Двенадцать последних дней из жизни Бессмертного

Чёрная накидка поверх кольчуги несла на себе острые шипы. Лицо НЕчеловека было скрыто под стальной маской в виде человеческого черепа, лишь с тем отличием, что пустых глазниц в этом черепе было три…

Фигура двинулась навстречу мне, а мечи замелькали в умопомрачительном вихре, словно это были крылья взбесившейся ветряной мельницы…

– Ух ты, красавец какой! – воскликнул я, и сжимая свою верную боевую подругу – шпагу, шагнул навстречу.

В тот момент, когда нас разделяли всего четыре ярда, тело четырёхрукого пришельца подёрнулось, а из его груди показалось острие клинка…

Позади стояла Софи. Её волосы спадали шёлковым ручьём по плечам и груди, глаза светились решимостью и ненавистью. Походный плащ зелёного цвета, видимо накинутый на плечи второпях, был распахнут. Тело прекрасной женщины могло смутить и возбудить любого мужчину, ведь её упругие формы были просто великолепны.

Софи не стеснялась своей наготы. Она всегда считала обнажение своего тела естественным и конечно же понимала, что её фигура может служить неплохим оружием.

Женщина выдернула шпагу из тела пришельца и отпрянула на шаг назад, чтобы не попасть под мечи «ветряной мельницы». Четырёхрукий враг, казалось, даже не заметил смертельного удара со спины. Я отчётливо видел, как прореха, оставленная клинком Софи, вдруг затянулась волшебным образом на его груди. А след за этим и разорванные кольца кольчуги соединились меж собой. Дело принимало неприятный оборот. Пришелец, если и не бессмертен, то малоуязвим – в этом не было никакого сомнения. И в уголках моего сознания вспыхнула догадка о том, что атака чернокожих дикарей, полупрозрачные черви-змеи, голодный монстр, пожирающий тела наших бойцов и лошадей и появление этого четырёхрукого урода – всё это как-то связано со мной. Ведь двоим Бессмертным нет места под одним небом…

Пришелец, тем временем, повернулся боком. Голова в стальной маске в мгновение превратилась в огромную каплю расплавленного металла, затем раздвоилась и две одинаковые головы теперь смотрели в противоположные стороны. Мелькание зазубренных мечей ни на секунду не останавливалось. Ведь Софи, сразу же после того, как выдернула свой клинок из тела пришельца, незамедлительно ринулась в атаку. Я тоже не терял времени даром. Моя шпага с лязгом и звоном схлестнулась с мечами врага, пытаясь найти уязвимость в умопомрачительном Мулине* крыльев взбесившейся ветряной мельницы.

Я провёл несколько приёмов, пытаясь пробиться сквозь защиту врага. Фланконад* был распознан и легко отражён противником. Встав в Меру*, я чуть было не получил мечом пришельца по предплечью. Я пробовал из левого Кварта* молниеносно переходить на правый Кварт*, но моя шпага натыкалась на беснующиеся мечи.

Софи – моя прелестная девчонка, моя Амазонка, она так рьяно кинулась на врага, что ей даже пару раз удалось зацепить запястье противника своим клинком. Но раны на пришельце всё так же моментально затягивались и не причиняли ему вреда.

Я проделал финт* и проследил за реакцией четырёхрукого урода. Мне показалось, что с особым тщанием тот защищает свою шею и просто не обращает внимания на удары, наносимые ниже. Мой Ангаже* был безупречным, но я просто не рассчитал своих сил, и меч врага оставил на моём плече глубокую отметину. Выйдя из Меры*, я силой воли остановил кровотечение, затянул рану и снова ринулся в бой. Моя цель мне была теперь ясна – шея четырёхрукого пришельца, почти неприкрытая кольчугой.

Краем глаза я наблюдал за Софи. Видимо девчонка тоже смекнула о слабости врага. Поэтому, когда моя Амазонка пошла в очередное Ассо*, я попытался привлечь внимание неприятеля к себе. Проведя Репри*, я ударил всей мощью. Мой Батман* вдарил по одному из мечей и перешёл в Рипост*, пробил себе путь сквозь мелькание клинков противника, и моя шпага своим кончиком разрубила край кольчуги, тем самым оставила след на шее недруга.

В тот момент я впервые услышал голос четырёхрукого пришельца. Он похож был на вой стаи голодных волков в ночи. Душераздирающий вопль заставлял барабанные перепонки трепетать в унисон с этим кличем.

Воспользовавшись некоторым замешательством врага, Софи своим замечательным Кроазе* выбила один из мечей из руки противника, а затем молниеносным ударом отсекла кисть второй его руки. Девчонка, видимо, преждевременно возрадовалась своей победе. Она приблизилась к пришельцу и занесла руку для мощного удара по шее. Но в одно мгновение на месте отрубленной ладони появилась когтистая трёхпалая лапа и схватила Софи за горло. По инерции девчонка нанесла чудовищный удар в одну из голов противника. Только её клинок был перехвачен второй рукой врага, с силой выдернут из ладоней женщины и отброшен далеко в сторону…

Видя такой поворот событий, я усилил свои атаки, пытаясь привлечь внимание противника на себя…

Вой «стаи голодных волков» превратился в душераздирающий рёв полчища озлобленных тигров и давил своим тембром на подкорку, плавно переходя на инфразвук. Мечи противника, из взбесившихся крыльев ветряной мельницы превратились в светящееся стальное колесо, через которое просто не пробиться было моей верной боевой подруге – шпаге. Делая шагами полукруг, я постарался зайти со спины четырёхрукого пришельца и спешил на помощь Софи. Ведь мне отчётливо видны были её глаза навыкате, а когтистая рука всё сильнее сдавливала горло девчонки. Казалось, ещё немного, и пришелец сломает ей шею.

