Марина и цыган

Проснувшись, я ещё некоторое время лежала с закрытыми глазами и пыталась разобрать, из-за чего в соседней комнате спорили дядька и бабушка. Потом наступила тишина и я ощутила на себе чей-то взгляд. Конечно, это был Женька. Некоторое время он прислушивался к моему ровному дыханию, а затем на цыпочках удалился. Мои мысли растеклись, как круги по воде, и я снова заснула.

Когда я покинула спальню, было уже десять часов утра. В зале на столе лежал лист, вырванный из ученической тетради. На нём крупным бабушкиным почерком было написано: «Марина! Я пошла за молоком. Скоро вернусь. Кушай картошку. Бабушка». Рядом стояла заботливо накрытая чистой салфеткой сковорода. Усевшись за стол, я стала с аппетитом уплетать ещё тёплый картофель с яичницей и мясом прямо со сковороды.

Баба Тоня вернулась, когда мой завтрак был уже почти закончен.

– Ох, Марина, горе-то какое! – едва отдышавшись, начала она прямо с порога.

– Что случилось? – я невольно ощутила беспокойство при виде её не на шутку расстроенного лица.

Выяснилось, что этой ночью в Чижово умерла бабушкина старинная подруга. Перед этим она долго болела, но смерть всегда приходит неожиданно, даже если её ждёшь. Наполнив мою кружку молоком, баба Тоня поставила на стол банку и вздохнула:

– Похороны назначены на завтра, но мне хотелось бы пойти помочь родственникам и с утра успеть на отпевание.

– В чём же дело? – рассеянно поинтересовалась я, думая о своём сне, связанном с покойным дедом.

– Да вот беда: не с кем тебя оставить и Женька куда-то запропастился…

– Ну, что ты, ба, не беспокойся обо мне! А Женька в любом случае ночевать придёт.

– После там ещё поминки завтра будут, а кто тебя накормит, Марина? – уже сдаваясь, неуверенно произнесла бабушка.

– Ничего, не маленькая, сама себе приготовлю!

Мои доводы убедили бабу Тоню и она начала собираться в Чижово. Прежде, чем уйти, бабушка наспех объяснила мне, как приготовить обед, и заодно вспомнила, что от завтрака осталась ещё половина курицы, из которой неплохо бы сварить суп. Затем на прощание чмокнула меня в щёку и напомнила, чтобы я накормила кур и вечером загнала их в сарай. А ещё, чтобы на ночь заперлась на все засовы («На всякий случай!»).

Помахав ей из окна рукой, я задумчиво проводила бабушку взглядом, пока она не скрылась за поворотом. Улица дышала зноем и я подумала, что ей трудно будет идти по такой жаре. Потом мысли мои перескочили на другое: пора было приниматься за работу, а то вернётся Женька и начнёт путаться у меня под ногами.

В тёплое время года баба Тоня обычно готовила в летней кухне. Открыв её, я разложила на столе продукты, тщательно вымыла пресловутые полкурицы и поставила кастрюлю на плиту. Принесённые из сарая сухие берёзовые поленья мгновенно занялись огнём, издавая характерное потрескивание. На второе можно было приготовить вареники с творогом, хранившимся в погребе среди прочих бабушкиных припасов, а на третье – компот из вишен. Пока варился суп, я решила полистать между делом старые журналы «Вокруг света», сложенные в углу для растопки. В одном из них была помещена фотография молодого индейца. Разглядывая тонкие мужественные черты его лица, я представила себе, как мы с ним несёмся на горячих скакунах по прерии. Вот в руках у меня появилось лассо, которое, взвившись в воздух, заарканило шею дикого мустанга. К сожалению, сцена его укрощения была прервана кипящей кастрюлей с супом, настойчиво потребовавшей моего внимания. Вареники с сыром уже тоже были готовы и я унесла обе кастрюли в дом, чтобы Женька мог поесть, когда вернётся. После чего, пока доваривался компот, собрала всю грязную одежду, в том числе, и дядькину не первой свежести рубашку, и принялась за стирку. Выстиранные вещи я повесила сушиться во дворе, а нижнее бельё – на верёвке в кухне, закрыв снаружи дверь на замок. Ведь здесь то и дело шастали дядькины приятели, да и Димка жил под боком.

