8-ой пассажир

–Да не далече, минут сорок идти.

–Мы пойдём, а нашего друга не будите, пусть поспит, мы до дороги и обратно.

– А как же банька, я вон ужо и полешков натешил, – дед посмотрел на него удивлённо.

–Позже Отец, позже. Спасибо. Ну что дочка. В путь? – повернувшись, он спросил Настю, и та в ответ кивнула головой, – Ну с Богом!

Деревня была достаточно большой. Около двухсот домов образовывали прямоугольник со сторонами четыреста на пятьсот метров. Они были пустыми, хозяева, будто в спешке всё бросили и покинули свои жилища. Открытые двери и временами побитые стёкла, а иногда даже вынесенные с подрамниками окна дополняли картину запустения. Ни звука. Всё утопало в молочной пене и словно островки в ней плавали то ветхие лачуги, то цивильные дома из камня, то бревенчатые срубы похожие на тот, в котором провели ночь путники. Кривоватые улочки тянулись вереницей вдоль домов, и конца им не было видно – пелена плотного тумана засела в этих краях, и не думала их покидать.

Пшеничное поле не колыхалось. Всё застыло. Дорога была в две колеи, которые то ли от сырости, то ли от постоянной влажности превратились в кашу. Вскоре деревня растворилась в белой дымке.

–Там машина! – закричала Настя, – Стой! Стой! – она побежала за ним, широко размахивая руками. Машина ехала впереди них в сторону дороги.

Батюшка тоже оживился и, подняв с земли камень, он кинул в сторону авто. Брошенный булыжник пришёлся по бамперу и белая девятка остановилась. Они почти добежали до неё, но машина с визгом поспешила прочь.

Ребята отдышавшись, посмотрели на уносившийся «Ваз», выдыхая густой пар.

–Так. Тут что-то не так, – сказал батюшка и ускорил шаг к дороге, – не отставай!

Они поспешили к трассе. Завиднелись верхушки столбов. Асфальт, избитый временем и скорее всего хищениями из местного бюджета, обрадовал путников. Настя невольно улыбнулась.

–Вон ещё машина! – она указала на встречное направление, и начала размахивать руками, – стой! Стой!

Батюшка рванул навстречу автомобилю. Ускоряя шаг, он тоже принялся размахивать руками. Но старая «Волга» не тормозила. Батюшка сделал отчаянный шаг и встал на дороге, широко расставив руки. Визг тормозов и батюшка отлетел на добрых двадцать метров от авто, которое от удара и манёвров остановилось на встречной полосе. Настя первые несколько секунд была недвижна. Но вскоре, опомнившись, она кинулась на помощь Климентию. Тот лежал на потрескавшемся асфальте и откашливал сгустки крови. Разбитая голова и открытые переломы грудной клетки говорили о скорой смерти. Из разбитой «Волги», вылез водитель. Парень лет 25, ещё пошатываясь от происходящего, направился в сторону сбитого тела.

– Куда ты сука выскочил? Ты где был? Ты слепой что ли? – но подойдя поближе, парень увидел, что дела плохи.

–Ты сука куда смотрел, – Настя сокрушалась и со слезами на глазах хотела ударить нарушителя, но не тут-то было. Удары, конечно, были, и у парня начинали появляться синяки, но что-то странное было в его взгляде. Он смотрел с ужасом на свою обидчицу пытаясь защищаться от ударов, отползая в сторону авто. Встать, он никак не мог – Настя отвешивала отличные удары с ноги, гимнастка в прошлом, лягающая лошадь в настоящем.

–Люди помогите! Кто ни будь! – закричал парень.

–Что больно сука? Ты батюшку сбил, сволочь!

–Господи помоги мне, я не хотел, пусть священник отправится в рай, – слёзы струились из его глаз, – я не хотел. Пусть он перестанет меня бить, прошу. Виноват я. Винова-а-ат!

–Что? Какой ещё батюшка? Эй, парень? Ты в своём уме? – Настя перестала наносить удары, и парень успокоился.

Отползая на пятой точке назад, он с ужасом оглядывался по сторонам.

