8-ой пассажир

–А как же всё это. Ну, остальное, тоже для вас нормально? – спросила Настя.

–Конечно. А как по-другому то? Мы сейчас же в другом мире и надо принимать его правила, а не устанавливать свои, правильно? А этих чудищ мы стороной обходим, – сказала бабка.

–Так, а молоко откуда? – удивился Костя и запил вторым стаканом молока третий пирожок, с голоду проглоченного в два укуса, – я вроде всё успел услышать, но это немного не догнал.

–Мурка наша, на тот свет спустя пару дней отошла, пока сын мой кров ей пытался найти. Так вот окочурилась вскоре. Толи от горя… – не успела завершить Тамара.

–Толи её сосед Митя сбил, – добавил Костя, закурив папироску.

–Ну, точно же! Митя на своём тарантасе её пришиб! Спасибо ему огромное передавай! – сказал дед.

–Да, она за изгородь пошла гулять, а тот с ходу её протащил метров пять на капоте. Пришлось добивать, «жигуль» свой так жалел. Всей деревней потом скидывались. Помню, – Костя улыбнулся, – Боюсь если от вас ему спасибо передам, так он тогда вообще перестанет здороваться. Ты ему снился пару раз. Думал, мстишь, за коровку, тётя Марья была рада, что он даже пить после этого перестал, – расхохотавшись не на шутку, он прибавил, – а ещё она была рада, что его кодировать не придётся, и деньги «замылила», сказав что потерялись, а сама пальтишко новое прикупила, да сапожки, а он ходит, ищет их ищет. Народ даже созвал на поиски. Да потом как увидел обновки, пока искал, чуть и не разошёлся с ней, но ничего вскоре помирились, правда до сих пор вспоминает ей и косится, чуть та скажет поперёк. Смешно было – Костя затянулся, докурив до самого бычка, и, заковыляв к форточке, выкинул его наружу.

–Дочка, – дед посмотрев на Настю, продолжил – помните, здесь всё по-другому. Хотя это вы знаете. И ещё – у страха глаза велики. Помни об этом. Не бойтесь ничего и забирайте своих друзей. Костя всё мне рассказал.

–Да, дед Максим, я всё поняла, главное нам своего ещё одного друга в чувства привести, а то он что-то чудить начал, – допив молоко, сказала студентка.

–Вашего друга спасти нет возможности, – сказала бабка, – он уже останется здесь, с нами.

– Кстати, а почему бы вам с нами не вернуться, – спросил Костя, – во, все в осадок выпадут! Ходячие мертвецы! Это же ништяг!

–Да не можно нам обратно. Место наше здесь. Будем ждать своего часа. Да и зачем обратно то. Здесь– то тоже неплохо. Это больше с вами проблем будет – живым нет места среди мёртвых, а мёртвым среди живых, – дед приобнял бабусю, усевшуюся рядом с ним, – будем ждать. Просто мы верим, что мы ещё здесь нужны. Как только придёт наше время, так мы сразу отправимся дальше. Не время ещё вот и всё. Слава Богу, что быт наш сохранился и всё по-старому движется, а то совсем с ума бы по сходили, – улыбнулся дед.

–Тут есть покороче дорога до поезда? То есть до путей? – спросила Настя, – А то мы через лес шли.

–Да, есть, но реку всё равно придётся переходить. Есть мосток, но он хлипенький. Половину опор вымыло течением. Ещё года три назад. А так быстро придёте. Сократите добрый час пути. Вам нужно торопиться, а то времени совсем мало, – сказал дед Максим.

– Классно! Выдвигаемся? – Костя привстал, Настя хотела было встать, но присела обратно на лавку.

–Что такое? – спросил Костя.

–Да ничего просто нужно собраться с мыслями. День. Всего день, – начала она рассуждать в слух, -А почему вы сказали, что времени у нас мало? – обратилась она к деду.

