Тринадцатый принц

Но Эвелину это не сломало, а очень даже наоборот – закалило и сделало бойцом. Никто не знает, чего ей стоило заполучить, наконец, трон, мужа и вожделенный статус! И это все – ее по праву! Все эти годы она несла эту миссию с честью, она выполнила свой долг жены, матери… королевы, наконец! И даже перевыполнила… Она родила королю шестерых прекрасных сыновей! А он?! Чем он ее отблагодарил?! Притащил откуда-то этого недоноска, бастарда! Да еще заставил Эвелину признать его своим законнорожденным седьмым сыном!

Эвелина судорожно выдохнула, поморщилась от боли и потерла виски. Надо принять снотворное, а то завтра будут темные круги под глазами. Эвелине за все эти десять лет, с тех пор, как король заставил ее признать Вигориана своим сыном, так и не удалось узнать, откуда взялся этот ребенок, и кто его мать. Она пытала самого короля, в переносном смысле, конечно. Она пытала слуг, которых подозревала в причастности к этой истории. Многие этих пыток не выдержали, и пришлось инсценировать несчастные случаи, чтоб не привлекать внимание общественности. Она потратила баснословные суммы на частных сыщиков. Все без толку!

В обмен на свое молчание и официальное признание ребенка своим, Эвелина потребовала от супруга право по своему усмотрению определять условия и место содержания Тринадцатого принца и буквально принудила короля отступиться от сына. Видарион, видимо, после этого сто раз покаялся, что вообще притащил ребенка во дворец, но поделать уже ничего не мог или не хотел, и молчаливо отошел в сторонку. И за эти десять лет Эвелина постепенно уверилась в том, что супругу наплевать на бастарда, а принес он его, исключительно, чтоб позлить ее.

И вот опять! Только Эвелина успокоилась и расслабилась, даже все реже стала наведываться в то крыло, куда отселила Виго, и перестала подсылать шпионов, как король снова отчебучил! Приставил к бастарду телохранителя! Технично так – через Департамент образования и Департамент юстиции – и не подкопаешься. Теперь у Тринадцатого принца новый наставник и телохранитель. И подозрительно то, что это – сынок того умершего королевского побратима и друга, из-за потери которого король до сих пор так безутешен.

Утихшие было подозрения, пробудились с новой силой.

***

Получив первое в своей жизни официальное жалованье, Рик столкнулся со сложностями, о которых даже и не подозревал. Сложности оказались чисто психологическими. Деньги просто жгли ему карман, срочно надо было их потратить на какую-нибудь вкуснятину или безделушку. Пареньку потребовалось немалое усилие воли, чтоб обуздать все свои сиюминутные, спонтанные желания, которых отродясь за собой не замечал. Они как будто все это время сидели в засаде и ждали, когда же это у Рика заведутся денежки, чтоб можно было внезапно навалиться и заставить его вожделеть все, что бросалось в глаза на улицах города: то вкусных орешков хочется – не жить-не быть, то ножичек инкрустированный за баснословные деньжищи у какого-то подозрительного типа.

Разозлившись на себя окончательно, Рик таки вылез из этого нездорового потребительского куража и с энтузиазмом принялся воплощать в жизнь то, что запланировал для себя ранее. В первую очередь, естественно, он решил сводить Виго в приличную харчевню и вкусно накормить. Он выбрал подходящее заведение недалеко от дворцовой площади, провел там накануне предварительную дегустацию блюд и остался весьма доволен. Когда Рик озвучил свое предложение принцу, тот, по обыкновению своему, молча уставился на своего телохранителя, как на диво дивное, чудо чудное. Рик применил все свое красноречие, чтоб описать уют самого заведения, вкус блюд, которыми он намеревался угостить своего подопечного, он чавкал и причмокивал, жмурился от удовольствия, живописуя все прелести процесса употребления этих яств.

Судя по непрестанному сглатыванию слюны, принц высоко оценил презентацию Рика. Видно было, что он очень хочет пойти, но что-то его сдерживает. Чтоб окончательно разрушить сомнения принца, Рик вдохновенно начал изображать пантомиму, в лицах показывая, как они пришли в харчевню, сели за стол, как прибежала обслуга и натащила им всякой вкуснятины, как он сам начал уплетать за обе щеки, а Виго при этом жеманился, капризничал и надувал губки. Рик так уморительно все это изобразил, что принц сперва прыснул, а потом покатился со смеху, мгновенно превратившись из привычно обмороженного чурбана в обыкновенного жизнерадостного мальчугана.

