Двенадцать последних дней из жизни Бессмертного

– Так предначертано… Я – Бессмертный… Мне суждено вернуться назад…

– Почему ты раньше не говорил мне об этом?..

Лицо её сделалось серьёзным, а на губах мелькнула тень от обиды.

– Я хотел тебе всё рассказать, но никак не решался…

– Тогда – прощай, – взгляд её стал острым и немного надменным.

Я хотел её схватить за руку и поцеловать на прощание, но Софи отстранилась от меня и взмыла в глубину синевы.

– Прощай, любимая моя, – прошептал я ей вслед…

Серая пелена вновь обволокла мою суть и рассудок. Наступала болезненная фаза Возвращения. Каким я буду в своём новом воплощении?..

2. Джунгли. За день до этого…

Ночь прикрывала своим пледом все ошибки и грехи. Тишина и покой были разорваны на мелкие кусочки и втоптаны в грязь сапогами солдат. Всё произошло так быстро, будто и не происходило вовсе. На месте деревни осталось только пепелище и темнокожие мёртвые тела. И никто не смог запомнить напавших на мирное поселение, потому что в живых они никого никогда не оставляли. Лишь тонкий серп убывающей луны был свидетелем бесчинств и разбоя. Только месяц не мог ничего никому рассказать, ведь он умел хранить тайны.

Наверное, рассказывать об этом чудовищном преступлении нет надобности, ведь само пространство запомнило ту жуткую ночь, когда Англичане устроили резню в поселении. И пространство непременно отплатит по заслугам каждому, кто причастен.

Впрочем, выживших жителей поселения осталось ровно двое. Одиннадцатилетний паренёк и его пятилетняя сестрёнка смоги избежать участи своих соплеменников…

– Чиумбо, мне страшно. Почему мы не можем пойти домой? – спрашивала темнокожая девчушка, с неохотой и усталостью волоча ноги за пареньком.

– Хватит ныть, Като. Мы не можем вернуться назад…

– Почему?.. Зачем ты утащил меня среди ночи в джунгли? Нас будут искать мама и папа. Что мы скажем им, когда они нас найдут?..

– Я им сам потом расскажу обо всём, – соврал паренёк.

Он прекрасно видел, как английские солдаты перерезали горло Ифе – их маме, когда та попыталась помочь своему Дьюбу, которого напавшие сначала повесили на суку, а затем долго упражнялись на его теле, демонстрируя своё владение шпагами.

Он помнил, как отец, истекал кровью и шептал слова древнего проклятья, пока солдаты глумились над телом его прекрасной Ифе.

Разве мог он рассказать Като, что их родителей больше нет…

Когда на их деревню напали, он успел схватить свою спящую сестрёнку в охапку и сумел скрыться с ней в джунглях. Като даже не проснулась тогда. Отбежав с ней на безопасное расстояние, он положил её под дерево, укрыл буйволиной шкурой и вернулся к деревне. Чиумбо наблюдал, укрывшись под тенью деревьев за всеми ужасами, что творили Англичане.

Разве мог он, одиннадцатилетний паренёк, передать словами ту боль, что застыла внутри? Разве мог он простить смерть своих родителей? Да и смерти всех жителей деревни нуждаются в отмщении. Поэтому Чиумбо затаил в себе боль утрат и тянул за руку Като подальше от того места, где пролилась кровь его соплеменников.

– Куда мы идём? Я устала и хочу есть, – пропищала девочка и демонстративно повисла на его руке.

– Като, хватит капризничать! – нахмурил брови брат.

Чиумбо и сам устал. И тоже не отказался бы от еды, ведь путь они проделали неблизкий, а последний приём пищи был лишь на рассвете прошлого дня. Тогда отец с другими охотниками принесли в деревню совсем мало добычи. Зверьё попадалось всё реже в этих местах. Старейшины племени давно уже обсуждали уход в другие места. Члены совета выбрали день отбытия и принесли в деревню их тотем – тяжёлую статуэтку бога Аулисвы – которому поклонялось его племя…

– Куда ты меня тащишь? – не унималась Като.

