На пути к плахе

Глава пятая

Открытие

Едва первому министру Елизаветы доложили, что в приемной ожидает некий Пельдрам, как тот быстро вскочил и велел впустить ожидавшего. Пельдрам вошел; Берлей приказал присутствовавшему в комнате секретарю удалиться, а сам стал пред вошедшим и устремил на него пытливый взор. Пельдрам храбро выдержал этот взгляд и спокойно ждал, чтобы министр заговорил с ним.

– Сэр Пельдрам, – наконец начал Берлей, – как вам живется в замке Линн?

– Очень спокойно, – ответил Пельдрам. – Мне редко приходилось вести столь мирную жизнь.

– А что делает герцог?

– О нем нельзя сказать ничего особенного; он гуляет, ездит верхом, катается, охотится, разговаривает со своими служащими.

– Принимает ли он посторонних?

– Никогда.

– Ведет ли он корреспонденцию?

– Несомненно!

– Кому поручаются для отправки его письма?

– Его лакеям. Но ведь был определенный приказ не мешать ни в чем этим последним при исполнении их обязанностей.

– Я знаю это; но ловкий человек должен двойственно понимать всякий приказ.

– А-а! Ну, я сомневаюсь, чтобы лакеи были посвящены в тайны герцога.

– Но можно было бы узнать адреса писем, отправляемых герцогом.

– Их я знаю, милорд.

– Значит, вы все же проявили зоркость. Ну, я потом попрошу назвать мне имена адресатов, а теперь скажите: как вы отнесетесь к известию, что ваш друг Кингстон посажен мной в тюрьму?

– Слава богу, милорд! Я думаю, что он не должен выйти из нее иначе, чем для дороги на виселицу.

– Дело обстоит приблизительно так. Но слушайте дальше! Кингстон был лакеем у некоего Балльи, везшего секретные письма к епископу росскому. Господин и слуга были задержаны, а их бумаги конфискованы, но исчезли необъяснимым образом. Епископ, получивший эти бумаги, арестован, но у него ничего не нашли. Балльи сознался, что епископ через итальянца Ридольфи состоит в сношениях с герцогом Альбой. Это что-нибудь да означает. Очевидно, есть заговор, и вы должны выяснить мне его.

– Эта задача нелегка!

– Вы правы, но я выдам вам Кингстона, а вы мне взамен – заговорщиков.

– Из-за головы Кингстона стоит постараться.

– Меня очень удивило бы, если бы герцог не был замешан в деле; назовите мне людей, которым он адресует свои письма.

– Большею частью своему секретарю Баркеру, живущему здесь, в Лондоне, затем Ламлею, Саутгемптону и Перси.

– Так, так! Было бы хорошо, если бы вы послали верного человека в Четсуорт, так как настоящего главаря заговора, несомненно, надо искать там.

– Я буду наблюдать за этим уголком.

– Хорошо!.. Я вскоре буду ожидать ваших сообщений. Теперь идите!..

Пельдрам раскланялся и вышел из комнаты. В глубоком раздумье он покинул дом и направился по улице, но через некоторое время снова поднял поникшую голову и увидел себя против дома французского посла. Затем он увидел еще больше.

В это время из дома вышел секретарь Норфолка Баркер, робко осмотрелся кругом, а потом поспешно удалился.

Это обстоятельство имело очень важное значение для Пельдрама; без долгих рассуждений он отправился ко дворцу Норфолка в Лондоне и, став поблизости, стал наблюдать. Уже через полчаса он увидел секретаря, отъезжающего верхом.

Дела Пельдрама были окончены, и вследствие этого он поспешил в свою квартиру, велел оседлать лошадь и последовал за Баркером, который, судя по его расчетам, мог ехать только к своему господину. Но, прежде чем он оставил Лондон за собой, ему пришлось встретиться еще с одним человеком, и эта встреча крайне поразила его. Это был Брай, который, в свою очередь, был крайне недоволен этой встречей.

Тем не менее у Пельдрама не было ни времени, ни охоты преследовать Брая. Он только принял к сведению эту встречу и поспешно поехал дальше догонять Баркера. Это ему и удалось через несколько миль, к немалому ужасу секретаря. Последний явно смутился, когда Пельдрам объявил, что намерен совершить путь до замка Линн в его обществе. Отклонить компанию нежелательного спутника не было никакой возможности, и оба продолжали путь, причем Пельдрам ни на секунду не спускал взора со своего собеседника, так как его чутье подсказывало ему, что он напал на верный след.

Путешественники прибыли в замок Линн, и, пока Пельдрам делал вид, что желает позаботиться о своем отдыхе, Баркер отправился к своему господину.

– Деньги уплачены? – был первый вопрос, с которым Норфолк обратился к секретарю.

– Да, милорд, – ответил тот.

В кабинете графа находился еще его секретарь Гайфорд, и, обратившись к нему, Норфолк сказал:

– Ну, когда мы пошлем их дальше? Но прежде разберите присланное мне шифрованное письмо.

Гайфорд принялся за работу и вскоре сообщил:

– Ваша светлость! Вас просят переслать верным путем переданные суммы лэрдам шотландской королевы в Эдинбург.

– Хорошо, это будет исполнено; но кого мы пошлем? Гайфорд, вы сами должны отправиться туда.

– Слушаю, милорд, – ответил секретарь.

С этими деньгами дело обстояло следующим образом:

Несмотря на видимое уничтожение партии Марии Стюарт, война в Ирландии вновь вспыхнула. 2 сентября 1571 года графу Ленноксу, регенту Шотландии, назначенному Елизаветой, удалось взять Дамбартон. Среди пленных находился дядя Гамильтона, убившего Мюррея. Леннокс объявил его виновным в этом убийстве и приказал повесить. Это вызвало ярость в партии Марии, и ее члены за получением необходимых средств для продолжения войны обратились к Франции, и последняя выдала деньги.

После того как Норфолк принял вышеупомянутое решение, оба его секретаря покинули комнату; один из них отправился отдохнуть, другой – приготовиться к дороге. Они слышали впереди себя поспешные шаги, но ничего не подозревали. А между тем эти шаги принадлежали Пельдраму, который, подслушав весь разговор заговорщиков, быстро направлялся в комнаты, занимаемые им сообща с его товарищем.

– Гекки! – сказал он, обращаясь к последнему. – Надень оружие, пойди к герцогу, объяви ему, что он не смеет выходить из своей комнаты, и сторожи его хорошенько. Я думаю, что его голова представляет большую ценность для нас.

Гекки ответил на эти слова пошловатым смехом, взял свое оружие и пошел исполнять приказание.

Герцог взглянул на него удивленными глазами, когда он вошел без доклада, и спросил:

– Что вам угодно?

– Я хочу составить вам компанию, милорд, – спокойно ответил вошедший, – вы – мой пленник.