Так как во время стирки я использовала всю воду, пришлось идти за ней к единственной на всю деревню колонке. Было уже около полудня, солнце жарило изо всех сил и улица словно вымерла. Белая пенистая струя под большим напором быстро наполнила оба ведра, но едва я взялась за дужки, как кто-то сказал мне прямо в левое ухо:

– Давай помогу!

Вздрогнув, я обернулась: на меня, улыбаясь, смотрел Вадим, возникший словно из-под земли. Не дожидаясь моего ответа, он поднял вёдра и решительно зашагал к нашему дому. В этот момент на соседней крыше, как по волшебству, появился Димка, проводивший нас подозрительным взглядом. Но Синеглазый, словно не заметив его, явно вознамерился зайти вместе с вёдрами ко мне во двор. Чтобы не допустить этого, я перед самыми воротами забежала вперёд и поспешно сказала:

– Спасибо, теперь я справлюсь сама!

Вадим сдвинул брови, как будто собираясь что-то сказать, но я, не дав ему открыть рот, перехватила вёдра. Едва переступив порог, я заметила на столе пустую кружку из-под компота. Вареников в кастрюле тоже поубавилось, из чего я сделала вывод, что это Женькина работа. Однако ни в доме, ни во дворе, ни в саду дядьки не оказалось.

Сделав в комнатах влажную уборку, я решила немного отдохнуть. В чулане рядом с горницей мне удалось обнаружить среди всякого хлама стопку книг, в том числе, первый том «Графа Монте-Кристо». Обрадовавшись находке, я улеглась с книгой на диван и начала перелистывать страницы, вспоминая приключения знаменитого узника замка Иф. Внезапно под воздействием романа Дюма мне пришла в голову идея оборудовать для себя резиденцию, подобную пещере острова Монте-Кристо. Пожалуй, для этой цели могла подойти только горница, которой не пользовались ни бабушка, ни Женька (окно там не открывалось и дядька из-за духоты предпочитал спать на раскладушке в летней кухне).

Критически осмотрев узкую, словно пенал, комнату, я, первым делом, решила украсить голые стены цветными репродукциями из «Огонька», прошлогодняя подшивка которого хранилась на бабушкином чердаке. Больше других мне понравилась картина Сандро Боттичелли «Рождение Венеры». Богиня, изображённая художником в полный рост, стояла на большой раковине, плывущей по спокойному зеленоватому морю. Её глаза казались прозрачными, как вода, а золотые волосы развевались по ветру, оттеняя молочную белизну тела. От всей картины веяло безмятежно-мечтательным настроением.

Вначале я повесила репродукцию над кроватью, но потом пришла к выводу, что там лучше будет смотреться «Венера перед зеркалом» Веласкеса. А для боттичеллевской богини нашлось место на противоположной стене. С входной же двери мне загадочно улыбалась Джоконда.

Прибив изнутри дверной крючок, я вдобавок принесла из зала зеркало в металлической оправе и повесила его над сундуком. Теперь можно было совершать туалет, не выходя из горницы. Оставалось только порыться в сундуке, чтобы найти подходящую ткань для оконной занавески. Но едва я взялась руками за его тяжёлую крышку, дабы, подобно Эдмунду Дантесу, лицезреть хранившиеся там сокровища, как вдруг ощутила, что откуда-то потянуло сквозняком. Заинтригованная этой загадкой, я попыталась отодвинуть сундук от стены, что мне удалось без особого труда, несмотря на кажущуюся его массивность. Объяснение нашлось очень быстро: мой дед, построивший этот дом, отделил горницу от сеней деревянной перегородкой с обоями, но со временем в самом низу они отклеились от стены, и когда я попыталась приладить их на место, нижняя доска перегородки вдруг выпала, образовав довольно большое отверстие. Зажав нос, чтобы не расчихаться от пыли, я легко протиснулась через этот проём в сени и обратно. После чего поставила доску на место, разгладила задравшиеся обои и придвинула сундук, чтобы кто-нибудь случайно не обнаружил мой тайный лаз. Теперь можно было вернуться к содержимому сундука.

