Свой Кобзон

Свои? Кобзон
Евгений Додолев

Так сложилось, что я готовил последнее интервью Иосифа Кобзона: к 80-летию певца канал «Россия 1» записывал мою авторскую программу «Семейный альбом» с Иосифом & Нинель Кобзон у них в загородном доме. В день памяти народного артиста СССР 11 сентября 2018 года газета «Вечерняя Москва» поделилась материалом, сохранившимся после той встречи. А через год наш общий знакомый, дававший комментарий к мемуарам про «Машину времени» спросил меня, почему, мол, записки про Градского и Макаревича выходят, а про Кобзона – нет, что, дескать, «заподло»? Нет, ответил я. Через пару недель семья прислала для публикации архивные фото (включая то, что разместил на обложке) и я решил: почему бы и нет? Пусть будет еще одна книга. Включил в издание ряд интервью, которые записывали сотрудники для изданий моего ИД («Новый Взгляд» и «Моя газета»). Кобзона я никогда не слушал. Но слышал всегда. Его репертуар – мимо, но масштаб личности я не смог не оценить.

Содержит нецензурную брань.

Евгений Додолев

Свои? Кобзон

«У каждого мгновенья – свой Кобзон»

Марина Леско

РАЗДЕЛ I. МОЙ КОБЗОН

В этом разделе собраны мои беседы с Иосифом Давыдовичем, записанные в разные годы и при различных обстоятельствах.

Конечно, я рассчитывал, что мой собеседник более темпераментно отреагирует на резонные обвинения в торговле афганским героином и/или на невнятные намеки на то, что заложников освобождал за $$$.

Но, полагаю, что за свою долгую жизнь Иосиф Давыдович привык к наездам.

Как заметил один из респондентов в разделе «Их Кобзон» – «стальные яйца»!

БЕЗ ТИТУЛОВ НО С ИМЕНЕМ

В студии «Правды-24» с Иосифом Кобзоном мы беседовали (https://youtu.be/Dd7Gdp659to) накануне его кремлевского мега-концерта, посвященного юбилею знаменитого исполнителя.

Иосиф Кобзон дал пятичасовой концерт в честь 80-летия 20 сентября 2017. «Я песне отдал все сполна»

Однако свою первую ТВ-беседу (https://youtu.be/HMUTebh5ec8) с легендарным певцом я записал еще в СССР, для небезызвестной телекомпании ВИD. Потом было еще несколько газетных интервью. После одного из них на меня наехал знаменитый «авторитет» Отари Квантришвили, друживший с артистом. Потому что беседа была озаглавлена «Папаша Кобзон и его мафия».

А в середине 90-х я попросил другого Отара, своего выдающегося сотрудника с фамилией Кушанашвили написать текст в защиту певца, против которого в ту пору была развязана кампания.

«Новый Взгляд» опубликовал тогда полосной портрет Кобзона с манифестом только начавшего свою журналистскую карьеру маргинала:

«Откушав кофий, мне хочется, как Чингачгук, высунуться из окна и спросить у Родины: Родина, за что ты меня не любишь? чего я тебе сделал? За что ты меня не любишь? За что ты не любишь всех нас? За что, например, не жалуешь Кобзона? Родина, он пел всегда. То есть жил так – с песней.

Мне не нравится, но людям нравилось и нравится, а людей надо любить, ну, по крайней мере, считаться с ними. Эти люди – как трава, никто им не указ. Они чуют: те, кто наезжают на Кобзона, – жалкие урюки, потому что так бездарно это делают! Обвиняют его в том, что он с бандитами якшается.

Чья бы корова мычала! Вы кто сами, хочу возопить я после кофия. Я не знаю, чем там промышлял Кобзон, но он лучше вас. Он – артист, и если ему удалось объегорить вас, я буду молиться за него. Он рядом с вами – херувим. Он хоть профессионал, вы-то – кто? Кто вы? Его фамилию знают повсеместно, его фамилия – это походы Советской власти, это иллюзии целых поколений, это советские летние дожди, это цифры наших потерь, наших компромиссов счет, летопись наших предательств, хронология советских побед и фиаско, его фамилия – история.

