Пётр Великий в жизни. Том второй

Денщики, жившие в верхнем жилье дворца, каждую почти ночь по молодости заводили между собою игру и такой иногда шум и топот при пляске делывали, что государь, сим обеспокоиваемый, неоднократно унимал их то увещаниями, то угрозами. Наконец, для удобного продолжения забав, вздумали они, когда ложился государь почивать, уходить ночью из дворца, таскаться по шинкам и беседовать у своих приятельниц. Его величество, сведав о таком распутстве, велел для каждого денщика сделать шкап с постелью, чтоб в нощное время их там запирать и чтоб тем укротить их буйство и гулянье. А как некогда в самую полночь надлежало отправить одного из них в посылку, то, не видя в передней комнате дневального, пошёл сам наверх в провожании Нартова с фонарём, ибо Нартов сыпал в токарной. Его величество, отпирая шкап за шкапом и не нашед из них ни одного денщика, удивился дерзости их и с гневом сказал: «Мои денщики летают сквозь замки, но я крылья обстригу им завтра дубиной».

Наутрие собрались они и, узнав такое посещение, ожидали с трепетом встречи дубиной. Государь, вышед из спальни в переднюю, увидел всех денщиков в стройном порядке стоящих и воротился вдруг назад. Они испужались пуще прежнего, думали, что пошёл за дубиною, но он, вышед из спальни и держа ключ шкапной, говорил им: «Вот вам ключ. Я спал без вас спокойно, вы так исправны, что запирать вас не для чего. Но впредь со двора уходить без приказа моего никто не дерзнёт – инако преступника отворочаю так дубиной, что забудет по ночам гулять и забывать свою должность, или велю держать в крепости коменданту».

Денщики поклонились низко, благодарили судьбу, что гроза миновала благополучно, а государь, улыбнувшись и погрозя им тростью, пошёл в Адмиралтейство. Из сего случая видно, колико был отходчив и милостив монарх, прощая по младости человеческие слабости.

Денщики были следующие: два брата Афанасий и Алексей Татищевы, Иван Михайлович Орлов, Мурзин, Поспелой, Александр Борисович Бутурлин, Древник, Блеклой, Нелюбохтин, Суворов, Андрей Константинович Нартов, любимый его механик, который учил государя точить. Для дальних посылок непременные курьеры – Шемякин и Чеботаев, да для услуг его величества – спальный служитель или камердинер Полубояров. Вот все его приближённые. Для письменных же дел – секретарь Макаров, при нём два писца – Черкасов и Замятин.

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. С. 56

Пётр Великий не терпел при своём дворе большаго придворнаго штата; но в необходимом случае приказывал иметь эту пышность Князю Меньшикову.

Обыкновенно для своей услуги при дворе имел одного камердинера; для других же услуг и для провожания употреблял своих денщиков, которых у него было до шести, которые при нём дневали по двое. Он никогда не ездил в карете, a его любимый экипаж была одноколка, на которой в нужде можно было ездить по двое.

Во всё время его царствования на его конюшне были только две четырёхместные кареты для Императрицы и для придворнаго штата, да у князя Меншикова две старинные парадные кареты.

Если куда нужно было Государю отправляться водою, то для этого он употреблял буер, шлюбку, или двух или четырёх весельную верейку.

Из разных рукавов Невы, составляющих различные рукава Невы, ни на одном не было моста; этой мерой Государь хотел приучить свой народ к тому, чтобы привыкали к воде и к лодке.

Денщики Петра Великаго отправляли у него все роды службы, для которых при других дворах содержат адъютантов, камергеров, камер-юнкеров, ординарцов, гоф-фурьеров, камердинеров и других лиц. Кроме денщиков у Императора ещё были гайдуки; эти гайдуки во время поездки стояли за его одноколкою; все же прочие чины сопрягались в одном денщике.

В денщики обыкновенно определял к себе Петр Первый молодых людей благородной фамилии, которых записывал в гвардию и оставлял на службу денщиками, а спустя лет десять иногда более, иногда менее определял их в действительную военную или и гражданскую службу. От камергера Древника, бывшаго прежде денщиком.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев. С. 36

Враг церемониала

Печальные обстоятельства детства и молодости, выбившие Петра из старых, чопорных порядков кремлёвского дворца, пёстрое и невзыскательное общество, которым он потом окружил себя, самое свойство любимых занятий, заставлявших его поочерёдно браться то за топор, то за пилу или токарный станок, то за нравоисправительную дубинку, при подвижном, непоседном образе жизни сделали его заклятым врагом всякого церемониала. Пётр ни в чём не терпел стеснений и формальностей. Этот властительный человек, привыкший чувствовать себя хозяином всегда и всюду, конфузился и терялся среди торжественной обстановки, тяжело дышал, краснел и обливался потом, когда ему приходилось на аудиенции, стоя у престола в парадном царском облачении, в присутствии двора выслушивать высокопарный вздор от представлявшегося посланника.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 30