В основном, там хранились бабушкины наряды времён её молодости и старые дедовы рубахи. Кроме того, я обнаружила на самом дне деревянную резную шкатулку с бижутерией, в том числе, две или три медные цепочки, серебряный браслет-змейку, позолоченные клипсы в виде колец и кованый поясок с белыми блестящими камушками. Все эти сокровища, по-видимому, забыла здесь тётя Люба. По словам бабушки, она была в молодости щеголихой и обожала вертеться перед зеркалом. Но наибольший мой восторг вызвала маскарадная шляпа с широкими полями, обтянутая чёрным шёлком. Когда, примерив её, я посмотрелась в зеркало, то мне сразу пришёл на ум герой Зорро из одноимённого приключенческого фильма. Жаль, что времена благородных разбойников и отважных мушкетёров давно прошли.

Между всякими нужными и ненужными вещами я нашла также кусок белой кисеи и с помощью бабушкиной швейной машинки на скорую руку соорудила две занавески. Повесив их на окно и расстелив на полу принесённый из спальни коврик, я убедилась, что горница приобрела уютный вид.

Теперь можно было сходить в сад и полакомиться фруктами. Однако меня ждало разочарование: яблоки в бабушкином саду ещё не созрели, а вишни уже надоели.

Вдруг со стороны соседнего двора до меня донеслись обрывки оживлённого разговора и смех. Обнаружив в траве место, где не было крапивы, я подкралась к плетню. Сквозь дыру в нём мне был виден натянутый между деревьями гамак, в котором лежала с книгой Алёнка. Рядом сидел Димка. Брат и сестра что-то оживлённо обсуждали, перебивая друг друга. Некоторое время понаблюдав за ними, я случайно перевела взгляд правее, где висели на дереве качели. На сиденье лежала соломенная шляпка с розовой атласной ленточкой. И вот, при виде этой шляпки, в голове у меня мгновенно созрел план.

Не тратя время на размышления, я, как на крыльях, понеслась к дому. Там снова открыла сундук и стала лихорадочно рыться в тряпье: для осуществления задуманного мне нужен был костюм «грозного разбойника». Кроме шляпы, рубахи и штанов, я также отыскала сапожки из мягкой кожи, обтягивавшие ногу плотно, как чулок. Позаимствованный у матери парик и старый дедов плащ, хранившийся в сарае, придали законченность моему наряду, все детали которого были чёрного цвета. Но, к сожалению, даже в обрамлении парика моё лицо мало напоминало суровые мужественные черты благородного разбойника. Правда, чтобы не быть узнанным, Зорро носил маску. И тут я вспомнила, что в фильмах всяческие злодеи просто закрывали нижнюю часть лица чёрной косынкой. Подходящий шерстяной платок нашёлся в бабушкином шифоньере. Теперь я выглядела как заправский злодей!

Мой сосед с сестрой сидел на прежнем месте. Они продолжали веселиться, не подозревая о том, что их ожидает. Димка изо всех сил раскачивал гамак, а Алёнка громко кричала, чтобы он перестал. Протиснувшись сквозь прутья плетня, я очутилась в саду соседей и теперь нас разделял только куст сирени. В это время Димка наклонился к сестре, по-видимому, желая что-то сказать. Это был вполне подходящий момент для того, чтобы выбраться из-за куста и неспешно продефилировать в трёх шагах от гамака. Первой меня увидела Алёнка. Открыв рот, она, однако, не смогла произнести ни звука, вероятно, временно лишившись дара речи. В отличие от неё, Димка, сидевший ко мне спиной, по-прежнему ничего не замечал. Впрочем, выражение лица сестры заставило его обернуться. При виде меня парень слегка покачнулся и едва не свалился на Алёнку, которая, наконец, вышла из оцепенения и пронзительно завизжала.

Не обратив на это внимания, я приблизилась к качелям и взяла соломенную шляпку. После чего, не считая здесь более нужным задерживаться, направилась вглубь сада. Но не успела я сделать несколько шагов, как вдруг услышала за спиной чей-то крик и топот. Оказалось, это был Димка, который, размахивая руками, кричал на ходу: «Эй, ты, стой! Лови вора!» Следует признать, что погоня не предусматривалась моим планом. Тем не менее, Димкины действия не оставляли сомнения в серьёзности его намерений и мне ничего не оставалось, как удариться в бегство.