Эта метаморфоза потрясла Рика до глубины души. И он внезапно понял, что теперь не позволит Виго заледенеть снова. Теперь он сделает все для того, чтоб этот мальчик окончательно оттаял и перестал быть унылой тенью самого себя. Отсмеявшись Виго посерьезнел, вздохнул и сделал признание, которое Рика несколько озадачило:

– Я не могу выходить из стен дворца, у меня агорафобия, боязнь открытых пространств. Спасибо тебе, Рик, за приглашение, но я не могу его принять. Это невыполнимо.

– Ух ты! И как эта агро… арго… фобия проявляется?

– Когда я оказываюсь вне стен дворца или в толпе людей, мне становится плохо, и я теряю сознание. Становится нечем дышать, сердце выпрыгивает, голова сильно кружится. Так что, извини, ничего не выйдет.

– Ну, это мы еще посмотрим! – Рика не так-то легко было смутить несбыточностью мечт. – Как часто ты вообще пытался выходить из дворца? Когда? С кем?

– Пару раз за последние года три. Один, конечно, с кем же еще. Я это делал по ночам, чтоб никто не видел. Меня хватало шагов на десять. Когда приходил в себя, просто заползал обратно.

– Все понятно! Просто ты был один, поэтому и падал. А со мной-то ты с чего будешь падать? Да даже, если вдруг и решишь упасть, я тебя поддержу. – Рик спохватился, что ни с того, ни с сего начал называть принца на «ты» и напрочь забыл про «ваше высочество», но, подумав, решил не заморачиваться.

Принц тоже отметил про себя этот факт и чрезвычайно обрадовался. Его всегда раздражали все эти расшаркивания и славословия. А теперь он почувствовал, как это приятно – общаться с кем-то на равных.

Рик не привык оттягивать неизбежное:

– Ну что, идем?

Виго серьезно кивнул.

Пройдя длинными коридорами к задней двери, ведущей в парк, они остановились, и Рик распахнул дверь. У Виго противно заколотилось сердце, закружилась голова, мальчик, задыхаясь, шагнул вперед: «Раз… Два… Сколько шагов он сможет преодолеть на этот раз?» И почувствовал, как его ладонь сжала сильная и жесткая рука Рика. От неожиданности Виго споткнулся и вцепился в телохранителя обеими руками. Рик что-то говорил, но мальчик, оглохший и не разбирающий слов, просто шел туда, куда вел его тот, кому он доверял.

Постепенно Виго стал приходить в себя, начал слышать и видеть мир вокруг. Вместо оглушающего, надсадного стука собственного сердца, он услышал щебет птиц, увидел цветущие деревья и кусты, ощутил прикосновение ветра на своем лице. Это было так поразительно, что он остановился, подставил ветру свое лицо и счастливо засмеялся. Рик улыбался, глядя на него.

Сели отдохнуть на лужайке возле заброшенного фонтана. Фонтан требовал реконструкции, но в этой части парка мало кто бывал, поэтому ремонтные работы откладывались на неопределенный период. Принц пребывал в эйфории. Рик наблюдал за ним. Обоим было хорошо. Поэтому они не заметили слежки.

Глава 5

Рик сидел на каменной скамье в Аллее Скорби. Вспоминая и обдумывая происшедшие события, он словно рассказывал о них своим родителям, покоящимся здесь, делился с ними и радостями и горестями своей нынешней жизни. Он давно уже приметил, что здесь и думается лучше, и ответы на животрепещущие вопросы приходят быстрее. Как будто и впрямь получаешь советы от умерших родителей.

Рик вспомнил обалдевшее лицо Виго, вышедшего из примерочной в швейной мастерской, где ему на заказ пошили комбез черного цвета, напоминающий штатную амуницию телохранителей. Только портупеи не хватает да высоких ботинок со шнуровкой. Разношенные туфли не по размеру на ногах принца смотрелись комично, и Рик повел его в мастерскую сапожника, находившуюся неподалеку. Там из готовой обуви подобрали приличные ботинки на мягкой, удобной подошве, и когда принц переобулся, старые туфли без всякого сожаления были выброшены в ящик для отходов.

