прислушиваясь к музыке или делая вид, что прислушивается.

– Новый сосед?– поинтересовался наемник.– Раньше, насколько я помню, по близости никто не музицировал.

– Нечто вроде того. Какая-то дальняя родня Суареза, (живущего по соседству со Стариком с незапамятных времён) с полгода назад приехала погостить, да так и осталась. Теперь, вот каждый божий день, Ранета его племянница радует округу своей игрой на флейте.

– У неё неплохо это, получается, следует заметить.– Выразил своё мнения Фред, заслушиваясь необычной мелодией.

– Согласен. У девушки есть определённый талант.

Старик закрыл глаза, продолжал вертеть в руках абрикос. Нойс аккуратно положил откушенное яблоко обратно на поднос, никак не знающий с чего начать разговор. С бывшим наставником его тесно связывали пять лет плодотворного, местами напряжённого, ученичества. Он не был деспотам или самодуром по природе своей, но требовательным без сомнений. Все его уроки, задания напоминали подчас запутанные шарады. Где он главный режиссёр задавал начальный тон, внимательно отслеживая ход мыслей подмастерья. Бывало, он отправлял на дело, давая несколько вариантов для его успешного осуществления. Ученик сам должен был определять, какой из них наиболее подходящий. « Каждый мастер, желающий дотянуть до старости, должен всегда самостоятельно просчитывать шансы, контролировать ситуацию, находиться на шаг впереди от соперника, не надеясь ни на кого кроме себя ». Неизменно повторял Старик, менторским тоном заканчивая очередной урок. Фред до гробовой доске был благодарен ему за науку, хотя и понимал, что частенько наставник использовал его в тёмную, в каких-то своих мутных делах. Но всё же главное было другое, Старик многому научил его, показал, рассказал, открыл глаза на многие нюансы и аспекты ремесла, дав, своеобразную подорожною грамоту в новую жизнь, жизнь, которая в корне отличалась от прежней. Жизнь, в которой он являлся победителем, а не тем жалким неудачником из провинции.

– Кхм… прочистил горло Нойс. Он вначале хотел начать беседу с ненавязчивого вопроса о самочувствии, но потом внезапно вспомнил, что Старик не любит когда кто-либо интересуется его состоянием здоровья. « Помирать не собираюсь!». Раздражённо отмахивался он, всякий раз, когда имевшие неосторожность люди задавали ему столь бестактные вопросы. Вместо этого он спросил другое,– как твой новый ученик?

– Клопи, способный мальчик.– Тут же ответил Старик.– Очень терпеливый, старательный, малый, хотя порой ему, не достает твоей импровизации. Посмотрим, время покажет, что из него выйдет. – Затем прищурив один глаз, он в свою очередь спросил, – но тебя ведь, интересует совсем другая тема. Дай, сам попробую отгадать какая именно. Наверное, что-то связанное с Жирдяем и его последней находкой. Не так ли?– это был скорее не вопрос, а утверждение.

– Я всегда восхищался твоей проницательностью и интуицией!

Фрэнос, склонил голову в поклоне. Хотя он давным-давно перестал удивляться осведомленности старого плута, но всё же тот неизменно продолжал удивлять его своей прозорливостью.

– Я внимательно тебя слушаю.– Отмахнулся, как от назойливой мухи похвалы бывшего ученика Старик, переходя на деловой тон.

Немного поразмыслив, наемник медленно начал. – Ты когда-нибудь слышал об артефакте, выполненном в форме глиняной или фарфоровой статуэтке изображающей фигурку девы держащей в вытянутых руках чашу. Сама статуэтка примерно в локоть высотой. Оговорюсь сразу, в общих магических каталогах она отсутствует напрочь. Даже упоминание о ней нигде не встречается…

– Забавно-забавно. Ты в энциклопедии брата Заусенца смотрел?– полюбопытствовал Старик, пристально всматриваясь в лицо Фреда.

Взгляд бывшего ученика красноречиво свидетельствовал о крайнем негодовании, « мол, обижаешь, явился бы я к тебе с такой ерундой, кабы не перерыл все источники хранимой информации связанные с этой тематикой».

– Не обижайся мальчик мой. Я лишь удостоверился, что ты ничего не упустил.– Попытался сгладить не совсем корректно заданный вопрос свой Старик завуалированным извинением.

«Извинения» были поняты и приняты. – Как видишь, даром твои уроки не прошли.– Наёмник красноречиво взглянул на штоф. Бывший наставник, всё верно истолковав, быстренько принялся разливать по бокалам. Впереди предстоял серьёзный разговор, и хотя особо свирепствовать с выпивкой в такой ситуации не стоило, но и немного снять напряжение не мешало тоже. Оба представителя криминального класса находящиеся в кабинете прекрасно понимали это.

– Хорошие зёрна, падающие в благодатную почву, дают щедрые всходы!– подняв свой бокал, произнёс тост Старик и чокнулся с бокалом своего, пожалуй, лучшего ученика. На этот раз, словно договорившись заранее, они оба выпили одним залпом.– А ты самая плодотворная почва, на которую мне приходилось бросать семена знаний. Докончил свою мысль, бывший наставник, разделив абрикос пополам и одну дольку закинув в рот.

– Ты преувеличиваешь сильно,– небрежно отмахнулся от похвалы Нойс, в свою очередь, заявив. – Твои заслуги тут больше, без тебя и Мандарина я б, наверное, давно сгинул в трущобах города или очутился на каторге.

– Похвальная скромность. Что ж не стану более нахваливать тебя, а то ещё возгордишься и потеряешь хватку,– отшутился Старик, и вновь став серьёзным, перешёл к делу.– Итак, тебя интересует одна статуэтка, как ты говоришь, дева с чашей в руках, что ж посмотрим, что это за штучка такая…

Кряхтя, или делая вид только, как ему тяжело, бывший наставник медленно поднялся со стула на ноги. Музыка внезапно замолкла, и словно только этого дожидаясь, будто перехватывая эстафету, тут же сразу запели, завели свои трели птицы. От неожиданной смены музыкального сопровождения Старик замер, на месте уставившись на распахнутое окно. Фред тоже невольно перевел туда свой взгляд. Лёгкое дуновения ветерка закачало ветку дерева за окном, затеребило листву, проникло внутрь помещения, всколыхнув лёгкую ситцевую гардину, немного освежив. Старик, вдохнув полной грудью свежий воздух, точно ныряльщик перед погружением на глубину достал из штанов ключи, направился к сейфу и, закрыв собой обзор, принялся поочерёдно открывать замки.