Узы Севера и Юга

Так и хочется украсть!– Не хватает у нас места, Негде яблоку упасть! Хороша, свежа невеста,

Этот голос принадлежал прекрасному северянину, который пел подстать своей внешности.

Рука об руку девушки вышли во двор и только там разделились. Грейс увидела короля и, приблизившись к нему, сперва склонила голову, улыбаясь, а после покружилась, будто красуясь и засмеялась.

Хрон во дворе встретил Грейс теплой улыбкой, осмотрев ее с ног до голову, щуря глаза, присматриваясь. Он смотрел, как юная принцесса кружится в своем белом одеянии, как поднимаются ее волосы и как гармонично смотрится на ней венок.

– Я не похожа на северянку, верно? Но волноваться не о чем, мой венок никому не понадобится.

– Совсем не похожа. Поверь мне, в этом своя красота. Жаль, мой сын тебя не видит, он бы нашел слова, чтобы описать всю твою привлекательность.

– Я буду рядом весь вечер, Ваше Величество! Как здесь красиво! Я обожаю костры. Как-то раз, – она приблизилась к Хрону и взяла его под руку, сопровождая к столу, дабы король мог присесть, – мы разводили костер на берегу с Эранором.

Грейс чувствовала своим долгом говорить о принце, отвлекать отца от плохих мыслей и тревоги о сыне до тех пор, пока он не вернется. Так и самой Грейс было легче, пусть и сердце её обливалось кровью.

Хрон впитывал, как губка, любую информацию, которую давала ему Грейс. Рядом с невестой сына он, как будто, становился на пару десятков лет моложе и себя и чувствовал лучше, мог гулять часами, ходил быстрее и, как будто, видел лучше. Наверное, причиной этому было то, что король, наконец, осуществил свою самую заветную мечту – увидеть невесту сына. Он бы хотел сделать их обоих счастливыми, но, увы, это уже не в его силах. Он глубоко стар, и дай Боги, проживет еще лет 10 от силы. Но, рядом с таким солнцем, как Грейс, кажется, он проживет и до ста.

Вот что удивительно, за столами не было стульев, которые бы обозначали собой места для короля и его семьи. Они все одинаковы, так же король, как и все придворные Фирнена были одеты довольно просто, почти отсутствовали украшения. У Хрона было лишь обручальное кольцо на пальце. Второе такое, которое он снял с холодной ручкий своей жены, висело на кожаном шнурке на его шеи. Это то, с чем он не расстается никогда. Именно из-за одинаковости стульев, было не важно, куда сесть, поэтому Хрон, будто вспомнив молодость, поухаживал за Грейс, усаживая ее на один и присаживаясь на соседний. Сегодня здесь нет слуг, которые бы ухаживали за королем и остальными, были только такие же люди, которые отдыхали на празднике, поэтому еду в свои тарелки все вынуждены накладывать самостоятельно. Однако это могло смутить только гостей с Эритреи.

Музыка чаровала слух, создавала некую особую атмосферу, располагающую к веселью. Пляшущие силуэты у костра казались такими заманчивыми… Грейс думала, что все северянки очень хороши собой. И, только она это подумала, как увидела свою старшую сестру. Эсфея, робко стояла у противоположного края стола, надеясь, что её никто не узнает. И, какого же было изумление Грейс, когда к столу, облаченные в торжественные одежды вышли, все-таки, король и королева Эритреи. Неужели спали их шоры с глаз или они просто решили оказать уважение и благодарность Северу? Впрочем, при любом раскладе, Грейс была рада, что они передумали и пришли, даже взяли с собой Тэс. Она была в торжественной одежде, но не обрядовой. Мала еще.

Отец Эранора был так добр к южанке, по-отечески нежен и внимателен. За минувшие дни принцесса ощутила себя, скорее его дочерью, нежели даже своего родного отца. Элеманх не мог не заметить, как тянется его средняя к Хрону, как проводит с ним время, поет ему, рукодельничает… Не даром говорят, если у тебя родится сын, то ты будешь жить с гордо поднятой головой, а если дочь, то будешь обласкан в старости. Элеманх приревновал, рассмотрев впервые в средней дочери не только товар или некое недоразумение. Может быть, именно поэтому он и явился на торжество с Терпсионой, которая уже почти перестала оплакивать каждый день свою монаршую жизнь в Эритрее, потихоньку мирилась с тем, как складывалась её жизнь.

