Ловушка для папы

За деревьями открылся уходящий далеко в море серый бетонный пирс, чуждый и неуместный в этом девственном уголке. Возле него покачивалось на лёгких волнах совершенно невероятное на этом диком острове сигарообразное судно с едва выступающей над общим силуэтом рубкой. Люк её был открыт и оттуда выглядывал, сияя белозубой улыбкой, черноволосый молодой человек. Он радостно махнул, увидев плюхающего по дну мужчину. Тот кивнул в ответ, запрыгнул на пирс прямо из воды, и широко зашагал, хлюпая мокрыми сапогами по бетону.

– А с углекислым газом, Паша, мы что-то перемудрили. Опасаюсь я метан в печке жечь. Уж больно он, знаешь ли, взрываться любит. Как грохнет он у нас на глубине, так и всплывём все кверху брюхом, – затараторил молодой человек. – Может, просто выпускать углекислоту в воду и пусть себе булькает?

– Не балаболь, Марат, – ответил мужчина. – Мы с тобой для того её и сконструировали, чтобы выяснить, как лучше. Попробуем, разберёмся.

– Павел Степанович, Павел Степанович, – раздался крик со стороны берега.

Собеседники синхронно обернулись и увидели бегущего к ним очень смуглого босоногого мужчину в традиционной плетёной юбке, но в обычной рубашке и кепке с длинным козырьком. Одежда их ничуть не удивила. На острове царил жаркий и влажный климат, поэтому принятые повсеместно на континенте штаны в племени араваков не особо прижились. Наконец, спешащий приблизился, сделал пару глубоких вдохов, восстанавливая дыхание, и доложил:

– Наблюдатель видит три вымпелы. – Он снял кепку и торопливо вытер вспотевший лоб платком. – И он… Странные они.

По сильному акценту было заметно, что говорящий не привык к русскому языку. Скорее всего, как на материке выучил, так больше использовать не приходилось, пока кораблестроители не приехали.

– Спасибо, Таикхари, – кивнул в ответ Моторин старший. Он широко махнул рукой куда-то в сторону и крикнул: – Даша, зажигай!

Невысокая девушка лет двадцати пяти в коротких, до колен, коричневых штанишках и лёгкой рубашке без рукавов стрелой взлетела по бамбуковой лестнице на деревянную площадку в паре метров над песком, ловко примотала провод к клемме аккумулятора и прислушалась. В стеклянной ёмкости под столом что-то зашипело, сначала тихо и несмело, но потом всё увереннее. Через несколько секунд в гидрозатворе на столе появился первый пузырь. Минута, и газ пошёл непрерывным потоком.

Девушка поправила горелку и тронула пальцем лежащий в чаше кусок мела. Всё было давно проверено и настроено, но как же не удостовериться лишний раз? Наконец, убедившись, что всё идёт как надо, девушка чиркнула колёсиком зажигалки и поднесла жёлтое пламя к соплу. Раздался хлопок, над металлической трубкой взвился голубой огонёк, направленный прямо на кусок мела. Через некоторое время мел раскраснелся, затем раскалился, становясь всё светлее, светлее, и вдруг ударил по глазам ярким белым светом. Даша улыбнулась и ловко спрыгнула на песок.

Глава 2

Гостей нужно встречать правильно

Форштевень лениво делил надвое пологие океанские волны, «Санта-Мария» с характерным скрипом рангоутов двигалась почти точно на запад, а человек, облокотившийся локтем на фальшборт, делал вид, что рассматривает горизонт. На самом деле он просто никого не хотел видеть. Ему было стыдно. Настолько, что обычно бледное, покрытое веснушками лицо могло соперничать цветом с рыжими, обильно посыпанными сединой волосами и такой же бородой. Это надо же, выпросил у королевы титул. Адмирал моря-океана. Клоун, а не дворянин. Адмирал должен иметь флот, а он? С огромным трудом собрал эти три корабля, и то, если бы не братья Пинсоны, ничего бы не получилось. А может, оно и к лучшему было бы. Вон, теперь эти кредиторы готовы сами его до косточек обглодать. Больше месяца не видеть земли, это же кто угодно озвереет, а не только его беспутная, набранная с бору по сосенке, команда. Ведь до сего утра они готовы были даже на бунт. Собирались повернуть обратно, невзирая на протухшую воду и зачервивевшую солонину. Как вовремя подвернулся им этот пальмовый лист! Воистину, если бы его не было, стоило бы его придумать. А тут… Вмиг пропали бунтарские настроения, а когда он пообещал десять тысяч золотых тому, кто первым увидит землю, команда воспылала энтузиазмом. Эх, пообещать-то пообещал, да вот только где их взять. У самого адмирала ничего кроме долгов да липового дворянства, так что остаётся лишь уповать на обещанные Марко Поло золотые горы.

