Внутри

– Это же не твои мысли, верно? Набрался этой ерунды от тех, кто хочет забыть о том, кто он и какое у него предназначение.

– Ерунды? – переспрашиваю я. – Есть духи, живущие в несколько вечностей больше, чем ты, и им…

Ин смеется, и этот смех, неприятный, взрослый смех мертвого ребенка, обрывает меня на полуслове.

– Бесконечности в любом случае не существует, – говорит Ин. – То, что эти так наказываемые мудрецы…

– Ты живешь в идущем по кругу времени, – перебиваю я. – Откуда тебе знать, есть бесконечность или нет?

– Вдруг не только я, а все вокруг живут в идущем по кругу времени? Вдруг никакого проклятия нет? Как ты проверишь? Никак. И кто тебе обо этом расскажет? Никто. И если окажется, что действительно никакого проклятия нет, то моей вины за то, что произойдет с тобой в дальнейшем, нет и быть не может.

Я не знаю, что сказать. Быть мертвым – все-таки дело сложное. Слушать Ина, Кина или прочих нет смысла. То, что возводится ими в истины, ими же и опровергается.

Я произношу эти слова вслух. Ин согласно кивает и говорит:

– Я тоже об этом думал. Но не волнуйся, ответ есть, и где-то через год ты его узнаешь.

– Ты говорил, что дашь ответы на все мои вопросы, – говорю я.

– Так и есть. И поверь, при моем нежелании лишать тебя надежды, отвечать честно очень уж сложно.

– Лиши меня надежды. Не тяни. Ты втянул меня в свой бред, стоящий в итоге мне жизни, только потому, что тебе было скучно. А сейчас – ты заботишься о сохранении такой расплывчатой идеи, как надежда, однако твои слова вынуждают меня думать о том, что надежды я все-таки лишусь. Поэтому прошу, не тяни с этим…

Ин даже не обдумывает мои слова, даже не пытается мне возразить, он просто качает головой.

– И это все, покойник, решивший ответить на все мои вопросы? – спрашиваю я.

– Извини, – говорит Ин. – Говорить правду оказывается сложнее, чем я думал… Черт!

В глазах Ина появляются слезы.

– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, однако я не в том положении, чтобы сейчас называть вещи своими именами. Да, ты прав, Олег, прав, дорогой, – на слове "дорогой" младший брат Таи превращается в Сэнди, – надежды ты действительно лишишься. Но могу сказать тебе точно – ты лишишься надежды лишь для того, чтобы обрести ее вновь.

– Бред, – говорю я. – Все это бред.

Ин молчит. Да, именно Ин – то, что он сейчас выглядит как Сэнди, никак не меняет моего к нему отношения. Думаю, это оттого, что тело Сэнди полупрозрачно, как у мертвеца, а я-то знаю, что моя девочка жива…

– Я понял твои намерения, Ин. Ты… ты продолжаешь вести свою игру. Ты захотел использовать мою смерть, чтобы развеять свою скуку. Ты оградил меня от других призраков – поэтому я не смог увидеть Клэр после ее смерти. Ты запер меня в невидимой темнице и продолжаешь измываться надо мной – как в роли соперника, пронзая меня невидимыми ножами, так и в роли союзника, якобы отвечая на мои вопросы.

Ин в образе Сэнди проходит сквозь меня и останавливается, будто бы пытается стать со мной одним целым. Я переношусь в спальню, Ин переносится следом и перед ответом смотрит на меня несколько обиженно.

– Все на самом деле так, как ты обо этом думаешь, – говорит Ин. – Радует, что в будущем ты будешь думать по другому.

– Ты просто скучающий дух, который перенес на меня свое проклятие. Вот и все. Тот бред, что ты нес, можно спокойно забыть…

–…ага, забыть с сожалением о своем потраченном времени, – договаривает за меня Ин. – Хорошо, Олег, как тебе угодно. Но перед тем, как ты уснешь – а уснешь ты через десять секунд – подумай, почему я куражусь над тобой, над невинным Олегом Ривником, а не над насиловавшим мою сестру и тоже умершим Ривьерой.

Ин исчезает. Его предположение действительно ставит меня в тупик, но как следует обдумать его я не успеваю.

– Все повторяется. Твоя жена умрет, ты побудешь с ней, с ее старым духом, оденешь ее во все то, во что хочешь одеть, она просто растворится, а ты… ты в один день проснешься, и поймешь, что здесь ты уже был, – говорит мне Кин.

– Духи умирают, это очевидно. Ничто не вечно. Порой люди хотят бессмертия, но порой не понимают, зачем его хотят. Они умудряются скучать даже в том невыносимо коротком отрезке времени, что у них называется жизнью, – говорит мне Олег Ривник.

А кем же тогда являюсь я?

– Я смогу проникнуть в свое собственное живое тело? – спрашивает меня Сэнди.

– Не знаю. Если время пойдет по кругу, и в твоем теле не будет других мертвецов, то думаю, тебе удастся как минимум посмотреть на свои мысли со стороны.

Олег Ривник согласно кивает и говорит мне:

– Когда тебе станет скучно, ты тоже будешь заниматься тем же, чем и я.

– Почему никто не знает о сути проклятия? Может, потому что оно для каждого разное? – спрашивает меня Сэнди.

– Чем больше вторжений, тем короче отрезок, который ты будешь проживать по кругу, – говорит мне Олег Ривник.

– Если скажешь о проклятии, сам будешь проклят, – говорит мне Кин.

– Ты не умеешь читать прозрения. Можешь плевать на Бога и дальше, даже его наказание не должно мешать тебе презирать его, – говорит мне Клэр.

Перед глазами появляется Ирвин Нортон Фингертипс. Предыдущие собеседники никуда не исчезали – потому что они не появлялись. Я лишь слышал их голоса…

Я лечу в пропасть.

Такой молодой, но такой умный, думаю я про Ина и чувствую, что думаю так уже не в первый раз. И голос у него слишком взрослый – и эта мысль несвежа. Хотя позже я вспоминаю, что Ирвин живет уже по второму кругу. А я, наверное, самый проклятый дух в этом мире! Хм… это значит, что мне можно все. Сильнее меня уже не накажут.

– Если все мертвецы прокляты, то почему они не говорят о проклятии? – спрашиваю я у Ирвина.

– Их очень мало, – отвечает Ирвин и превращается в Таю. И голосом Таи продолжает:

– И все они прячутся. Они опустошены. Те, кто знает о проклятии, уже прокляты, ты же знаешь. А покойников много. И душ много. Сколько они живут в среднем – не знаю. Наверное, это зависит от их желания жить…

Затем Тая – или Ин в теле Таи – смотрит на меня с яростью и спрашивает:

– Хочешь есть?

Я лечу в пропасть.

– Нет.

– Может, съешь что-нибудь?

Мой путь

Я – это ты.

Я это каждый, кто окружал меня после смерти.