Странный звонок

Притворный мужской голос вернул Глик к действительности.

– Жалобы на здоровье есть? – задала она стандартный в таких случаях вопрос.

Ничто не предвещало дальнейшего жуткого развития событий.

– Эм-м-м… нет, – отрицательно ответил посетитель после короткой заминки.

Богатейший профессиональный опыт и без того подсказывал доктору Глик, что здоровых людей не бывает, а бывают только невыявленные больные, однако, глядя на беспокойного посетителя, было просто очевидно, что с ним что-то неладно. Короче, еще один дегенерат на свободе.

– Ну как же «нет»? – не поверила Глик. – Простой вопрос, а вызвал у вас замешательство. Значит, есть какие-то проблемы, есть, – с уверенностью заключила она.

– Я хотел сказать, по вашей части нет. Просто я немного разволновался, – зачем-то начал оправдываться парень. Зря.

– Волнуетесь? Это хорошо. Поищем причину вашего волнения? – С этими словами Глик достала из верхнего ящика стола чистый лист и положила его перед собой, приготовившись что-то записывать.

Поскольку кроме этого невротика других пациентов на прием записано не было, в докторе Глик пробудился профессиональный интерес к его личности, и она решила исследовать его психическую деятельность, чтобы выявить все имеющиеся у него патологии и девиации.

– Женаты? Дети есть? – спросила она, внимательно глядя на парня поверх очков, как бы оценивая его.

– Нет, – покачал он головой, – в разводе.

Глик как будто воодушевилась:

– А дети?

– Мальчик.

– Живет с вами?

– Нет, с бывшей.

– Очень хорошо! – живо одобрила она. – Итак, что вас беспокоит?

– Ничего. Как раз наоборот: мне нужна справка в гибэдэдэ для продления прав.

Плохо скрывая волнение, парень заерзал на деревянном стуле, больше похожем на дыбу, тщетно пытаясь удобнее устроиться на нем. Однако ему все никак не удавалось найти наиболее комфортное положение – то спинка давила хребет и ребра, то острый бортик сиденья больно врезался в бедра.

Глик так и продолжала внимательно наблюдать за каждым движением «пациента», с горечью думая: «Этому дергунчику только машины не хватало…»

– Вы можете сидеть спокойно или вам все время хочется двигаться? – спросила она.

Парень не ответил прямо на ее вопрос:

– Доктор, у вас, наверное, много настоящих пациентов и разной другой работы, стоит ли на меня тратить столько времени и сил? Дайте мне справку, и я пойду.

Глик проигнорировала его слова.

– Вы не ответили на мой вопрос, – она устало вздохнула. – Знаете, что это значит?

– Нет, – насторожился парень.

– А я вам объясню. То, что вы сейчас делаете, называется «негативный коммуникативный сценарий». Все дело в том, что вы от меня что-то скрываете.

– Почему я должен от вас что-то скрывать, доктор? – удивленно переспросил он.

– Ну вот опять, видите? – Глик чуть склонила голову набок и хитро прищурилась.

– Ничего не понимаю, что здесь происходит? – растерянно пробормотал парень, а затем, имитируя пальцами жесты сурдопереводчика, видимо, для лучшей доходчивости, четко и внятно произнес по слогам: – Мне нуж-на справ-ка в ги-бэ-дэ-дэ о том, что я здо-ров.

Глик как будто не слушала его и спокойно спросила:

– Дорогой мой, а вы не хотели бы пройти полное обследование в нашем стационаре?

– А-а-а, – выдохнул парень, и его выражение лица изменилось, как будто он о чем-то догадался или его посетило озарение, – понимаю, вы пишите диссертацию, и вам нужен подопытный для исследований?

– Хм, ну что вы, – ухмыльнулась Глик и невозмутимо продолжала: – Это наш долг перед обществом. Мы вас понаблюдаем, подлечим. У нас очень квалифицированный персонал. Я сейчас выпишу вам направление.

– Спасибо, но не стоит. Мне бы лучше спра…

– Будет вам справка… в свое время, – строго перебила она, а сама перешла на невнятное бормотание: – Какой беспокойный пациент… Еще права захотел.

Глик стала выбирать нужный бланк из кучи разных бумажек в ящике стола.

Парень запаниковал, следя за действиями доктора.

– Да что же это такое?! Я совершенно здоров! Здоров!!! Понимаете, доктор?! Мне всего-навсего нужна справка об этом.

– Психиатрии не знакомо такое слово, – почти пропела Глик, не отрываясь от археологических раскопок в столе.

– Доктор, перестаньте шутить. Дайте мне справку, и я пойду в гибэдэдэ, – потребовал парень и слегка хлопнул ладонью по столу. – И так уже опаздываю.

– Нет, справку я вам не дам, пока не пройдете полное обследование, – ласково сообщила Глик. – Вы же не велосипед водить собираетесь, а автомобиль. Мы должны быть уверены в вашей адекватности.

Найдя наконец нужный бланк, она склонилась над ним, заполняя множество граф. В возникшей тишине было слышно, как поскрипывает перьевая ручка. Когда оставалась незаполненной самая верхняя строка, Глик подняла глаза и спросила:

– Как ваша фамилия?

Парень смалодушничал. Мысль о побеге посетила его сразу, как только стало понятно, что доктор заводит на него медицинскую карточку и теперь так просто ему не отвертеться. Можно было, конечно, попытаться пригрозить жалобой в край, но, честно говоря, он не на шутку испугался за себя. Во-первых, скандаля в этом специфическом заведении, можно мгновенно перейти из разряда тихих психов в разряд буйных помешанных и, вместо добровольного обследования, угодить в психушку на принудительное лечение. Однако основной причиной было то, что впечатлительный молодой человек уже почти поверил доктору Глик – настолько она была убедительна, – что с ним действительно что-то может быть не так. А вдруг и в самом деле ему необходимо обследоваться? Ведь врачи редко ошибаются. Последнее пугало больше всего, а страх, как известно, хороший стимул к бегству.

– А ну, стой! – заголосила вдруг Глик. – Куда побежал? Сестра-а-а!

Это было последнее, что услышал ее несостоявшийся пациент, поскольку уже летел сломя голову по коридору психоневрологического диспансера, не дожидаясь, пока его скрутят сильные руки медсестры, спеленают в смирительную рубашку, завяжут прочный узел за спиной и уведут в изуверские казематы с мягкими войлочными стенами и намертво прикрученной к полу кроватью.

Наверное, здесь это было не редкое зрелище – мчащийся по коридору псих с дикими, вытаращенными от ужаса глазами и с немым воплем из перекошенного рта. Из зарешеченного окошка регистратуры беглеца провожали безразличные, немного затуманенные гляделки пожилой медсестры.

Глава 11

Марию Степановну Тщеслаеву, прославленного на весь город общественного деятеля и всеми уважаемого мецената странный звонок из аппарата администрации застал не в самый подходящий для телефонного разговора момент. Однако, несмотря на свою крайнюю занятость, она все же ответила на звонок, не глядя.