–Вам батюшка не сказал? – с удивлением посмотрел дед, – как и нам, так и вам более 3-х суток нельзя быть в чужом мире, а то обратного выхода не будет. В нашем случае мы отправимся в небытие, а в вашем застрянете здесь. Мы конечно рады гостям, но думается, вам лучшее будет воротиться, – подхихикнул старик, а Костя проглотил скопившийся комок в горле.

–Что-то мне не хочется здесь оставаться. Давай двигать! Нехрен собираться с мыслями – по дороге соберёшься! – он взглянул на Настю и встретил каменный взгляд, после которого он покорился воле своей спутницы, – ну или как-то побыстрее можешь собираться? Нам просто сама понимаешь, ну это…

–Я всё понимаю Костя, – с укором она ещё раз посмотрела на него, а потом в окно, – надо придумать, что делать и куда идти, времени у нас будет мало, с учётом той нечести, что нас ждёт снаружи, у нас его совсем не остаётся, поэтому надо продумать все шаги. И куда бежать.

–Бежать мы с тобой договорились, что будем в обратную сторону. Ну, кто бежать, а кто ковылять, – с ухмылкой добавил Костя, – хватаем всех и бежим. Что тут думать?

–Я думаю, где мы нашего мента найдём? Дошёл ли он до вагона? А если нет, то у нас времени не хватит на его поиски.

–Сам позаботится.

–Дочка, ты не думай о нём, оно конечно важно, чтобы всех спасти, но поверь, важно хоть кого-то спасти. Вот дойдёте до вагона, там и рассудите. Только время зря теряете. Тем более лейтенантик не ваш сейчас, а наш – сказала баба Тамара.

–Ну да, – вздохнула Настя, – Спасибо вам, – сказала она, вставая,– за одежду, за Костю, за завтрак, всё было очень вкусно.

–Да не за что доченька, хочется сказать: «Заходите ещё». Да как видно не к месту, – сказала, улыбаясь, бабуся, провожая их к порогу.

–Это лучше вы к нам. Хотя нет, не стоит, – смутился Костя.

–Все когда-нибудь увидимся, – завершил дед, – скатертью дорожка!

Дверь распахнулась, и гости шагнули в белую пелену. Повернувшись в левую сторону, они двинулись вдоль дороги.

Глава 12

–Где же ты спряталась? – по вагону были слышны шаги. Лейтенант Иннокентий продолжал искать девочку, открывая купе за купе. – Девочка, ты меня совсем не жалеешь, тебе не жалко дядю? – открыв дверь очередную дверь, и оглядев купе, он прислушался – тихо, – Ты понимаешь, что мне сейчас нестерпимо больно? Заткнись, заткнись, – пару раз он ударил себя по голове прикладом Макарова, – Ты даже не представляешь девочка как это больно, когда в твоей голове сотни голосов! Слышишь меня! А? – в безумии у него покатились слёзы по щекам. Утерев их рукавом потрёпанного кителя, он двинулся к соседнему купе. Открыв его на секунду, он задержал дыхание, прислушался – снова тишина.

– Ты только мне больно делаешь! Ты понимаешь? Я всё равно тебя найду! Не усложняй себе жизнь! – прокричал он в коридор, – Слышишь? Они требуют! Они вопят в моей голове! Думаешь я остановлюсь? Да нет! Выходи бегом! – он улыбнулся, – Твой папа жив. Он тебя зовёт! Давай скорее! Ему нужна твоя помощь! Слышишь? Я один не справлюсь.

Даже если бы он знал, что это не тот вагон, он бы всё равно продолжал говорить. Он пытался тем самым успокоить себя, да и приглушить голоса. Боль становилась нестерпимой, огромные невидимые тиски сжимали его череп и ему казалось, что ещё немного и он треснет, как скорлупа ореха. Проклиная себя и проклиная всех, он двигался дальше. Голосам не нужен результат, им нужны страдание, как блюдо с правильным соусом – так вкуснее.