Когда до Софи оставалось менее шага, случилось страшное…

Три тонких копья пронзили её тело насквозь. Одно из копий вышло из соска женщины, а два других – ниже живота. Из того самого места, что прельщало всегда своими таинствами мужскую плоть… Софи закатила глаза от нестерпимой боли… Если бы не когтистая рука монстра, то женщина закричала бы, но сдавленное горло выдало только хрип…

Вне себя от ужаса и страха за Софи, я потерял на мгновение контроль над реальностью…

Меч врага прошёл между третьим и четвёртым ребром с левой стороны…

Теряя силы, я упал на землю. Наверное, я бы смог справиться со смертельной раной, но в тот момент не видел в этом необходимости и смысла. Ведь Софи умирала в страшных муках… Я отчётливо видел её глаза… Я слышал предсмертные хрипы, доносящиеся из её рта… Её алые губы, которые я так любил целовать бездонными ночами, поблекли, а затем приобрели фиолетовый оттенок…

Тело прекрасной женщины взмыло на копьях вверх, а затем с силой ударилось о землю в футе от меня. Собрав остатки сил, я подполз к ней. Софи лежала на спине с широко раскрытыми глазами и прерывисто дышала. Не было никакого сомнения, что жить ей оставалось считанные мгновения. Смертельные раны от копий не оставляли шанса для обычного человека, а чудовищный удар о землю был такой силы, что странным было то, что она ещё до сих пор в сознании…

Своей ладонью я провёл по щеке Софи и заглянул в её глаза цвета бирюзы. Она моргнула раз, затем попыталась улыбнуться…

Слёзы из моих глаз капали на синие губы женщины. Боль утраты была такой нестерпимой, что я просто потерял контроль над собой…

– Не плач, любимый мой, – прошептала Софи, – Мы ведь всегда будем вместе…

Я помотал головой, смахнул слёзы со свих глаз и хотел сказать ей правду. Но почему-то солгал и ответил:

– Да, любимая моя, мы всегда будем вместе…

– Поцелуй меня, – попросила Софи и прикрыла глаза.

Я припал своими губами к её губам. Женщина ответила взаимностью, как это бывало сотни раз. Её язык встретился с моим и заплясал в пленительном танце, предвосхищающем прелюдии и совокупление… На какой-то миг мне показалось, что её жизненные силы возвращаются, как это всегда происходит у Бессмертных. Но это было лишь признаком предсмертной агонии, во время которой умирающее тело старается сохранить воспоминание о жизненных прелестях…

Через мгновение я почувствовал тяжёлый выдох своей возлюбленной. Её язык замер, а губы похолодели. Оторвав своё лицо от её лица, я приподнялся на локте и заглянул в прекрасные глаза Софи. Зрачки её расширились. Мне показалось, что она попыталась что-то сказать своим взглядом на прощание, но это было всего лишь игрой света восходящего солнца… Где-то далеко небо подёрнулось розоватым маревом. Наступало утро…

Я ещё раз провёл ладонью по щеке Софи, затем двумя дрожащими пальцами закрыл ей веки и откинулся на спину. Боль утраты была такой нестерпимой, что разум отказывался воспринимать эту действительность. Вместе с болью во мне нарастала ненависть, ведь надо мной и телом Софи возвышалась высокая фигура четырёхрукого пришельца…

Теперь на его плечах была только одна голова, а лицо всё также прикрыто стальной маской в виде трёхглазого черепа.

– Кто ты? – с ненавистью и болью прохрипел я.

На мой вопрос он не ответил, но поднёс одну из своих ладоней к лицу и снял маску…

На меня смотрело моё собственное лицо…

– Почему? – застонал я.

– Потому, что так заведено, – ответил пришелец голосом, в точности повторяя мои интонации.

– Кем заведено?..

– Ты сам скоро всё узнаешь…

Последние слова были слышны так, словно доносились издалека…

Серая пелена застилала мой рассудок. Мне знаком уже этот туман…

Я прекрасно знаю, что будет за ним…

Умирать всегда непривычно и страшно…

Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этому…

***

Зелёное и бескрайнее поле, простиравшееся от горизонта до горизонта со всех сторон. А сверху бездонное голубое полотно, которое звало свой чистотой и совершенством мятежный дух.

– Нам пора туда, – послышался голос прелестной Софи.

Я повернул голову в сторону звука. Она стояла рядом со мной в белоснежном, прочти прозрачном платье на голое тело и улыбалась.

– Софи, – проглотив подступивший к горлу комок, прошептал я, – У меня другой путь. И я никак не могу составить тебе компанию в бескрайних просторах синевы…

– Почему?.. – скривила недовольную улыбку женщина.