Та, что меня спасла

Тая, моя жена. Не думаю, что началось всё с неё. Совпало, скорее. Она была случайной девочкой из ресторана. Я сам обратил на неё внимание. Сам принял решение жениться. Никто не подталкивал меня к этой мысли, даже исподволь. Даже если предположить, что она разыграла сцену с заваленной инсталляцией. Я мог пройти мимо. Я мог выбрать другую кандидатуру. Я мог отказаться от затеи в любой момент.

Она не сопротивлялась, но и не горела желанием становиться моей женой. Да и вообще. Не вижу смысла и мотивов. Убить, чтобы стать наследницей состояния? Для девочки, что отбила право собаки жить в доме, а не в приюте, что собиралась экономить на еде и работать в три смены, лишь бы я не позволил чужих ей детей в интернат сдать, слишком нелогично. Она даже вещи от тётки забирала, чтобы не зависеть от меня.

Ну, и сердце, чувства, сердце… я противился даже мыслям, что Тая способна на подобное. Не способна. Никогда. Не в её характере.

Мама и Леон. Неожиданные родственники. Я оговаривал свою жену и смотрел, как мать реагирует. Не блеснёт ли в её глазах огонёк радости или злорадства. Подобные вещи трудно контролировать порой. Но она осталась у разбитого корыта, с тремя детьми на руках, пусть один уже и взрослый, без средств к существованию, без дома и друзей. Всё остальное может оказаться хорошо продуманной ложью. Она, к примеру, лгала, когда пыталась пристроить детей. Не сказала правду.

Прошлое её подтвердилось. Но кто знает, как она жила? Что было в её жизни потом? Она жила с человеком, который не любил её сына. Не каждая мать на это решится. Не променяла ли она одного садиста на другого? Много вопросов и достаточно тёмных пятен на карте судьбы женщины, что вынырнула из прошлого слишком «вовремя».

Да, она жила в лесу. Но в доме оставался её сын. Шпионил и гадил. Пытался ухаживать за Таей. Целовал её, зная, что у меня обязательно снесёт крышу. Случайно или намеренно? Провоцировал или просто юноша с сильной влюблённостью, когда теряются тормоза? Опять миллион вопросов, и заочно на них ответы не найти.

Сева. Давний друг юности, который знает обо мне всё. Наверное, даже больше, чем всё. У нас разница в четыре года. Мы из одного города. Но общаться начали лишь в институте. Прибило его как-то ко мне. И с тех пор мы почти не разлучались. Сева не стремился развивать бизнес. Слишком ленивый и ветреный для серьёзных дел. Кажется, его устраивала роль моей правой руки. Он хорошо разбирался во многих вопросах, а кое-где был просто незаменимым. Один нехороший пунктик меня беспокоил. Раньше я на него сквозь пальцы смотрел: Сева «подбирал» за мной всех моих любовниц. Или почти всех. Ради интереса? Что-то глубоко личное, о чём я не знаю, пропустил, не обратил внимания?

От мыслей и вопросов – голова кругом. А я ещё не по всем кандидатам, кто мог бы меня недолюбливать, прошёлся

– Зачем тебе телефоны? – спрашивает мимоходом Жора. Не могу и не хочу его подозревать, но и он – друг, знает обо мне слишком много. Вхож в дом. Но ему бы ничего не стоило прикончить меня здесь, когда я и так загибался. Но, но, но…

– Я потерял свой, – лгу, не моргнув и глазом. Жора смотрит на меня странно. Видел, наверное, мой телефон в целости и сохранности. Ничего не переспрашивает и не пытается уличить во лжи – и ладно. Остальное как-нибудь переживу, и объяснюсь позже, когда всё утрясётся или рассосётся.

Морщусь невольно. Не от капельниц, хоть они меня и достали. От дурацкой надежды, что проблема исчезнет сама по себе. Ничего не утрясётся и не рассосётся. Я это знаю лучше других.

– А второй-то зачем, злыдень? – ворчит Жорик. Я подозрителен сейчас до ужаса. Что-то он слишком много вопросов задаёт.

– Чтобы был запасной, – опять лгу. – Ты же помнишь? Меньше знаешь – лучше спишь.

Взгляд у Жоры тяжёлый, как и кулаки. Может, он бы и врезал мне сейчас за подозрительность и недомолвки, но я его пациент, к тому же ответить не могу. Наверное.