Виго налюбоваться не мог на самого себя и постоянно смотрелся в любые отражающие поверхности: будь то зеркала в мастерских галантерейщиков, либо блестящая поверхность чайника в харчевне, либо лужа на дороге. Столько благодарности в глазах ближнего Рик никогда не видал, и прям купался в славе и благодати, изливавшейся на него от пребывающего в состоянии эйфории принца.

Виго все еще временами начинал испытывать признаки агорафобии, и ему часто приходилось брать Рика за руку. Принц это проделывал, очаровательно смущаясь и краснея, как девочка. Рик делал вид, что все нормально, что это дело обычное, и лишь успокаивающе сжимал ладошку Виго в своей руке. Через некоторое время дыхание принца выравнивалось, приступ проходил, но Виго не спешил отцепляться от своего телохранителя, стараясь продлить ощущение спокойствия и защищенности, которого ему так давно не хватало.

Рик в такие минуты переполнялся гордостью и каким-то непривычным чувством умиления что ли. Ему нравилась эта детская доверчивость принца. Рик всегда хотел иметь брата или сестренку и, честно говоря, частенько завидовал принцам: иметь столько братьев – это же такое счастье! Есть о ком заботиться, с кем поиграть и повеселиться, с кем можно поделиться своими секретами и кто всегда поможет и поддержит в трудную минуту.

Почему всего этого был лишен сам Рик, понятно – так сложилась жизнь. Рик был поздним и единственным ребенком любящих родителей. И ранняя смерть матери, а потом и отца, не позволила осуществиться его мечте о братике или сестричке. Но почему Виго, имея многочисленных братьев, и вполне себе живых родителей, явно страдает от отсутствия тепла и любви? Что не так в этой королевской семейке?

Рик вспомнил аудиенцию у королевы в первый же день своей службы во дворце. Его вызвали внезапно, когда он получал амуницию в Службе Внутренней Охраны дворца. Не успев даже переодеться и принять должный вид бравого телохранителя, он был вынужден предстать пред очи королевы Эвелины в чем был: в старенькой, видавшей виды курточке, и штанах, перешитых из рабочего комбеза отца. Рик преклонил колено перед королевой, величаво восседавшей в кресле с высокой резной спинкой. Ее руки спокойно лежали на подлокотниках, а глаза внимательно изучали того, кто так внезапно заставил ее нервничать своим весьма скандальным назначением на должность.

Эвелина решила сама пообщаться с новоиспеченным телохранителем Тринадцатого принца и постараться выведать, с какой целью ее венценосный супруг назначил этого паршивца на штатную должность. Что король задумал за ее спиной? В чем подвох?

Эвелина велела Рику подняться. Тот вытянулся во фрунт, всем своим видом выказывая желание ревностно служить Ее Величеству. Интересно, чего она хочет? В голосе включила мягкие, покровительственные нотки, говорит о материнской любви к последнему по счету принцу и заботе о его благополучии, а глаза холодные и колючие – так и сверлит ими Рика. Расспрашивает о короле: что тот рассказывал о принце, да что хотел, да что обещал? Рик на все вопросы отвечал с готовностью, но невпопад, переспрашивал по несколько раз, делая вид, что не понимает вопросов.

Королева начала проявлять признаки нетерпения и даже некоторое раздражение тупостью этого переростка: «Да он примитивен! Посмотрите на него – двух слов связать не может, преданно смотрит в глаза, готов падать на колени при малейшей возможности выказать свое раболепие». Эвелина встала и, медленно по широкой дуге, обошла Рика, словно пытаясь высмотреть все, что он скрывает от нее. «Хм, парень хорошо сложен, широкие плечи, тонкая талия, мускулистые ноги. Весьма развит для своего возраста. Про таких говорят: "сила есть – ума не надо". Хм-Хм. Круглая голова с крепким, выпуклым лбом, светлый ершик жестких волос. Смуглая кожа и раскосые глаза выдают в его крови наличие гена степных кочевников. Дикий народец, однако. Интересно, в каком поколении?»