–Спасибо, Господи, большое спасибо. Я сейчас, сейчас, – он направился к злосчастной Волге, которая дышала паром радиатора, – я не хотел, а то, что скрыться подумал, – открыв водительскую дверь, он продолжил – так это я так, невзначай. Прости, прости, – достав телефон из– под переднего пассажирского кресла, дрожащими окровавленными пальцами он набрал 112, – здравствуйте, я сбил человека. Нахожусь на пятьдесят третьем километре трассы, что с Замёлок в сторону Кировки. Свидетелей? Нет, свидетелей нет.

–Эй! А я тут на что? Ты охирел, что ли? – Настя подошла к нему вплотную, но тот в упор не замечал её, продолжая говорить.

–Через сколько ждать? Хорошо. Скорую мне надо вызывать? Вместе приедете? Хорошо жду.

–Эй? – она дала ему пощёчину, так, что старая «Нокиа» полетела в изношенный асфальт и с искрами отколола от него кусочек.

Парень упал. Встав на колени, он сложил руки в замок, и приговаривал, – Господи прости! Только не надо наказывать меня. Расскажу, как было. И что я ехал больше девяноста. И что «Балтику» выпил с утра. Всё скажу. И про того пешехода тоже скажу, хоть и два года прошло. Всё скажу, только не бей.

У Насти застыл немой ужас в глазах. Она поняла что произошло. Но от этого не становилось легче. Она судорожно оглядывалась по сторонам. «Как искать выход?» – она задала сама себе вопрос, но на ум ничего дельного не приходило.

–Настя, – отхаркнув крови, сказал батюшка.

Настя с парнем от неожиданности подпрыгнули на месте. Она ринулась к отцу Климентию, но парень ещё осторожно поглядывал на него, потихоньку делая неуверенные шаги в сторону сбитого тела.

–Да батюшка, – она сжала его руку, – подождите скорая тоже сейчас приедет, – она плакала и пыталась как можно крепче сжимать его руку, насколько ей было это под силу.

–Боюсь… это не поможет…. Доченька… ищите другой выход … кхе…кхе… мы сейчас не живые… мы духи… – его глаза остекленели.

Настя с трудом сдерживала слёзы, зажав рукой рот. Она сидела посреди этого белого тумана и не было более ни души вокруг, лишь водитель злосчастного автомобиля осторожно подходил к священнику. Рука служителя церкви висела в воздухе и периодически покачивалась то влево то вправо. Вдруг всё прекратилось, и водитель осмелел. Подойдя поближе, он прощупал пульс, сомнений не было, он убийца.

Раздался вой, такой силы, что будто земля выла. Из земли показались тени. Направившись в сторону батюшки, они обожглись от креста и судорожно зашипели. Настя начала отходить назад, но вскоре они увидели и её, добыча сменилась.

Настя помчалась в обратную сторону, не зная усталости, она хотела быстрее вернуться к Косте и придумать решение, выход, хоть что-нибудь. Тени поднимались вдоль дороги вырастая всё больше, превращаясь в чёрную массу, закрывая небо, и вскоре Настя бежала в тёмном туннеле из неизвестных существ. Фигуры росли как на дрожжах, скоро она почувствовала холод у её ног, и их начинало сводить судорогой, посмотрев вниз, она увидела, что чёрная масса уже поднималась вверх до щиколоток и выше. Она двигалась короткими перебежками, пытаясь перевести дух, но вскоре и вовсе перешла на ходьбу. Джинсы начали отваливаться кусками, с треском разлетаясь в разные стороны, словно это корка льда. Насте становилось дурно. Она остановилась. Она ожидала конца. Она просто стояла. Сопротивляться не было сил. Мышцы не слушались, было трудно дышать. Она сделал вдох, ещё один. Всё. Чёрная масса, полностью поглотила её. Потеряв равновесие, она упала на землю. Вот оно – забвение.

Яркий свет пробился сквозь кромешную тьму. Фигура была странной, точнее фигуры, которые хотели казаться одним целым. Были слышны крики, но не разборчиво.

–Шу шу окаянные! Чур меня, чур меня!