– Там твой безопасник пришёл. Настоящий полковник.

Анатолий Иванович Журавлёв – лысый, как колено, загорелый, как чёрт, – человек, которому я могу доверять. Он надёжнее, чем сейф. Сейфы ломают, а таких людей – нет.

Ему не нужно лишних слов. Он своё дело знает. Его ребята деловито проверяют палату. Кивают: всё чисто. Все три телефона проходят через их руки.

– Тут такое дело, – пронзает меня ясно голубым, но отнюдь не доверчивым, а чересчур жёстким взглядом Журавлёв, – в твоей трубе, – стучит он крепким пальцем по корпусу «родного» телефона, – программа-шпион. Кто-то отслеживал твои звонки, разговоры и делал переадресацию смс.

Чем дольше он говорит, тем больше я напрягаюсь. Во рту сухо и горько. Хочется плюнуть или водкой прополоскать, чтобы удалить мерзкий привкус гадости от неутешительных известий.

– Вручную установили или дистанционно с помощью вируса узнаем позже. Эд, ты был слишком беспечен. Я предупреждал. Но ты, как всегда, не слишком заботился о собственной безопасности. Самое время сделать это хотя бы сейчас. Мне не нравится всё, что вокруг тебя творится.

– Я и сам не пылаю от счастья, – откидываюсь устало и тру виски. – Поковыряйтесь и избавьтесь от телефона. Мне он больше не нужен.

– Будешь пренебрегать проверкой и игнорировать меры безопасности, история повторится снова. И с телефоном, и с жизнью.

Он вычитывает мне как мальчишке. Я согласен с ним, но внутри всё противится тотальному контролю. Я сейчас очень хорошо понимаю Таю. Но когда «надо» зашкаливает, лучше, конечно, подчиниться.

Я устал. Измочален. С трудом дожидаюсь, когда Журавлёв и его команда уходят. Наконец-то я один. В тишине. Я рискую. У меня нет другого выхода. Я не могу быть уверен, что и Таин телефон не поражён той же болезнью, что и мой, но другого выхода не вижу. Иначе мы потеряемся в большом-большом городе. А я не собираюсь лишаться своей жены.

Я пишу ей сообщение за сообщением. Шлю инструкции и радуюсь тому дурацкому слову «не возвращайся», что отправил со своего телефона. Если кто-то читает смс, то думает, что я рассорился с Таей. Может, это и к лучшему. Пусть.

Скоро, очень скоро я смогу её увидеть. Только эта мысль даёт мне силы. Даже если бы сейчас с неба посыпались камни, я бы не дрогнул. У меня есть она – моя жена, моя девочка, ради которой я готов умереть и воскреснуть, возродиться и стать лучше.

Глава 6

Тая

Руки в кровь, конечно, я не стёрла, отдраивая кухню, но под конец чувствовала себя Золушкой: у Аля в этой квартире всё нестандартно. И кухня размеров немаленьких, а бардака – чуть ли не под трёхметровый потолок.

Чтобы апартаменты в порядок привести, не один день придётся трудиться. Но работы я не боялась. Это даже лучше – заняться физическим трудом, чтобы меньше думать. Я жутко скучала по Эдгару и детям. Как они там? Опять у них стресс. Мне ведь так и не хватило духу сказать, что ухожу. Я же собиралась встречаться с ними, пока Эдгар на работе, а сейчас понимаю, что неизвестность подвесила меня за рёбра на большом и прочном крюке.

Вернувшийся Аль протяжно присвистнул, оглядывая кухню.

– Тайна, я не думал, что ты воспримешь всё так буквально. С другой стороны, какая нормальная женщина выдержит подобное надругательство над порядком? Тронут. Но тебе совершенно нет необходимости батрачить. Я завтра же найму клининговую компанию, они здесь живо отдраят и окна, и полы, и двери. Я так периодически делаю, но в последнее время что-то был совершенно не в духе общаться с народом. К тому же я терпеть не могу, когда трогают мои вещи, переставляют их. Я потом болею и долго не могу найти, где и что у меня лежит. А вот на счёт еды не пошутил. Ты готова меня поразить кулинарными способностями?

