ветер – фельдфебель, шагист -
в спину бросал мне: философ! -
и добавлял: берегись.
Но, по окраинам мокрым
идучи миром чужим,
тихо твердила: посмотрим! -
милая мудрая жизнь.
* * *
Это Ваши слова – не-печальтесь-пройдёт-
а-печаль-если-прошлая-значит-чужая!
И не помню уже, сколько лет напролёт
я живу с этим знаньем – и не возражаю,
хоть никак не проходит всё то, что должно
проходить, – и, как прежде, то муча, то жаля,
прямо в сердце мне врезано Ваше окно,
и горит, и горит – и я не возражаю.
В том окне всё пируют – и дай-то им Бог
пировать, своих сроков не опережая,
и, бокал подхватив за сверкающий бок,
позабыть обо всём, что я смог и не смог…
Я живу хорошо. И мой сумрак глубок.
И легка моя жизнь, и я не возражаю.
* * *
Старьёвщик-вечер собирает в горсть
нелепые дневные сувениры:
листок породы оторви-да-брось,
брелок с ключами от пустой квартиры,
записка… то есть подпись из неё,
мотивчик – надоедный, хоть не слушай…
Чудесное смешное вторсырье:
дай только срок – оно ещё послужит,
лишь ночь настанет!
И настала ночь,
и я – опять спускаясь в ад из рая -
всё то, что удалось мне приберечь,
кладу перед собой – перебирая
бесценный мой, прекрасный мой утиль:
билетик, кремешок от зажигалки…
А на ботинках серебрится пыль
от нашей с Вами утренней прогулки.
* * *
Когда я вдруг исчезну
в лирическую бездну
и Вам вдруг станет плохо -
Вы напевайте Баха.
Навязчивые мысли
оставив в пыльном кресле,
Вы напевайте Баха
от вздоха и до вздоха.
Забудьте все печали,