К несчастью, та часть сада, по которой мы бежали, была огорожена не плетнём, а высоким забором. Правда, в конце его находилась калитка, ведущая в огород, но, скорее всего, она была заперта, ибо настойчивое преследование Димки можно было объяснить только его полнейшей уверенностью, что я никуда не денусь. Подстёгиваемая Димкиными криками, я попыталась с ходу одолеть забор, но сразу съехала вниз. Когда же попыталась повторить попытку, одна из досок внезапно сдвинулась немного в сторону. Обнаружив под ней лазейку, я обернулась и, дождавшись, когда Димка приблизился ко мне на минимально близкое расстояние, быстро юркнула в проём и вернула доску на место перед самым его носом.

После возвращения в горницу я сняла костюм и спрятала его вместе с Алёнкиной шляпкой на дне сундука под ворохом одежды. Для надёжности, дабы никто не смог проникнуть в тайну «грозного разбойника», я навесила на сундук бабушкин запасной замок. Затем переоделась в джинсы и «газетку» и решила посмотреть, чем там занимаются мои соседи. Но у них во дворе уже никого не было. Лишь в гамаке лежала забытая Алёнкой книга.

Из-за пробежки по соседскому саду у меня пересохло в горле, в то время как за забором цыганской усадьбы призывно желтели среди листвы спелые яблоки. Найти дыру в плетне и пересечь пустырь для меня было делом нескольких минут. Также легко преодолев ветхую ограду цыганского сада, я убедилась, что яблоки там были не только красивыми на вид, но и очень вкусными. За неимением мешка я складывала их прямо за пазуху, время от времени косясь в сторону заколоченного дома. Но оттуда не доносилось ни звука. Впрочем, заросший травой сад выглядел так, будто здесь давно не ступала нога человека. Рассудив, что цыганам теперь яблоки ни к чему, я решила вернуться за ними ещё раз. В бабушкином сарае мне удалось найти старый мешок с заплатами и теперь я действовала следующим образом: сначала собирала яблоки за пазуху, а потом перебрасывала их через забор. Когда же плодов набралась приличная горка, сложила всё в мешок и отнесла в погреб.

Отдохнув после всех трудов в горнице, я решила ближе к вечеру наведаться в компанию. Но, едва вышла в сени, как вдруг услышала доносившиеся из зала приглушенные голоса. Как ни странно, мне не пришло в голову, что это могли вернуться бабушка с Женькой или мать с Толиком. Наоборот, первая моя мысль была: «Это воры!» Затем к ней присоединились ещё мысли о цыганах. Стараясь не шуметь, я на цыпочках выбралась через заднюю дверь во двор, подкралась к окну и осторожно заглянула внутрь. При виде открывшегося моим глазам зрелища мне едва не стало плохо: в полумраке по комнате сновали какие-то странные фигуры, похожие на привидения. Заворожено следя за их действиями, я заметила, что непрошеные гости что-то искали. Неожиданно один из них задел ногой стул и, свалив его, громким шёпотом выругался: «Куда она могла подеваться? Ведь совсем недавно была здесь!»

Отпрянув от окна, я стала лихорадочно соображать, что мне делать дальше: позвать на помощь или попытаться справиться самой? Но злоумышленников было четверо, к тому же, они могли быть вооружены. И тут я вспомнила случайно оброненную фразу незнакомца. Может быть, они пришли за мной? Ведь обыкновенные воры давно бы уже вынесли все наши вещи. Вдобавок, голос парня показался мне знакомым. Постепенно я успокоилась и меня даже стал разбирать смех: неужели это действительно похитители?