Никогда ещё не было государя, столь доступного и столь добродушного в частной жизни, каким был Пётр I. Часто случалось так, что он желая свободно побеседовать с кем-нибудь – офицером, купцом или артистом, – отправлялся неожиданно к ним домой без свиты, и, если это было в час обеда, садился безо всяких церемоний за стол со всею семьей. Он хотел, чтобы хозяин дома и все, находившиеся за столом, забыли, кем он являлся, и обращались с ним, как с равным. Чтобы ему понравиться в таких случаях, нужно было не оказывать ему никаких особых знаков почтения. Таким добрым он становился, когда бывал с простыми людьми. Когда же он обращался с монархами, то имел чрезвычайно надменный вид и был очень строг в вопросах церемониала.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. С. 67

…В обращении с другими у него мешались привычки старорусского властного хозяина с замашками бесцеремонного мастерового. Придя в гости, он садился где ни попало, на первое свободное место; когда ему становилось жарко, он, не стесняясь, при всех скидал с себя кафтан. Когда его приглашали на свадьбу маршалом, т.е. распорядителем пира, он аккуратно и деловито исполнял свои обязанности; распорядившись угощением, он ставил в угол свой маршальский жезл и, обратившись к буфету, при всех брал жаркое с блюда прямо руками.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 31

5-го [ноября 1724 года] у одного немецкого булочника, живущего в соседстве императорского зимнего дворца, была свадьба, на которой присутствовали и тафельдекеры его высочества. Император, вероятно мимоездом, услышав музыку и любопытствуя видеть, как справляются свадьбы у этого класса иностранцев, совершенно неожиданно вошёл в дом булочника с некоторыми из своих людей, приказал накрыть там два особых стола, один для себя, другой для своей свиты, и более трёх часов смотрел на свадебные церемонии и танцы. Во всё это время он был необыкновенно весел.

Дневник камер-юнкера Берхголъца… С. 758

После дневных трудов, в досужие вечерние часы, когда Пётр по обыкновению или уезжал в гости, или у себя принимал гостей, он бывал весел, обходителен, разговорчив, любил и вокруг себя видеть весёлых собеседников, слышать непринуждённую беседу за стаканом венгерского, в которой и сам принимал участие, ходя взад и вперёд по комнате, не забывая своего стакана, и терпеть не мог ничего, что расстраивало такую беседу, никакого ехидства, выходок, колкостей, а тем паче ссор и брани; провинившегося тотчас наказывали, заставляя «пить штраф», опорожнить бокала три вина или одного «орла» (большой ковш), чтобы «лишнего не врал и не задирал». На этих досужих товарищеских беседах щекотливых предметов, конечно, избегали, хотя господствовавшая в обществе Петра непринуждённость располагала неосторожных или чересчур прямодушных людей высказывать всё, что приходило на ум.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 31

Пётр Великий любил приводить в крещеную веру, как говорится в народе, то есть, с удовольствием, принимал приглашение быть восприемником от купели, когда его приглашали бедные люди из числа его работников, или его служителей и тому подобных лиц беднаго сословия. Он ходил к ним так же охотно, как охотно посещал вельмож и богатых и с большим удовольствием принимал бедное угощение, нежели такое, которое вводило их в издержки, на которое он всегда негодовал. Так обходился он с офицерами и с солдатами своей гвардии, из которых редко кто его не имел кумом.

Впрочем от него никто не мог ожидать больших подарков при крещении, но мог довольствоваться его милостью, она обыкновенно состояла в поцелуе родильнице, и в одном рубле солдату или мужичку, а офицеру в червонце, который он по древнему обыкновению всегда, бывало, положит под подушку.

От бригадира Грота в Москве и от других старожилов.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев. С. 34

Князь Меншиков часто угощал Монарха обеденными и вечерними столами. В одно время звал он Их Величества к обеденному столу, к которому также приглашены были все иностранные министры и многие знатные господа. Монарх, дав слово быть к нему, поехал прежде для осмотрения работ адмиралтейских; между тем Её Величество и все гости прибыли к Меншикову.

Великий Государь, осмотрев работы и учредив всё нужное, и сам поехал к нему же в обыкновенном летнем экипаже своём, т.е. в одноколке. Матрос, ожидавший Монарха на дороге, упал пред одноколкою на колени. Государь остановился и спросил: чего он хочет? «Бог даровал мне сына, а тебе, Государь, матроса!» – ответствовал ceй. – «Удостой посетить его». Государь спросил, далеко ли он живёт. – «Близко». – «Хорошо», – сказал Монарх; и так великий Государь, поехав вслед за матросом, вошёл в его хижину. Родильница поднесла Его Величеству на деревянной тарелке чарку вина. Монарх, поздравя с сыном, выкушал и положил на тарелку два руб. У хозяина был уже накрыт стол и на столе стоял пирог с морковью и яйцами. Монарх отломил кусок пирога, а как между тем хозяин, поставя на стол горячие щи, сказал: «Хотя отведай, батюшка, морских-то щей!», – то этого довольно было к убежденно Его Величества. Он покушал щей и потом выпил поднесённый ему стакан пива, и, пожелав хозяевам доброго здоровья, поехал. Прибыв к князю уже в третьем часу, Государь просил у гостей извинения, что заставил их так долго дожидаться: «Потому что, – присовокупить Монарх, – Бог даровал мне нового матроса, и я не мог отказать отцу, чтоб к нему не заехать и не отведать щей!».