Никудышная? Пусть. Ну История же! Кобзон – это полдень наш, когда утро почило, а к вечеру надо подобраться, сохранив нервы в относительном порядке. Если Кобзону будет плохо, то нам всем о чем говорить? Нам всем грозит небытие. Ну, даже не в кладбищенском, может быть, смысле, то есть не столько в этом, но у слова «покойник» много значений. По крайности, второе я знаю точно, и вы знаете, мне оно не нравится. Оно полностью подходит к тем, кто наезжает на Кобзона…

И мы потом, когда выживем, когда нахлебаемся озона, вынырнув и не соображая сразу, что можно дышать и делать это без напряга, без оглядки на урода в галстуке (это, конечно, образ собирательный), – потом, когда выживем, мы поймем: у нашей системы, кроме мерзкой природы, есть хорошее свойство – наша система закаляет. Она никогда не любила нас; она напоминала и напоминает нам ежедень, что мы – никто и имя нам – никто, что мы ничтожества, которым позволили потусоваться в барской прихожей, разглядывая лепнину и шмотки на вешалке; нас терпят из милости и из невзначайно хорошего настроения, когда даже быдло навроде нас не помеха, и мы можем даже покурить, даже взглянуть с положенной дозой подобострастия снизу вверх на Систему; кто мы? Читайте выше. Системе не до нас: в перерывах между удовлетворениями похоти и жрачкой она, за-ради пущей забавы, выбирает более-менее известных среди нас, кладет на лавку и сечет, сечет, сечет, преподавая нам, паскудам, профилактический ликбез.

Предмет называется: «Не высовывайся» – если уж ЭТОГО сделать – раз плюнуть, то ты, убогий, чего?! На цыпочках уходит лето, утром прохладца, днем прохладца, вечером даже холодрыги случаются, перед осенним водоразделом настал час показательной издевки: сегодняшний субъект носит фамилию КОБЗОН, не слышали?!

Да, артист, да-да, но это еще и НАША С ВАМИ ФАМИЛИЯ. Бьют Кобзона – бьют нас, вот что я хотел сказать, но столько мыслей, что руки трясутся, мысль не вытанцовывается. Кобзона гоняют по всему полю, это называется прессинг, надеются, что человек спятит, сломается; человек, в эпоху которого жил Ельцин, убили Листьева, врал министр обороны, доллар гулял вовсю, от меня ушла Женщина. Кобзон повязан с бандитами, Кобзон – символ мафии, Кобзон – это солнце. Галиматья. Власть, ты – дура (не может быть, чтобы ты не знала об этом).

Его, Кобзона, ты делаешь своим могильщиком. Кобзон, Власть, – это зеркало твое, это сын твой, это сын Системы, и знаешь, по сравнению с тобой – он Херувим. Иосиф, я не знаю, кто вы, что вы.

Я видел вас раз десять по телеку, два раза живьем (вы очень суровый, кажется?), мне наплевать, сколько у вас дач, кем вам приходился Япончик, какого вы мнения о Пугачевой… мне наплевать. Я молю вас: не уступайте ИМ».

***

Сам Кобзон считал, что воюет с ним всемогущий на том этапе Александр Коржаков; об этом рассказывал в «Моей газете», что мы делали с Андраником Миграняном:

«Это Александр Васильевич Коржаков. Убежден, что все исходит от него… Речь, скорее, идет о наветах. Против меня нашептывают люди, которые преследуют какую-то личную корысть…

«Даже если убьют, я буду жить в памяти людей»

Да, Кобзона могут любить или ненавидеть, но со мной нельзя не считаться. Необязательно выполнят просьбу, но хотя бы выслушают. Есть, правда, и исключения. Меня упорно игнорирует министр внутренних дел Рушайло. Думаю, он не забыл моих слов, что это спецслужбы расправились с Отариком Квантришвили, имевшим конфликт с Рушайло. Помнит и мое обвинение, что это его, министра, подчиненные дали обо мне ложную информацию миграционным службам США, чтобы воспрепятствовать въезду Кобзона в Америку. А о том, что я пятнадцать лет руковожу общественным советом ГУВД Москвы, что стал первым лауреатом премии МВД России, главный милиционер страны, видимо, запамятовал.