Ещё раз заглянув в окно, я убедилась, что незнакомцы прекратили поиски и растерянно стояли посредине зала, как будто не зная, что делать дальше. Прокравшись к летней кухне, я взяла со стола большой нож, которым разделывала курицу. После этого пробралась в сени и, собравшись с духом, рванула на себя дверь. Услышав шум, неизвестные повернули головы. По-прежнему сжимая в одной руке нож, я другой нащупала на стене выключатель. Ослеплённые ярким электрическим светом, злоумышленники сбились в кучу, явно не понимая, что происходит. Только теперь я разглядела, что на голове у каждого из них был надет обыкновенный мешок с прорезями для глаз. Вот почему они показались мне похожими на призраков! Не давая им времени опомниться, я выставила вперёд нож и двинулась прямо на незнакомцев. Однако те шарахнулись от меня в разные стороны. Тогда, изменив тактику, я сделала прыжок в сторону и оказалась лицом к лицу с одним из них. Тот поспешно отвернулся, но было уже поздно: его голубые глаза невозможно было спутать ни с чьими другими. Мне стало весело и я, сделав вид, словно не узнала Вадима, отошла к другому. Это был Димка. Не выдержав моего взгляда, он опустил голову и, кажется, покраснел. Федю я узнала по мощному телосложению и, заметив, что одна его штанина внизу разошлась по шву, сказала:

– А брючки-то порванные!

– Что? – растерянно переспросил Спортсмен, забыв от неожиданности изменить голос.

– Брючки-то ты, Федя, где порвал? – насмешливо повторила я.

И, не ограничившись этим, добавила, что если бы он сидел сейчас дома, то и брюки у него были бы целые. Что же касается четвёртого злоумышленника, прятавшегося от меня за спинами своих дружков, то им, без сомнения, был Женька, которого я узнала по голосу. Самое удивительное в этой истории было то, что я свободно расхаживала по комнате, читала дядьке и его приятелям нотации, а они смотрели на меня как кролики на удава. Возможно, их смутил мой нож, но вчетвером им ничего не стоило справиться со мной. В какой-то момент я внезапно заметила ещё одного «незнакомца», стоявшего в самом дальнем углу. Выходит, их было не четверо, а пятеро. Но кого же они прихватили с собой на этот раз? С любопытством воззрившись на одинокую фигуру, я сделал приглашающий жест рукой:

– Давай, присоединяйся к нашей компании!

Поняв, что мои слова обращены к нему, парень, медленно пятившийся к окну, чтобы задать стрекача, замер на месте.

– Стесняется! – вслух прокомментировала я и неспешно направилась к нему.

Незнакомец попытался было выскочить в окно, но мне удалось оттеснить его обратно в угол. Не знаю, что он подумал о моих намерениях, но мне хотелось всего лишь выяснить, кто он такой. В первую минуту я решила, что это Женька, так как парень был одного роста с ним и похож фигурой. Но потом увидела, что глаза у неизвестного были гораздо темнее. В их черноте растворялись даже зрачки. При этом он ничуть не был напуган. Скорее, наоборот, его взгляд выражал нечто весьма похожее на восхищение. Смутившись, я опустила руку с ножом и оглянулась: зал опустел. Пока мы обменивались с парнем взглядами, остальные, воспользовавшись этим, удрали через открытое окно. Внезапно рядом послышался лёгкий шорох: оказалось, что незнакомец тоже исчез. В задумчивости постояв некоторое время возле окна, я закрыла раму.

На обычном месте уже собралась вся компания, кроме дядьки и незнакомца. Присутствующие внимательно слушали Димку, который, оживлённо жестикулируя, что-то рассказывал. Не без основания полагая, что речь идёт обо мне, я подкралась поближе к скамье. Справа от Димки сидел Федя, успевший сменить за это время брюки. Положив руки на колени, он, не отрываясь, смотрел прямо в рот моему соседу. Слева расположился Вадим, который, как обычно, курил со скучающим видом. Но я заметила, что, несмотря на это, Синеглазый тоже внимательно слушал рассказчика. Все, казалось, затаили дыхание и в тишине раздавался лишь взволнованный Димкин голос:

– …я за ним бегом. А сам думаю: «Никуда ты не денешься голубчик! Забор метра два и калитка заперта!»

– Ну, и…?! – не выдержал Федя.

– Тогда он подбежал к забору, оглянулся, потом, словно нюхом учуял мой лаз, – и туда. Я выглянул, а он как сквозь землю провалился! – закончил Димка и обвёл горящими глазами потрясённых слушателей.

– А как он выглядел? – после некоторого молчания осведомился Вадим.