Рик преданно пялился на королеву, отлично справляясь с ролью недалекого, туповатого служаки, готового на все ради тепленького местечка во дворце. Королева еще раз попыталась пробиться сквозь слой его закоснелой дремучести и, в конце концов, вынесла вердикт: «Туповат, но может пригодиться в будущем для черной работы». На этом она успокоилась, расслабилась и даже благосклонно приняла заверения расчувствовавшегося и прослезившегося придурка в великой преданности и обещание выполнить любой приказ Ее Величества ценой своей жизни. Кое-как его вытолкали за дверь, откуда он еще кричал: «Слава Ее Величеству!» – и не хотел уходить, не поцеловав туфельку королевы.

В общем, повеселился тогда Рик от души. Посмеялся и забыл. Но сейчас, вспоминая эту аудиенцию, почему-то ощутил легкое беспокойство. Тайна, окружавшая жизнь Тринадцатого принца, сперва казавшаяся легким флером, постепенно обретала пока еще смутные очертания, на грани догадок, но уже причиняющие душевный дискомфорт. Ощущение некой опасности что ли. Какая опасность грозит принцу, и от кого, Рик еще не понял, но принял решение во всем разобраться.

Может, поговорить с королем? Но как это сделать? Рик больше не сталкивался с ним в Аллее Скорби, а выбить аудиенцию у короля простому смертному, соблюдая субординацию – за гранью реальности. Скорее небо с землей поменяются местами. Спросить у Виго, может, у него есть какой-нибудь канал связи с отцом. Хотя верится с трудом, учитывая обстоятельства.

Рик засиделся уже заполночь. Луна лениво вылезла из-за облаков и осветила аллею и надгробья, придавая теням от камней и деревьев самые причудливые формы. Ночь была тихой, безветренной, все, казалось, застыло в безмолвии, даже цикады притихли. Гроза что ли будет? Рик тоже притих, нахохлившись на скамье. Думать устал, а сна еще ни в одном глазу. Так и сидел бездумно, выискивая смешные формы теней – вон та на зайчика похожа, а та – на гномика – пока вдруг не заметил краем глаза, как одна из теней медленно отделилась от старой акации и двинулась в его сторону. Душа мгновенно ухнула в пятки. Но Рик справился с паникой, медленно повернул голову и недобро уставился на подходившего к нему человека.

Незнакомец медленно, словно боясь спугнуть, подходил к Рику. Одет он был в черный широкий плащ с капюшоном, из-за которого разглядеть хоть что-то в его внешности не было никакой возможности. Подошел, чинно поздоровался. Рик кивнул в ответ, бесцеремонно разглядывая незнакомца. Но тот, как будто невзначай, встал так, чтоб луна светила ему в спину, а парню – в глаза. Из-за пережитого испуга Рик испытывал теперь все усиливающееся раздражение.

– Эрик Эдунсон Сторм?

Рик нехотя кивнул.

– Я уполномочен предостеречь вас – вам грозит смертельная опасность.

Рик от неожиданности растерялся и непроизвольно выпучил глаза:

– В смысле – опасность? Какая? От кого? Мне? С чего вдруг?

– Говорите тише. – предостерегающе поднял руку незнакомец. – По имеющимся у меня данным в ближайшие дни ожидается покушение на вашу персону.

– Мою персону? А что не так с моей персоной? Ничего не понимаю… Да что я сделал-то?

– Вы совершили большую ошибку, сблизившись с некой особой. Если б вы оставили все как есть, вас бы не тронули, но вы перешли черту и навлекли на себя гнев сильных мира сего.

– Да вы издеваетесь что ли? Можете без этих ваших «особ» и «персон»? Назовите конкретные имена. С кем я сблизился? Какая черта? Чей гнев? Это шутка что ли какая-то? А-а, – Рика внезапно осенило, и он облегченно рассмеялся. – Вы меня развели… Вы что тут – местный шут что ли?

Незнакомец как-то странно дернулся, осекся и нервно огляделся по сторонам.

– Говорите тише, я вас умоляю! Я и так рискую жизнью, ставя вас в известность о предстоящем покушении. Но я вынужден… Будьте благоразумнее, в конце концов! Я вас предупредил, остальное – дело ваше! – Странный тип растворился в темноте так же внезапно, как и появился.