–Настя вставай! Слышишь? Вставай! Скорее!

Она смогла сделать вдох.

– Какой же замечательный воздух… Чистый и тёплый… – сказала она полушёпотом.

–Вставай же! Что ты курица тут разлеглась. Дед долго помогать не сможет, – Костя стоял рядом с ней на колене пытаясь расшевелить, – Вставай дура! Не хрен спать!

Она попробовала встать. Сначала одна нога. Потом другая. Не понимая, что происходит, она опёрлась на деда, и они пошли сквозь туман. Дедушка, размахивая огромной палкой, на которой болталось кадило, уверенно шёл вперёд, обжигая дымом, расступающуюся чёрную массу. Образовавшееся вокруг них кольцо было единственным островком, который был и спасением и клеткой от невиданных существ. Оскалы лиц, похожие на человеческие, проступали сквозь дым, как в последние минуты агонии, они смотрели с жадностью на путников. Дед весь в поту продолжал махать. Пот струился по его лицу, взмахи палки и треск старых суставов громом разносились по их самодельной тюрьме.

–Ребятки ещё чуть-чуть! Чур меня, чур меня! – прокричал дед, Костя и Настя продолжали цепляться за его плечи.

Показалась дверь. Открыв её, все завалились внутрь. Тьма бушевала, но в дом путь был ей закрыт. Подбежав, бабка плеснула воды в открытый проём, зашипев, тьма рассеялась. Дед, закрыл дверь.

Глава 10

Ночь в вагоне прошла спокойно. Новое утро не принесло особых сюрпризов, лишь временами был слышен странный клокот и сквозь туман прорывались чёрные тени существ. Время близилось к вечеру. Васька наливала игрушечный чай, угощая Марию, папу и медвежонка Олега, названного в честь дяди – «космонавта», обещавшего вернуться следующим летом. Вениамин, уставившись в окно, перебирал варианты развития событий. Он не думал он том, что с ребятами, больше он думал, как они выберутся из этого чёртового вагона и всё вновь вернётся на круги своя. Мария охотно подыгрывала Ваське, готовя «пироженки» из пластилина и раскладывая на самодельный поднос из корки дорожного романа. У неё не было детей, но она точно знала, как играть и здорово ладила с ними. Периодически Вениамин отвлекался, чтобы попробовать новую «пироженку» или отведать свежего чаю из кукольной кружки. В эти моменты голова его отдыхала, и он чувствовал себя более спокойным, он переставал думать о том, что они застряли в этом непонятном месте и, о том, что он видел свою мёртвую жену, и что она так же ушла очень быстро как и раньше. Иногда его мысли заходили ещё дальше и совсем не в ту сторону, когда он ловил взгляд Марии. Стараясь отбросить всё назад, в подкорку, он убеждал себя, что не время задавать вопросы и не этично спрашивать, что её привело в эту профессию. Он знал, но не считал это выбором, и реальной причиной достойной такого выбора. И потом снова он вспоминал свою жену и то ненавистное платье. Круг мыслей замыкался и повторялся снова.

–Папа ещё чайку? – спросила Васька, чуть ли не засовывая игрушечную кружечку в рот папе.

–Спасибо, доченька, но я скоро лопну, – изобразив сытость, он погладил себя по животу, но поймав из-за маленькой спинки дочки осуждающий взгляд Марии продолжил, – ну хотя, пожалуй, от одной кружечки не откажусь, – и он расплылся в улыбке, – и ещё одну клубничную пироженку пожалуйста.

–Маша ещё одну клубничную пироженку, и чай, пожалуйста, нашему гостю.

–Слушаюсь! – Мария отдала честь, положив одну руку на голову, другой коснувшись лба, – Вениамин, перестаньте думать. Я же вижу, что вы переживаете за ребят, всё будет хорошо,– она разминала розово-красный шарик, превращая его в лепёшку, – С ними батюшка, да и Иннокентий не такой простой, как кажется, он у меня служил десантником. Так что с ним не пропадёшь!

–Вы уверены, что он Ваш?

–В каком смысле, – отдавая «поднос» с красной лепёшкой Васе, она уставилась на Веню.