– Мы должны найти Белого Колдуна, – задумчиво ответил Чиумбо.

– Белого Колдуна? – с неподдельным страхом прошептала девочка и надула губки, словно собиралась заплакать.

– Я боюсь… Зачем мы идём туда? – всхлипывая и размазывая кулачком слёзы, пропищала Като.

Паренёк присел на корточки, провёл ладонью по косичкам сестры и глядя ей в глаза, сказал:

– Катёнок, ты ведь уже совсем большая. Поэтому я должен сказать тебе всю правду…

Девочка перестала всхлипывать, словно почуяв что-то важное и горькое, и уставилась на брата своими голубыми глазами.

Чиумбо долго не мог подобрать нужных слов. Комок, подступивший к горлу, не давал ему произнести страшных слов. В тот момент он почувствовал себя беззащитным и маленьким, полностью оправдывая своё имя. (Чиумбо – маленький, по-африкански).

Наконец он собрался с духом и выдавил из себя:

– Наши папа и мама отправились в царство мёртвых. Их убили английские солдаты. Всех жителей деревни они тоже убили. А ещё Англичане забрали бога Аулисву. Поэтому мы идём к Белому Колдуну. Только он может нам помочь. Нам надо во что бы то ни стало вернуть статуэтку и отомстить за наших родителей…

Вопреки его ожиданию Като не расплакалась. Девочка сделалась серьёзной не по своим годам. Глаза её загорелись огнём ненависти и решимости. Като взяла брата за руку и сказала:

– Что же мы стоим? Надо скорее идти к Белому Колдуну. Ты знаешь дорогу туда?..

– Талисман приведёт нас к нему, – ответил Чиумбо, вытаскивая из-за пазухи деревянную фигурку древнего божества…

Когда наши путешественники выбрались из джунглей и подошли к Священному Холму, уже рассвело. Солнце играло каплями росы на изумруде травы. Сизоватая дымка в ложбинке перед возвышенностью заставила Чиумбо остановиться и осмотреться. Паренёк вынул из-за пазухи талисман, повёл большим пальцем по узору на спине божка, затем вытянул руку со статуэткой вперёд.

Тонкий луч света вырвался из глаз деревянной фигурки и устремился поверх тумана к холму.

– Нам туда, – решительно сказал мальчик и шагнул к ложбинке.

Като последовала за ним.

Пока наши отважные путешественники пробирались сквозь густой туман, у Чиумбо всплывали воспоминания о той страшной ночи…

***

– Осторожно, Билл! – кричала белая женщина со шпагой в руке.

Англичанин молниеносно обернулся и проткнул своим клинком жителя деревни, который скрываясь под тенью ночи, попытался подобраться ближе и нанести удар своим костяным ножом.

– Спасибо, Софи! – улыбнулся белый мужчина, пнул сапогом бездыханное чёрное тело и двинулся в сторону хижины с соломенной крышей.

Женщина размахивала шпагой как заправский боец. Она была одета в обтягивающий тело, красный костюм, поверх которого был плащ зелёного цвета. Раздавая удары клинком направо и налево, та без сожаления и с явным азартом рубила тела безоружных жителей деревни. Её шпага не щадила ни женщин, ни детей. Видно было, что всё это доставляло ей немалое удовольствие.

– Билл, вон ещё один! – крикнула она, когда белый мужчина вышел их хижины со свёртком подмышкой.

Один из жителей деревни видимо скрывался где-то рядом. И когда настал удачный момент, он совершил атаку. Костяной нож не смог достичь своей цели, но предплечье белого мужчины сильно пострадало. Он выронил свёрток из подмышки и сильным ударом шпаги отсёк голову нападавшему. Оглядевшись по сторонам, он подобрал увесистый сверток и направился к белой женщине.

Та вела бой против троих жителей деревни. Все они были вооружены костяными кинжалами и топорами. Против стальных клинков их оружие ничего не значило. А когда подоспел мужчина со свёртком в руке, то битва была завершена почти мгновенно.