Старый Свет. Книга 4. Флигель-Адъютант

– Вы поступили абсолютно правильно, любезный мой Иван Васильевич, – сказал я и переключил передачу. – Но есть один маленький нюанс.

– И какой же? – он глянул на меня с вызовом.

Ох, как же он был похож на меня самого лет пять назад. Ещё один рыцарь печального образа…

– Это и вправду были проститутки. – Мой взгляд был не менее выразительным.

* * *

Мы свернули в лес и там распаковали посылку. Господи, я только сейчас понял, как скучал по хаки! Китель без знаков различия, фуражка без кокарды, в петлице наградная лента полного кавалера Серебряного креста. Теперь я казался тем, кем являлся – отставником-офицером, который никак не может порвать с фронтовым прошлым. А цепочка от часов и очки без диоптрий придавали мне вид слегка академический, как и положено учёному-этнографу из ИГО.

– Шеф! – Его величество привыкал к легенде и уже не запинался каждый раз, обращаясь ко мне подобным образом. – Сергей Бозкуртович, вы отлично выглядите! Как будто с обложки приключенческой книжки.

– А вы, Ванечка, не очень!

Он смущённо пожал плечами. Винить в огромной ссадине на правой скуле и расплывающейся вокруг неё гематоме было некого – Царёв понимал, что сам оконфузился с этими сельскими профурсетками. Ну откуда ему было знать, как они выглядят?

На самом деле, если не считать разбитого лица и дурацкой стрижки моего производства, юноша смотрелся молодцом. Вообще, ему шла любая одежда – хоть та дурацкая рубашка, теперь залитая кровью и выброшенная вон, хоть этот элегантный недорогой серый френч. Ну и военная форма тоже – помнится, я как-то одалживал ему свой парадный мундир.

– От машины нужно будет избавиться. Посмотрите в багажнике, нет ли там канистры с бензином. И вот что, Иван… Возьмите револьвер. – Я протянул ему «Бульдог». – Справитесь?

– Справлюсь, – кивнул он. – У меня к вам есть одна просьба, шеф. Обращайтесь ко мне на ты, ладно? Без церемоний. Мне так проще будет привыкнуть. До самой Шемахани я Иван Царёв, ваш ассистент. Если сложится ситуация, когда нужно будет вспомнить, как обстоят дела на самом деле, я вас предупрежу… Сергей Фаркасович.

– Хорошо, Ваня. Я тебя понял.

Это оказалось не так сложно, как я думал. Всё-таки он был моложе меня, и знавал я его ещё с тех пор, как лечил от горячки в продуваемой со всех сторон каморке в Варзуге. Да и легенда требовала.

Пока Царёв копался в багажнике, я рассматривал карту. Нужна была железная дорога или почтовая станция, где можно было напроситься в машину или повозку. Желательно верстах в пятидесяти, чтобы неизвестный Вассер, которого упомянул почтмейстер, не успел послать туда своих людей.

– Поедем на пригородном поезде, – наконец нашёл нужную точку я. – Вряд ли нас будут искать среди дачников, крестьян и студентов.

* * *

Машину мы подожгли в сыром овраге, чтобы огонь не было видно издалека. Дым терялся в вечернем небе, запах гари растворялся в лесных ароматах.

Станция «Перелески» располагалась в трёх верстах, и у нас было около полутора часов до последнего поезда. Раньше времени на перрон решили не соваться – там под навесом собрался народ самый разный, и кто-то из них мог быть по нашу душу. Поэтому дождались паровозного гудка и выскочили из-под тени деревьев в самый последний момент, испугав кондуктора, гладко выбритого взрослого мужчину.

– Куда-а-а? – от неожиданности крикнул он мне прямо в лицо. – А билеты?

– А вы нам продадите? Мы едва успели!

– У нас с наценкой… – Он пропустил нас в свой последний вагон и просемафорил коллегам фонарём, мол, можно ехать!

Поезд тронулся, и вдруг из ночной тьмы появились трое мужчин, которые бежали следом за составом по насыпи, хрупая сапогами по гравию.

– Стой, стой! – кричали они. – Стой, кур-р-р-ва!