Внезапно, адмирал понял, что уже пару минут рассматривает неестественный белый свет, бьющий почти точно оттуда, куда только что село солнце. Такого огня он не видел никогда, будто кто-то остановил молнию и сделал из неё светильник.

– Рулевой! Держи на свет! – крикнул он по-испански.

И тотчас, будто ожидая только его, ответил многоголосый рёв на Санта-Марии, через мгновенье к ликующим подключилась команда Пинты, а вскоре издалека донёсся радостный крик матросов с Ниньи. Видимо, свет разглядели все, и каждый теперь уже считал, куда он потратит полученные от адмирала десять тысяч.

Вскоре в полутьме глубокого вечера закрыли горизонт чёрные силуэты невысоких гор, волны стали круче и обзавелись на макушках затейливыми пенными причёсками. Лот показал двадцать саженей, и адмирал отдал приказ бросить якоря.

– Но… Ведь там земля, дон Кристо?! – рулевой смотрел огромными просящими глазами.

– Именно поэтому, – непоколебимо ответил адмирал. – Лоции у нас нет, вокруг темень. Ты хочешь посадить все корабли на прибрежные скалы? Или уверен, что перед берегом нет рифа? Утром подойдём.

Огонь на берегу давно потух, будто знал, что выполнил свою задачу, показал верную дорогу. Теперь тёмно-синее небо закрывал лишь силуэт берега. Адмирал тщетно старался разглядеть хоть какие-то подробности в наступившей ночи.

Внезапно впереди по правому борту раздался непонятный гул и быстрые громкие хлопки, будто целый цыганский табор раскрутил над головами свои длинные шумные бичи. Вновь мелькнул тот же мертвенно-белый свет, походя мазнул по просоленным деревянным бортам, ударил по глазам…

От берега явно отвалило небольшое судно. Шлюпка или ял. Шла быстро, узлов десять, не иначе четыре пары гребцов. Но вот почему движение сопровождалось таким гулом, непонятно. Наконец, всё стихло, прямо перед носом корабля загорелся яркий, как сотня свечей, светильник, и адмирал разглядел, что никакая это не шлюпка. Совершенно непонятный плот, сделанный, кажется, из железа. Неясно, почему он не тонет… Чуть выше человеческого роста над плотом горит ослепительная белая точка, и в этом свете отчётливо видны всего двое человек, уверенно стоящих на своей железной палубе. Один из них приложил к губам рупор и над морской гладью зазвучала несколько неестественная английская речь:

– Я вижу перед собой графа Питера Мак Дугласа, более известного в Кастилии как Крестоносный Голубь? – бесцеремонно спросил незнакомец.

Адмирал дёрнулся. Никто во всём королевстве не знал этого имени, кроме самой королевы, уж об этом он позаботился. Если до англичан дойдут известия, что кто-то из потомков шотландского адмирала ещё жив, у Беатрис и маленького Фернандо будут серьёзные неприятности. Он приложил ладонь к губам и крикнул по-испански:

– Меня зовут Христофор Колумб, адмирал моря-океана их величеств Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской. С кем имею честь разговаривать?

Судя по всему, для неведомого собеседника испанский язык тоже не составлял проблемы, потому что почти тотчас в ответ раздалось:

– Синьор Коломбо, я приглашаю вас ко мне на судно, где мы сможем поговорить и обсудить сложившуюся ситуацию.

Половина слов прозвучала с неведомым акцентом, так что понять их можно было лишь по контексту, речь текла медленно, чётко. Сразу видно, что практики в языке у говорящего не было. Адмирал собирался продолжить диалог, выпросить у неведомого собеседника лоцию до берега, или хотя бы разобраться, кто он такой, и что делает в землях, о которых неведомо никому в Европе. Однако, все планы нарушил Мартин Алонсо Пинсон.

– Да что вы слушаете этого голоногого дикаря, адмирал?! – Крикнул он в медный рупор.

Тотчас со стороны Пинты послышался характерный стук открывающихся орудийных портиков, а следом, почти сразу же, одновременный залп всех четырёх кулеврин правого борта. Колумб спешно открыл рот, чтобы не повредить уши от грохота.

Три ядра, пролетев почти предельную для выстрела дистанцию, плюхнулись в волны шагов за пять-десять от железного плотика, а вот четвёртое попало точно в цель. В передний левый угол прямоугольного плота, чуть выше непонятной кожаной юбки, пришитой над ватерлинией. Раздался колокольный звон, плавно меняющий тональность из-за проходящих волн, и адмирал уже почти видел, как продырявленный насквозь несерьёзный плот с бульканьем погружается в чёрную ночную воду, но нет. Как оказалось, ядро не причинило вреда никому, кроме самой Пинты.