С времен Щелокова я неизменно участвовал во всех концертах, посвященных Дню милиции, лишь в этом году по приказу министра меня сняли с программы. Значит, так тому и быть.

Одно скажу: Рушайло рано или поздно уйдет, а Кобзон останется. Даже если убьют, я буду жить в памяти людей. Меня можно отправить в могилу, но не вычеркнуть из биографии страны.

«Меня можно отправить в могилу, но не вычеркнуть из биографии страны»

…У меня много нереализованных планов, но это не значит, что ради их исполнения стану приспосабливаться к жизни. Конечно, я нормальный человек и боюсь стихии, не люблю летать самолетами, но не в моем характере пасовать перед подлецами и негодяями. Понимаю, сегодня можно «заказать» любого. Какую-нибудь бабушку, наверное, убьют и за сто долларов, бизнесмену снесут голову за тысячу, Кобзон, пожалуй, потянет на большую сумму… Могут и бесплатно шлепнуть. Из ненависти. А могут, наверное, и полмиллиона отвалить.

Хотя, с другой стороны, майор Беляев, которому заказывали мое убийство, не выполнил задание. Отказался от денег. Все-таки лишить жизни известного человека не каждый способен…

Я прожил замечательную жизнь, всякое в ней было – и печальное, и радостное. Помню Великую Отечественную, послевоенную голодуху, учебу в институте, службу в армии, сложное становление в Москве, первый успех, признание… Пожалуй, мои убийцы опоздали, раньше надо было разбираться со мной, я уже все создал – и книги, и фильмы, и песни.

Понимаете, журналисты слепили превратный образ Кобзона – супербогача, супермафиози. В действительности я иной. К примеру, если говорить о деньгах, то должен прямо сказать: у меня нет безумного состояния, хотя я ни в чем не нуждаюсь, имею все необходимое – квартиру, замечательную дачу, машину…

Повторяю, у меня есть все необходимое. К примеру, дачу я приобрел еще в 1976 году. Раньше там жил маршал Рыбалко, потом академик Лопухин…

Дензнаки мне нужны для жизни, а не чтобы копить их, в кубышку складывать… Шальные деньги у меня отродясь не водились, я все зарабатывал трудом, хотя терять большие суммы приходилось. Только не спрашивайте, сколько. Не отвечу. Деньги были в бизнесе, а потом в августе 98-го все в момент рухнуло. Я потерял много, очень много. Ничего, пережил. А вот те чиновники, которые наворовали миллионы и распихали их по швейцарским банкам, вряд ли чувствуют себя уютно. Им постоянно приходится оглядываться, прислушиваться.

Свой знаменитый чёрный парик Кобзон надел в 35 лет. Его мать рассказывала, что однажды он вышел на улицу в сорокаградусный мороз без шапки и повредил волосяные луковицы. Накладку певец не снимал и говорил, что только жена видит его без парика.

…Я человек азартный, но с хорошими тормозами. У меня есть приятели, которые выбрасывают за вечер сотни тысяч, а меня жаба давит, не дает голову потерять. Если оставляю крупье пару тысяч долларов, начинаю думать: «Эх, эти деньги можно было в дело пустить»…. Например, на пополнение коллекции часов… Покупаю я не так часто. У меня много подаренных – на различные юбилеи, праздники.

Раньше коллекционировал зажигалки, соперничал с Высоцким. Когда Владимир ушел из жизни, его отец, Семен Владимирович, продал коллекцию мне: в ней около восьмисот экземпляров. Есть раритеты. Правда, в последние годы я почти не пополняю коллекцию – стимула нет, сегодня в любом табачном киоске можно несколько десятков разных зажигалок купить. Хорошие часы – другое дело».

***

Такая предыстория. Где сейчас тот же Коржаков? Рушайло? Вопросы риторические. Поэтому в студии «Правды-24» мы эти имена не вспоминали, разговор шел о другом.

ЖУРНАЛЮГИ & ДРУЗЬЯ

– Вся страна отмечает юбилей Кобзона… На самом деле соврал, когда сказал, что «вся страна». Потому что не только наша страна, но, как минимум, еще 14 государств будут отмечать этот праздник.

– Только мне не нравится этот определение – СНГ. Я выпустил книжку: называется «Кобзон Советского Союза».

«Я люблю тебя, Россия»