Свой Кобзон

Я на «Белых ночах» с ним поговорил. На пароходе, в течении двух часов.

– А с чего это вы вдруг познакомились с автором «Эскадрона»? Он, что – попадает в категорию «кремлевских» певцов, после того как его песней «Свежий ветер» озвучили фильм о Горбачеве?

– Мы собрались (Розенбаум, Винокур, Лещенко), когда на Дворцовой площади было это выступление. Приходит Олег.

И Володя Винокур (с присущей ему простотой и юмором) говорит:

«Нужно поговорить с Газмановым; спросить каким он номером идет, чтобы как с Тальковым не произошло».

Я говорю:

«Володя, это кощунственно».

Но когда Газманов проходил, он таки бросил:

«Олег, мы идем теми номерами, которые ты укажешь».

Газманов парировал:

«Зря смеетесь, ребята».

И мы завязали разговор. Об этой разрозненности.

Вы когда-нибудь видели чтобы артисты сидели за кулисами и слушали друг друга? Никогда! Курят, ждут. «Старик, когда я иду?» «Через номер». «А, ну хорошо».

Мое поколение с жадностью слушало за кулисами мастеров. Всегда. Не дожидаясь своего выхода, а просто это нам было интересно.

Потом: я не против, если Маша Распутина сегодня выступает в сексуальных платьях, потому, что я вижу, что она старается отразить себя в репертуаре.

Но когда, скажем, мой коллега мужского пола выступает в спальном костюме!

Много лет спустя, уже после ухода из жизни Иосифа Великого, я в рамках проекта «Важная персона» вспоминал с Олегом Газмановым упомянутый в этом интервью эпизод и (слово за слово) вышли на другие темы

– Хочу про Кобзона поговорить. Он мне рассказывал, как он познакомился с тобой. Это был какой-то концерт сборный. Как раз это было после трагедии с Тальковым. И там Винокур стоял с Иосифом Давыдовичем. И ты проходил мимо. И Винокур, ну, каким ты номером идешь. Ну, в общем, пошутил на эту тему. А ты достаточно жестко отбрил, что вообще это не тема для шуток. Иосиф Давыдович это запомнил. И всегда это мне в пример приводил, что Олег, вот он понимает, что такое настоящая солидарность артистов. Ты помнишь этого эпизод вашего знакомства?

– Не помню.

– Когда вы в последний раз виделись с Иосифом Давыдовичем?

– Совсем незадолго до того, как он ушел.

Был праздник семейный. Он меня пригласил. И мы с женой сидели, разговаривали.

Я столько раз выходил на сцену с ним, ты не представляешь, но запомнил первый раз: когда он хотел спеть мою песню «Москва» на своем юбилее в концертном зале «Россия». Ему тогда было примерно столько же, сколько мне сейчас, или даже поменьше. Давай, говорит, вместе споем песню «Москва».

Газманов, «Важная персона» (2019).

Но он баритон, а я тенор. И в одной тональности очень сложно это спеть. И мы договорились, что он поет начало, потом идет проигрыш, затем он меня приглашает.

И вот он: «А сейчас я приглашаю автора».

Я под бурные аплодисменты выхожу. Кобзон микрофон держит, поглядывает на меня. А я так перевозбудился за кулисами, что не вступаю: смотрю на него и не помню, что петь. Он понимает ситуацию, но вступить не может: для него высоко.

И Иосиф Давыдович подсказывает мне: «Проспекты».

Я подхватываю: «На проспекты прольется весна…», догнал и дальше пошел.

В репертуаре Кобзона по крайней мере три моих песни было: он и «Офицеров» пел, и «Москву», еще одну, которая называется «Я не верю, что жизнь оборвется», пел два раза: «Я не верю, что жизнь оборвется, что когда-то наступит конец. И звезда моя с неба сорвется, оставляя созвездий венец».

Газманов, «Важная персона» (2019).

Был момент, когда его заказали: был нанят киллер, которому заплатили, чтобы Кобзона убить. Силовики это знали, и он знал. И он решил спеть «Я не верю, что жизнь оборвется»… Потом на «Новой волне» в Сочи, у меня был творческий вечер, почти 30 артистов пели мои песни. И Кобзон, зная, что у него неизлечимая болезнь, сказал: «Я буду петь эту песню». И он ее совершенно гениально спел с кубанским хором. Зал рыдал.

Газманов, «Важная персона» (2019).

– Вообще говоря, Кобзон занимал место не только на эстраде, но вообще во всей культурной жизни. Да и политической тоже.

– Это такая глыба, настолько мощный ум! Например, он все песни две-три тысячи – не знаю, сколько у него в репертуаре, он все наизусть помнил. Я забывал свои песни. Он мог подсказать мне. Он на спор мог прочитать с листа и сразу выучить какую-то жуткую песню, гимн какой-нибудь 128-й нефтяной скважине. И спеть без бумажки, понимаешь?

Газманов, «Важная персона» (2019).

– Во время последних выборов президентских вы были доверенным лицом Путина. Ваш коллега Сергей Мазаев был им и в 2012-м, и в 2018 году. И во время последней предвыборной гонки он выступил в поддержку Ксении Анатольевны Собчак. Когда ему напомнили, что он доверенное лицо Путина, он сказал, что Владимиру Владимировичу пора отдохнуть. Я хотел узнать, кто отбирает доверенных лиц? Вот вы как стали доверенным, кто вам позвонил? Не Путин же?

– Про Мазая – это анекдот или?..

– Нет, это его позиция.

– Мне почему-то от рокерской части иногда прилетает: кремлевский певец, все такое…

– Да, Юрий Шевчук называл так.

– Да, Шевчук поддерживал «Голосуй или проиграешь» за Ельцина. Я не ездил голосовать ни за Ельцина, ни за кого.

Никогда причем.

Это они ко мне ездили.

Потому что, если есть понимание, что за тобой миллионы избирателей, власть к тебе сама идет. У меня было много предложений пойти в Думу. И от Лужкова, и от других. Я очень извинялся и отказывался всегда.

Газманов, «Важная персона» (2019).

– Но Кобзон же заседал в Госдуме?

– Он талантливый человек, у него организаторские способности.

Я не могу ни один закон до конца дочитать. Меня тянет сразу это переложить на ноты. Ну, если серьезно, понимаешь, если бы я пошел в Думу, я бы бросил все и разбирался с этим.

Ведь я ответственный человек. А кто за меня будет музыку писать? Кто выходить к народу петь? Я не могу сразу на двух стульях сидеть. Поэтому я отказывался и отказываюсь пока. Хотел сказать, может, когда выйду на пенсию, вот тогда…