Сразу после выстрела в пяти шагах левее плотика из-под воды поднялась огромная, чёрная спина неведомого морского зверя. Над ней тут же взмыл по-рачьи торчащий наружу блестящий глаз, покрутился, нашёл Пинту… Перед мордой зверя буруном встала пена, а меньше, чем через минуту, ниже ватерлинии каравеллы глухо грохнуло и до самых парусов взвился фонтан. Корабль медленно, будто нехотя, дрогнул и отбросил назад всю кормовую часть, как ящерица оставляет хвост в зубах схватившего её хищника.

Раздались испуганные крики команды, Пинта, медленно поворачиваясь вокруг якорного каната, уходила под воду. То тут, то там всплывали буруны, чаще всего сопровождаемые личными вещами команды или обломками такелажа. Люди с воплями ужаса выпрыгивали прочь с обоих бортов…

– Шлюпки на воду! – опомнившись, скомандовал Колумб. – Надо подобрать.

Его слова будто вывели всех из ступора. Матросы загомонили, через несколько минут на волнах покачивались уже обе спасательные шлюпки. Следом то же самое проделали на Нинье.

– И всё равно прошу вас, синьор Коломбо, присоединиться ко мне для необходимого разговора, – заглушая гомон и общий шум, раздался голос с плотика. – Я сейчас подойду вплотную к борту, и вы сможете спуститься по штормтрапу.

Адмирал испуганно оглядел акваторию. Спина чудовищного зверя больше не мелькала. Что же это за дрессированный монстр, с внутренней дрожью подумал Колумб. Со стороны плота вновь раздался гул и «цыганские» хлопки, и с обеих сторон железной конструкции вдруг бешено завертелись непонятные устройства. Плот резко приподнялся, впрочем, не отрывая юбки от воды, и неспешно, не обращая внимания на мелкое волнение, двинулся к Санта-Марии.

Адмирал перекрестился, достал из-под рубашки старенький костяной крестик на кожаном шнурке, с чувством его поцеловал, затем проверил шпагу на боку, и перекинул правую ногу через фальшборт. Непонятные ночные собеседники уже стояли, держась за леер, которым спускали шлюпки, и внимательно смотрели вверх.

Металл палубы плотика выглядел тонким, гулко стучал под кожаными каблуками сапог, и Колумб ступал осторожно, боясь пробить его рифлёную конструкцию. Он мельком глянул на ноги незнакомцев. Оба были обуты в лёгкие сандалии на мягкой подошве из незнакомого материала.

Только подойдя ближе, удалось разглядеть лицо так необычно пригласившего. Чёрные волосы до плеч, чуть тронутые на висках сединой, синие глаза, очень необычно выглядящие в неестественном белом свете, бритые впалые щёки. Его спутник был под стать, только лет на десять-пятнадцать моложе.

Хозяин плота ловко достал из неприметного ящика на корме три раскладных стула, привычно привёл их в рабочий вид и воткнул в еле заметные углубления в палубе. Адмирал видел подобную мебель ещё в молодости, в Генуе. На подобных стульчиках любили сидеть возле дверей старики. Только у тех ножки были из дерева, здесь же, похоже, кроме металла ничего не признавали. Вон, молчаливый спутник хозяина, ловко тряхнув руками, мгновенно разложил такой же складной столик. Без задержки на нём появилась бутылка вина, три – подумать только – стеклянных, играющих гранями в ярком белом свете, бокала на длинных ножках и керамическая ваза с неизвестными фруктами.

Хозяин довольно потёр руки, улыбнулся, привычно плюхнулся на стул и приглашающе указал на Колумба.

– Прошу вас, адмирал, присаживайтесь.

Он ловко выбил из бутылки пробку, разлил напиток и первым поднял бокал.

– С прибытием вас, дон Христофор Коломбо.

Вино было лёгким, немного терпким, но с отличным вкусом. Адмирал, как ни старался, не мог угадать сорт. Что-то неуловимо чужое слышалось в этом сухом, бодрящем вине. Хозяин, кажется, заметил его тщетные попытки и вновь улыбнулся.

– Это джаботикаба, наш местный эндемик. Замечательный фрукт, да и вино из него, как видите, неплохое. Но я ещё не представился. Неприятно получается, я вас знаю, а вы, адмирал, даже не догадываетесь, с кем говорите. Итак… – мужчина поднялся и наклонил голову, из-за чего волосы почти закрыли лицо. – Меня зовут Павел Степанович Моторин. Можете обращаться просто по имени, Павел.

– Кто вы? – наконец заговорил гость. – И что за чудовищный зверь атаковал Пинту?

– Зверь? – Павел усмехнулся. – Это не зверь. Это субмарина.

– Суб-марина, – повторил непривычное слово Колумб.