Анекдоты о Петре Великом, выбранные из деяний сего монарха, описанных гг. Голиковым и Штелиным. Издание второе. Москва, 1848. С. 57

Привыкнув поступать во всем прямо и просто, он и от других прежде всего требовал дела, прямоты и откровенности и терпеть не мог увёрток. Неплюев рассказывает в своих записках, что, воротившись из Венеции по окончании выучки, он сдал экзамен самому царю и поставлен был смотрителем над строившимися в Петербурге судами, почему видался с Петром почти ежедневно. Неплюеву советовали быть расторопным и особенно всегда говорить царю правду. Раз, подгуляв на именинах, Неплюев проспал и явился на работу, когда царь был уже там. В испуге Неплюев хотел бежать домой и сказаться больным, но передумал и решился откровенно покаяться в своём грехе. «А я уже, мой друг, здесь», – сказал Пётр. – «Виноват, государь, – отвечал Неплюев, – вчера в гостях засиделся». Ласково взяв его за плечи так, что тот дрогнул и едва удержался на ногах, Пётр сказал: «Спасибо, малый, что говоришь правду; бог простит: кто богу не грешен, кто бабушке не внук? А теперь поедем на родины». Приехали к плотнику у которого родила жена. Царь дал роженице 5 гривен и поцеловался с ней, велев то же сделать и Неплюеву, который дал ей гривну. «Эй, брат, вижу, ты даришь не по-заморски», – сказал Пётр, засмеявшись. – «Нечем мне дарить много, государь: дворянин я бедный, имею жену и детей, и когда бы не ваше царское жалованье, то, живучи здесь, и есть было бы нечего». Пётр расспросил, сколько за ним душ крестьян и где у него поместье. Плотник поднёс гостям по рюмке водки на деревянной тарелке. Царь выпил и закусил пирогом с морковью. Неплюев не пил и отказался было от угощения, но Пётр сказал: «Выпей, сколько можешь, не обижай хозяев» и, отломив ему кусок пирога, прибавил: «На, закуси, это родная, не итальянская пища».

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. М.: «Мысль», 1989. Т. IV. С. 32-33

Привелось осударю и в наших местах побывать. О ту пору он у моего падеда (предка) дитя крестил. Был мой падед человек куда бедный: ни мучицы в рыбницу посыпать, ни винца выпить нету. Родился у него сын, и стал падед обивать пороги да кланяться, чтобы кума разыскать, да никто к нему в кумовья идти не зарится, а ещё и с ругом со двора гонит. О ту пору и пришёл осударь в наш погост.

– Ты что, старик, бродишь? Иль что потерял?

– Так и так, – говорит дед.

– Возьми меня, старик, кумом! Люб ли я тебе? – спрашивает. – Только вот что: не бери ты куму богатую, – зачем они к тебе добром не шли, – а найди ты мне таку ледащую какую ни на есть бабёнку, и я с нею у тебя крестить буду.

И та, и другая богачки просят теперь деда их в кумы взять, а падед разыскал самую что ни есть ледащую бабёнку, что ходила по погосту и питалась именем Христовым, и привёл её к осударю.

Справили крестины истово.

– Ну, чем же ты, старик, угощать нас с кумою будешь?

Сунулся было падед и в рундук, и в печь – да нет в доме ничего ровно.

– Видно, – говорит осударь, – моя анисовка ныне в почёте будет.

Взял свою фляжечку, что у него на ремне, на боку всегда висела, налил себе, выкушал, а там попотчевал и куму, и падеда, и рожаницу, и новокрещённому младенцу в роток капельку влил, – пусть-де приучается, – молвил, – от людей ему того горше будет.

Стаканчик отдал падеду – ишь под божницей-то стоит.

Майнов В. Петр на Олонце // «Дело». 1883, №6

Пётр Великий, основав Петербург, всеми силами старался развить в нём торговлю и завести фабрики. Богатый московский купец Сорокин начал строить огромную суконную фабрику. Пётр часто посещал постройку. Однажды он сказал хозяину:

– А ну-ка, братец, угости меня водочкою.

– С величайшим удовольствием. Пожалуйте в дом.

Пришли. Жена Сорокина поставила на поднос анисовку и закуску, сама внесла в столовую и просила царя закусить.

Царь налил водки, пожелал хозяевам здоровья и выпил.