Кондуктор забормотал проклятия и потянулся к стоп-крану, но вдруг был остановлен рукой Ивана.

– Это нехорошие люди, – сказал он как-то по-особенному мягко, глядя в самую душу железнодорожнику. – Не стоит из-за них задерживать остальных пассажиров.

Тот вдруг резко вспотел и прислонился к стенке тамбура. Я отпустил рукоять револьвера в кармане и спросил:

– Вань, а почему ты решил, что они нехорошие?

Он пожал плечами и совершенно обычным голосом сказал:

– А станут хорошие люди по ночам догонять поезд с автоматическими пистолетами в руках?

– Действительно, – отёр пот со лба кондуктор. – Проходите в вагон, а я пойду к начальнику поезда, расскажу. Пусть предупредит жандармов, мало ли – налётчики?

Он с подозрением уставился на нас:

– А вы не налётчики, господа?

– Нет, – как можно более радушно ответил я, молясь, чтобы револьвер не выпал из кармана – уж больно ненадёжно он там располагался. – Мы учёные. Этнографы.

* * *

В вагон сквозь открытые окна залетал ночной ветер и дым от паровоза. Пахло углём, семечками, пивом и почему-то жареной картошкой. Деревянные лавки со спинками располагались одна напротив другой и почти все были заняты – в каждом пролёте сидели один-два пассажира, берегли личное пространство. За исключением нескольких компаний, которые ехали вместе, понятное дело.

Двое матёрых мужиков-крестьян резались в «дурня», азартно матерясь. Студенты в мундирах технических колледжей спали, вытянув ноги на лавках, какая-то бабуля везла в мешке поросёнка, который хрюкал из-под холстины и нещадно вонял. Толстый дядька в конце вагона пожирал картошку с мясом из металлической банки с крышкой.

Котомки, сумки, тачки, трёхколёсный велосипед… Мы едва протолкнулись мимо всего этого к свободным местам напротив чинной дамы, похожей то ли на чиновницу, то ли на учительницу. Скорее всего – последнее, потому как чиновнице в пригородном поезде делать было явно нечего.

Дама читала газету.

– Нет, это неслыханно! – сказала вдруг она. – Покушение на императора, только подумайте! Бедный мальчик!

Мы переглянулись, и я попросил:

– Не расскажете нам, в чём, собственно, дело? Мы с коллегой весь день бродили по лесам, собирали материал для исследования и не видели свежей вечерней прессы…

– Вот как? Так послушайте: утром во дворце прогремел взрыв, до сих пор разбирают завалы! Погибло более сорока человек! Император жив, но ранен, сейчас находится в больнице, его оперируют. Власть перешла к регентскому совету, на завтра назначено экстренное заседание сената. Я так за него переживаю, вы знаете? Бедный мальчик, столько пережил, а теперь это… Мы все должны молиться за его здоровье, все как один! – Сказав это, она вернулась к чтению.

– Дела! – сказал Ваня и потрогал травмированную скулу. – Оперируют, значит? Может, следует вернуться?

– Ни в коем случае, – отрезал я.

Они ведь и вправду могли не знать, наши добрые друзья, выжил император или нет. Отсюда и деза про операцию. Да и вообще, кто в тот момент находился во дворце? Жив ли Феликс? Арис? Артур Николаевич?

Ненавижу, когда со мной играют втёмную.

Глава 5

По великой реке

Бринёв, небольшой городишко, каких на просторах империи тысячи, являлся отражением лучших чаяний императора. По центральным улицам тут тянулись линии электропередач, на местной речушке грохотала потоком воды мини-ГЭС, возвышались над домами водонапорные башни, обеспечивая бесперебойную подачу воды до четвёртого и даже пятого этажа, работали целых четыре завода: деревообрабатывающий, консервный, винокуренный и мукомольно-крупяной. Имелся главпочтамт с телеграфом и телефонной станцией, и даже собственная газета. Ресторанчики и кафе, ателье, магазинчики, ремесленные мастерские, студии и парикмахерские завлекали посетителей яркими вывесками и нарядно оформленными витринами.