Хрон тоже заметил Элеманха и Терпсиону, и так же, как и Грейс, невольно удивился этому. Ему казалось, что Элеманх не выйдет, и уже успел смириться с этой мыслью. И тут, такой сюрприз, как королю, ему был приятен этот жест.

За игру веселую.– Ох, довольно мы напелись, Дайте смену новую. Ой, спасибо менестрелям

Звучало где-то за спинами Грейс и Хрона. Опять тот бездарный бард в черной накидке, у которого хотелось вырвать лютню из рук, спасти инструмент, проявив милосердие. Даже своим старческим слухом Хрон услышал это и немного сморщился в отвращении.

– Кто пригласил эту бездарность? – вопрос был чисто риторическим и больше даже шуточным. Бездарность не нуждалась в приглашении, здесь жалуют даже таких бардов, без слуха и голоса, они играли роли местных шутов.

Несмотря на то, что за столом не было слуг, она ухаживала за Хроном, подавая ему то, что было от него в отдалении, дабы старый король не утруждался лишний раз. В свою очередь, она позволяла ему ухаживать за собой, подливать вино в бокал, угощать ягодами, каких Грейс ранее не видела. Она с удовольствием выпила пол бокала северного, крепкого вина, тут же почувствовав себя счастливее и, когда раздалось пение неумелого барда в шутовском костюме, пусть и сморщила носик, но улыбнулась. Ах, как он ужасно пел и как скверно попадал пальцами по струнам. Словно его руки были созданы не для музыки, а для меча.

– Эранор как-то пробовал играть на моей гитаре, – вспомнила Грейс, улыбаясь королю, – шутки ради, но было так плохо, что даже хорошо! Он пел тогда…

Она замолчала. Замерев на полу мысли, не желая сейчас бередить эту рану ни себе, ни королю. Алкоголь стремительно хмелевшую принцессу делал сентиментальной, так что она сделала вид, что забыла то, о чем хотела сказать. Благо, такта Хрону хватало, чтобы не наседать с расспросами.

Северяне пили и танцевали, угощались деликатесами и славили богов. Это своего рода бал, подумала Грейс, пока не заметила, как к женщинам стали подходить мужчины. Одни красавицы снимали с головы свои венки и надевали их на головы мужчин, иные отрицательно качали головами и, смеясь, убегали. Руперта не было на торжестве, иначе бы он видела, как к его супруге подходят незнакомцы и, усмехаясь, просят венок, однако, для Эсфеи все это, будто игра и она, усмехаясь, лишь качает головой отрицательно.

– Ваше Величество, а может ли девушка сама предлагать свой венок? – спросила Грейс, опасаясь за сестру.

– Нет, дитя мое. Венок можно отдать только тому, кто проявил к женщине интерес, попросив его. Выбирать можно хоть до утра, кому отдать его, но к утру свободных уже не останется. Правда, мужчина может украсть венок с твоей головы. Ты ничем ему обязана не будешь, но не сможешь отдать венок кому-то другому, если, конечно, не сумеешь свой вернуть, так что…

– …будь осторожна! А то некоторые волки с радостью стащат его у тебя, а ты и не заметишь, – прямо над ухом Грейс прозвучал голос, который пробрал её до костей. Венок с головы принцессы был сорван в ту же секунду.

Глава III

Принцесса слушала разъяснения по празднованию Белой ночи, встала, чтобы достать из деревянной миски горсть голубики, как вдруг, ощутила, что позади нее кто-то стоит. Знакомый голос прозвучал над ухом. Нет, это не Уил и не кто-то из прислуги, хоть голос и знакомый до боли. Грейс не успела ничего осознать, как венок сняли с её головы!

Она машинально развернулась, нахмурившись, точно небо перед дождем, уже сжав маленькую ручку в кулачок, готовая разразиться возмущением, точно буря. Потребовать венок назад! Пригрозить, укорить, но вернуть любой ценой! Как смеет наглец красть то, что принадлежит другому! Да так и обмерла.

Застыла, вглядываясь в высокую фигуру того самого музыканта, что напевал дурацкие куплеты и мучал струны! А он уже стащил со своей головы шутовской колпак и нацепил венок принцессы на густые, темные волосы, примятые и спадающие на лицо. В пестрых лохмотьях, с недельной щетиной, он производил мощное впечатление.