– Всегда готова! – салютую ему весело. На мне грязная уже футболка, потёртые джинсы. Я и сама выгляжу не очень после уборки, но никуда не деть эйфорию от наведённого мной порядка. К сожалению, из одежды – ещё пара футболок, набор трусиков и лёгкое платье. В рюкзак много не спрячешь.

– Короче, – сгружает на стол кучу пакетов Аль, – ройся, разгребай, загружай холодильник, полки в шкафах. Я вроде поразил продавца на кассе твоим списком и платежеспособностью. А то они там за мной по пятам ходили. Подозревали, наверное, что я бомж и собираюсь обворовать их супермаркет.

– Они по пятам ходили не из-за этого, – смеюсь, доставая продукты.

– Хочешь сказать, любовались моей задницей? – оглядывает он себя заинтересованно, пытаясь посмотреть на то самое место.

– Позёр и задавака. Ты же знаешь, что великолепен.

Я искренна сейчас. Наверное, даже слепой понял бы, как он красив. И для меня – не только внешне. В нём есть нечто благородное. Высокое. Чистое.

Да, я склонна его идеализировать. Всё же любила его по-детски той самой первой любовью, когда готов молиться на предмет своего обожания. Он не идеал, нет. Но ему легко прощаешь недостатки, потому что и достоинств больше, и умения притягивать к себе – предостаточно.

– Тайна, только не ты, – морщит он нос и страдальчески прикрывает глаза. – Я устал от собственного великолепия. И от дифирамбов вокруг – тоже. В последнее время мне тяжело находиться в толпе. Забросил занятия. Высохли кисти. Отшил учениц. Вон, Зайку привёл расслабиться немного. Сбросить, так сказать, хоть какой-то груз. А тут ты – подарок небес просто. Аж захотелось жить.

– Ты же знаешь: я не лгу, – пытаюсь сгладить неловкость и оправдаться. – Это не лесть, Альберт Викторович. И не слепое обожание – я выросла. К тому же, у меня есть человек, которому я отдала душу и сердце. Поэтому так легко могу говорить, что думаю и вижу.

Он открывает глаза и улыбается. Немного печально – я ловлю его настроение.

– Зато у меня такого человека нет. И когда слышишь эти слова, то хочется, чтобы они оказались не лестью, не правдой, а… настоящими. Нет-нет, в твоей искренности я не сомневаюсь. Я думаю сейчас, каким был дураком, что сыграл в благородство много лет назад. Не оставил тебя себе. Не сделал своей Тайной.

У меня глаза, наверное, пытаются вылезти из орбит. И рот я открыла, как недалёкая девица. Он так думал? Или сейчас ему в голову пришло?

– Расслабься, Прохорова. Минутная слабость. Мысли вслух. Имею на них полное право, точно так же, как и ты сейчас – мудрствовать о моей внешне-внутренней красоте. Мы как два бойца, встретившихся спустя много лет. У каждого – свои битвы и поражения, опыт и старые раны. Можем вспомнить былое или похвастаться победами. Да и печалями поделиться, что уже немало. Именно поэтому я тебя не брошу в беде и не выставлю за дверь. На остальное – плевать. Даже если ты вдруг преступница.

– Я не преступница, – почему-то от последнего его предположения неуютно.

– Мне тебя не хватало, – отмахивается он, – встряски, взбучки, драйва. Чистой кухни, наконец. Уже хочется куда-то бежать, что-то делать, лететь на крыльях.

У него руки удивительно гибкие и чуткие. Он словно ловит в воздухе нечто никому невидимое. И по его взгляду я понимаю, что уже почти лишняя. Ну и хорошо. Вот и славно. Хоть кому-то от меня польза.

Я занимаюсь привычным – готовкой. Когда заняты руки, голова отдыхает. Что задумал Эдгар? Мне показались странными его просьбы. Сменить телефон, например. Сам он не звонит, а только пишет. С другого номера. Пока меня не было, что-то случилось?.. Или это просто игра, чтобы острее почувствовать свою изоляцию и одиночество? Как бы там ни было, я обещала ему доверять. И от него потребую того же. Особенно, когда он узнает, где я осела.

Телефон звонит неожиданно. Я дожариваю мясо и ставлю пирожки в духовку. Вздрагиваю невольно. Аль где-то там, потерялся на просторах своей необъятной квартиры.