Вася же сидела в другом вагоне. Благо их было много. Она сидела и тихо молилась. Она молила, чтобы папа маму встретил, и чтобы у них там всё было хорошо. Она мысленно говорила им, что у неё всё тоже будет хорошо. Её купе было пустым, но оно привлекло её своей чистотой, даже чрезмерной. Да и весь вагон был на удивление целёхонький, никаких зияющих дыр в обшивке, никаких следов борьбы, лишь одно смущало – не было одной двери, как будто кто-то просто взял и удалил её из поезда как файл на компьютере. Переждав ночь, Вася немного успокоилась и огляделась. Вещей в её спасительной темнице не было, кроме выцветшего конверта на столике. На нём было написано – «Моей жене, Вере Крюковой». Открыв его, она увидела письмо с витиеватым красивым почерком: «Милая, нам не суждено встретиться с тобою, и я пишу тебе в тяжёлые минуты. Мне тяжело справится с мыслью, что я больше не увижу тебя. Я решил взглянуть на твой портрет в последний и раз и оставить его здесь. Мне будет страшно смотреть в твои глаза. В глаза, которые, я смотрел, обещая вернуться. Прости. Люблю тебя. Твой Сёма». Оно показалось ей очень трогательным, оно было написано в духе рыцарей, но вложенная в письмо старая фотография с приятной дамой в шляпе, ей понравилась больше. Дама смотрела отвлечённо в сторону. В овале фотографии вырисовывался её силуэт и, кажется, на ней была белая рубашка и женский пиджак. «Она очень красивая» – подумала Вася. И ей казалось, что она была не одна. С ней была эта красивая дама и рыцарь Семён в этом страшном месте. И с новыми силами она продолжила молиться и верить в чудо.

Глава 13

Тропинка вела сквозь густую траву. Было тихо. Туман постепенно поглощал деревню, пока она и вовсе не растворилась в белой массе. Костя, опираясь на плечо Насти, старался идти в шаг с ней, хотя это и не всегда удавалось – старомодное платье ниже колен сковывало её движения.

–Повезло, что дорога прямая, – сказала Настя.

–Ага, и ещё что я не жирный, – заулыбался Костя, – Может перекур?

–Перекур, – Настя выдохнула и присела прямо на землю. Деревенские вкусности бабушки выходили потом и болью в ногах, руках и спине.

–Давай найдём, может палку, какую, а то ты напрягаешься сильно из-за меня, меня это очень беспокоит.

–Не стоит, я смогу…

–Да что ты паришься? Чем мобильнее будем, тем быстрее доберёмся, правильно? А хрен ли ты тогда сильную из себя строишь?

–Ничего я не строю, просто время сейчас тратить на пустое не хочу, и вообще что ещё за разговоры? Как ты себя ведёшь? – она насупилась, капелька пота неприятно попала в глаз, заставив Настю зажмуриться.

–Прости. Если что не так, ты сразу говори. А то я могу нагрубить. Привычка такая, – смутился Костя, – слушай вон там, чуть дальше вроде забор сколочен. Может там, что углядишь, а?

–Сейчас посмотрю, – Настя нехотя встала и поковыляла в сторону «забора».

Подойдя поближе, она обратила внимание, что ничего за ним не было. Это был кусок изгороди метров шести в длину из толстых поперечин чуть более метра длиною и вертикальных кольев около полу метра. «Самое оно» – с радостью пронеслось у неё в голове.

–Ну что там? – закуривая, спросил Костя.

–Нашла. Вроде подойдут. Сейчас попытаюсь, – взгляд её остолбенел – словно набегающей волной чёрная трава начала приближаться к ней, будто зелёного цвета и никогда и не было. Отшатнувшись назад, она успела схватить одну палку и, пятясь назад, побрела в сторону Кости.

–Костя вставай! – продолжая идти спиной к Косте, она периодически поглядывала за надвигающейся тьмой.

–Что? Я же только подкурил?