– Ну что, принцесса, потанцуешь со мной? – сам смеется, откидывая челку с глаз, открывая лицо, украшенное шрамом.

Уже занесенная для удара было ручка принцессы, медленно разжалась, опустилась. Она едва смогла выдохнуть:

– Эранор…

В следующий миг, принцесса бросилась на грудь горе-исполнителя, распахнув объятия и, обхватив его руками под руки так крепко, что затрещали ребра, повалила на землю. Словно удержать хотела, не давая встать на ноги, навалилась всем весом и прижалась холодным носиком к его теплой шее, потираясь ласково, шепча одно и то же – его имя. И вот уже не хочет принцесса отнимать венок у этого наглого волка, кажется, и вовсе про него забыла, счастливая до беспамятства.

Вот чего Эранор не ожидал, так это то, что Грейс так кинется на него. Он даже удивился, что в такой маленькой девушке столько силы. Несколько переломов в ребрах дали о себе знать. Наверное, из-за стрельнувшей в груди боли Эранор повалился, и лютня трунькнула, слетая с плеча принца. Хорошо, что венок удержался. Хрон уже поднялся на ноги, опираясь рукой на спинку стула, но не посмел влезть сейчас. Он просто наблюдал и не скрывал своей радости, которая наполнила его сейчас.

– Хауфо! Где она? – Грейс приподняла голову, осматриваясь, – знаешь, как она тебя ждала?! Ёр! Уил! И Его Величество!.. А ты не ранен? – тут же руки выскользнули из-под спины принца и ощупали его грудь, живот, вернулись к шее, а потом и к щекам, поросшим жестким волосом. Дрожащие от волнения пальчики коснулись приоткрытых губ принца, чуть потрескавшихся от холода.

– Грейс, не тро… – Эранор не договорил, замер на полуслове, чувствуя, как тонкие пальчики коснулись губ. Вдыхал принц не полной грудью, и это было видно.

– Ты вернулся, как и обещал…

Грейс замерла. Глубоко дыша, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами, а потом, шлепнула принца по плечу.

– Эй! За что? – ещё одно неожиданное действие со стороны Грейс. Шлепок по плечу, совершенно безболезненный, но такой колкий. Будто таким образом, девушка пыталась наказать принца похлеще удара мечом.

– Почему ты ничего не сказал мне? – шлепнула еще раз.

– Ауч! – наигранно сжался принц, улыбаясь. Свирепость Грейс его забавила.

– Раз ты все знал заранее! Раз была вероятность нападения, почему молчал и нес этот крест в одиночку? Если бы что-то случилось с тобой, чтобы я тогда делала?!

– Наверное, не била бы меня сейчас, – он чуть наклонил голову, извиняясь взглядом за все сразу, включая и эти слова, – а если серьезно, милая, не сказал, чтобы не тревожить лишний раз, ведь это была всего лишь моя догадка.

Он не сказал, потому что знал, что иначе бы Грейс ни за что не бежала, зная все заранее. Не сказал, потому что беспокоился о ней больше, чем о себе.

– Дурак!

Конечно же, она не могла и помыслить о гибели Эранора. Лишь надежда, что он жив, спасала принцессу от острых зубов вины. В глубине души она, конечно же, все понимала. Что Эранор пошел на все это ради нее, что рисковал осознанно, что не мог поступить иначе. Уж такой он человек, но девушка злилась за это безрассудство, ведь в один миг он мог лишить её столь важного, ставшего дорогим и неотъемлемым – себя самого.

– Прости. Заставил поволноваться, – Эранор наконец поднял руки и обнял Грейс, крепко прижимая к себе.

– И ты прости! Я это случайно, – она то ли извиняется за ту боль, что принесла своими неосторожными движениями, то ли за то, что сказала и в чем обвинила сейчас.

Она смягчилась, надула губы. Она осторожно, с трепетом спрятала лицо на пыльном плече, едва касаясь поясницы принца ладонями. Теперь, кажется, будто зарыдать готова.

– Спасибо, что ждала, как и обещала. Прихватив твой венок, я уж пожалел, что связался с такой яростной принцессой! Ха!

– Я никому не могла отдать свой венок…

Эранор тронул пальцами длинные волосы, приподнял голову Грейс, чтобы коснуться губами её лба.