Марина и цыган

– Ничего, нормально.

Затем парень подтянулся на руках и уселся рядом со мной. Присмотревшись к нему, я засмеялась. От соприкосновения с землёй волосы у Синеглазого растрепались, в придачу в них застряла сухая трава и листья и теперь он напоминал ежа-альбиноса. Наверно, я выглядела не лучше. Некоторое время мы сидели, глядя друг на друга и давясь от смеха. Приступ неудержимого хохота прошёл у нас почти одновременно. Смахнув с ресницы выступившую слезинку, я вспомнила о том, что мы с Синеглазым не были официально представлены друг другу:

– Как тебя зовут?

Парень бросил в мою сторону внимательный взгляд и придвинулся ближе:

– Вадим.

От его взгляда мне стало не по себе. Чтобы скрыть смущение, я достала из кармана куртки маленькое круглое зеркальце и стала прихорашиваться. Некоторое время он молча наблюдал за мной, а затем спросил:

– Скажи, можно верить твоей бабушке?

– Что ты имеешь в виду? – в свою очередь, поинтересовалась я, не отрывая взгляд от зеркальца.

– Правда ли, что ты пользуешься большой популярностью в своём городе?

Повернувшись к Вадиму, я обнаружила на его лице насмешливую улыбку.

– А правда ли, что ты имеешь большой успех в деревне? – произнесла я, тщательно скопировав интонацию Синеглазого.

– Поговорив о тебе! – раздражённо ответил он, сразу перестав улыбаться.

– Почему обо мне? Лучше о тебе! – снова передразнила его я.

Но, вероятно, такая перспектива чем-то не устраивала Вадима. Немного выждав, я поднялась с земли и, сунув зеркальце в карман, стала карабкаться наверх. Подниматься по склону оврага было гораздо труднее, чем спускаться. Поэтому, когда Синеглазый обогнал меня и предложил мне руку, я с благодарностью приняла его помощь. Через несколько минут мы уже стояли рядом на краю обрыва. Вокруг по-прежнему было тихо. Вспомнив о силуэте человека на фоне неба, я поинтересовалась у своего спутника:

– А где остальные?

– Ходят где-то, – явно думая о чём-то другом, неопределённо ответил Вадим.

– Чем ты сегодня будешь заниматься? – спросил он секунду спустя.

– Не знаю, видно будет.

Мы двинулись на поиски своих вёдер, причём я заметила, что Синеглазый немного прихрамывал. Всё-таки, наше приключение с оврагом не прошло для него бесследно. Вскоре мне предстояло сделать ещё одно открытие. Случайно опустив глаза, я увидела, что мы с Вадимом до сих пор ещё держимся за руки и поспешила освободить ладонь.

Наши вёдра стояли на том самом месте, где мы их оставили. Прежде, чем я успела приблизиться к ним, парень опередил меня и захватил оба ведра. Поэтому, когда мы вышли на просёлочную дорогу, я стала собирать растущие вдоль обочины ромашки и гадать на них:

– Любит – не любит, плюнет – поцелует, к сердцу прижмёт – к чёрту пошлёт. Любит – не любит…

Вышло – «к сердцу прижмёт».

– Кто этот счастливчик? – улыбнувшись, осведомился Вадим.

– А ты как думаешь? – я кокетливо прищурилась.

Но оказалось, что Синеглазый умел кокетничать не хуже меня:

– Мало ли что я могу думать! Чужая душа – потёмки.

– Подумай, подумай! Ты же такой проницательный! – не удержавшись, съязвила я.

Второй цветок, ради развлечения, я решила загадать на Чижевского, который первый пришёл мне на ум. Получилось – «к чёрту пошлёт». Растерев сердцевину цветка между пальцами, я обиженно пробормотала:

– Ничего, Юра, мы с тобой ещё поквитаемся!

– Если ты имеешь в виду Чижевского, то не советую с ним связываться, – неожиданно подал голос Вадим, о котором в пылу раздражения я совсем забыла.

Его замечание навеяло на меня воспоминания о вчерашнем вечере и передо мной, как в калейдоскопе, промелькнули лица присутствовавших там людей, в том числе, и моего соседа.

– Что за человек этот Димка? – задумчиво произнесла я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Однако Вадим решил, что мой вопрос адресован именно ему.

– Не удивительно, что ты им интересуешься.

Затем, немного помолчав, он продолжил:

– Парень он тихий, скромный. Девочками не увлекается, не в пример мне. Но, думаю, если кого полюбит, то надолго.

Я украдкой покосилась на Синеглазого, так как мне почудилась в его тоне насмешка, но парень упорно смотрел в сторону.

– Таким образом, имеет только две отрицательные черты: замкнутость и молчаливость, – подвёл итог Вадим.

По некоторым признакам я поняла, что хотя он и старается быть объективным, всё же разговор о Димке ему неприятен.

– А вот Федя? С виду – рубаха-парень, но, по-моему, он не такой простачок, за какого себя выдаёт, – поспешила я перевести беседу в другое русло.

Неожиданно Вадим рассмеялся, вероятно, вспомнив какую-то весёлую историю, связанную с Федей. Однако я, нимало не смутившись, продолжала сохранять на лице серьёзное выражение. Отсмеявшись, парень повернулся ко мне и принялся рассматривать меня с таким видом, будто увидел в первый раз.

– Знаешь, – наконец, произнёс он, – кажется, ты права. Хотя все считают, что Федя весь, как на ладони, но, по-моему, в душе у него сумерки. Иногда совершает такие странные поступки…

Тогда, пристально глядя ему в глаза, я многозначительным тоном произнесла:

– Знаешь, по-моему, ты разбираешься в людях!

Парень улыбнулся и, как бы в смущении, потупил глаза.

– Но вот одно меня удивляет, – между тем продолжала я. – За что удостоилась Зинка столь высокой чести?

После моих последних слов Синеглазый сделал такое резкое движение, что я испугалась за судьбу своих грибов. Впившись в меня яростным взглядом, он некоторое время пытался стереть с моего лица улыбку, но напрасно: чем больше он злился, тем шире я улыбалась. Убедившись в тщетности своей попытки, Вадим отвёл глаза и холодно ответил:

– Не будем говорить о ней! Поговорим лучше о тебе!

– Понимаю, – с ещё более сладкой улыбочкой произнесла я, – любить – значит тайну хранить!

Так как в этот момент мы уже подошли к бабушкиному дому, то, не желая больше испытывать терпение Вадима, я поспешила захлопнуть ворота перед его носом. Однако после этого маневра вдруг вспомнила о ведре с грибами, которое осталось у парня. В щёлку мне было видно, что Синеглазый всё ещё стоял на прежнем месте, опустив глаза в землю. Решив действовать быстро, пока он не опомнился, я вновь распахнула ворота и, подбоченившись, дерзко улыбнулась. Удивлённый моим появлением, Вадим поднял