Во свет. Тропа духовного мира

– Ланде рэх пангор, Цхератос, Саломет, Кхар, Нгарос, Тинтасокгат. Придите древние Боги Тьмы, Хранители Тёмного Царства Троемирья Эгос. Лхандэ ян, Лхандэ ян…

Не умолкал инок в чёрном балахоне, тень его плясала у костра таинственный танец Чёрных Вдов, Матерей питающихся детскими страхами, вселяющих мор и гнус в неокрепшие тела и души. Фигура инока двигалась в такт словам, руки поднимались и резко падали, как будто рвали воздух стальными когтями, впиваясь в остатки света, что скрыт в густеющей тьме.

– Индзо лкале, лкале яр, яр галле…

Образ чёрного незнакомца затрясся в необузданном танце, искры от костра, казалось, прожигали его душу, проникая в неё, внося гнилую тьму, тьму веков. Сам Кулла жил в сердце инока, точил в душе острый кинжал камнем Торос, камнем вселяющем личинки смерти, что копошились внутри чернеющих трещин.

– Явитесь Чёрные императоры, демонницы и пастыри Вечных снегов Гневных пустошей. Ниспошлите письмена гнойниц Ягона, перстом Цхератоса укажите путь. Индзо лкале, лкале яр, яр галле…

Завыла демоническая выпь, ударила в подземные тары нежить, всколыхнулся лес, озарились кроны елей фиолетово-красной медью, возопил гнетущий глас:

– Я сын твоего господина, Кхар, повелевающий срединным Миром Ян, что ты хотел, земной червь, от Тёмных Властителей? Не молчи, иначе спалит твою душу ярый огонь преклоняющий идущих.

– Кулла овладел моим духом, он зрит перемены, взывая к Вам, Тёмные, с просьбой воссоединения Мира Духовного, Мира Земного и Мира Скрытого. Свеча догорает, где падает воск, образуются щели и прорехи, через которые возможен переход в Троецарствия.

– Кулла для нас раб, в нашем Мире подобных тысячи тысяч. Но прорехи Миров интересны Великому Цхератосу. Мы свяжемся с тобой, низший. Готовься к встрече с посланником Миров, жди его у перекрестья в третий сечень седьмого ряда огненного календаря.

Низко склонился инок перед демоническим голосом и прошептал:

– Я буду ждать, буду ждать Вашего посланника, Великие Властители.

– Дзако лхасе, Кулла. Прощай, низший, – Громогласно завершил Кхар.

Небо вспыхнуло, как лучина. Тьма осветлила ярым светом кромку сгорбленного от гласа леса, макуши елей стали чёрными, а земля под ними покрылось алою золою – сукровью, связывающей Троемирье.

Костёр потух, инок лежал, как сморённый зверь, царила тишина, пугающий покой, таящий страхи, немыслимо чуждые страхи…

Хранитель

Где есть свет, там присутствует тьма, она вплетается в канву, разделяющую грань открытого и скрытого Миров.

Тысячи паучих плетут мантию Мирозданий, их цель – созидание и продолжение пути, пути ведущего в бесконечность, бесконечность, не имеющую пространство и уж тем паче времени. В скрестье нитей скрыты Миры, Мир людей лишь один из тысяч, что трепещутся на животворных паутинках. Паучихи находятся в постоянной работе, Свеча Жизни освещает арахнид и паутина тянется, вязкой тягучей лентой к колыбели всего сущего. Открытые Миры находятся на освещённой Свечой стороне, скрытые – на затемнённой.

Сычиха сидела на поляне, солнце лениво ползло на пригорок, грея обнажённые руки древней дубравы, проникая в каждую пору, в каждую клетку матери природы. Невдалеке от своей лачуги, сидела Сычиха, бормотала что-то невнятное, слова жили своей жизнью, переливались журчанием ветреных ручейков, теряясь в птичьем многоголосье. Солнце набирало силы, и трава отдавала свою стынь Белобогу в дань рождения нового дня.

– Лейла соиль лья, мелила лой. Селина, Вальолин, Алой

– Ответьте Боги СВА, Боги Духовного мира Лайо, скрытого под пламенем Вечной Свечи, пришло ли время моё?! Я, Хранитель мира людей, пришла к Вам за советом, вразумите моё тело и напоите дух.

Небо молчало, молчание хранимое Богами означало лишь, что все ответы и вопросы уже сказаны, а пути определены. Мир Духовный не подвластен времени, он как парение птицы, крылья подчиняются струям тёплого воздуха и внутренней свободе птахи. То вниз, то вверх взмывает светлая птица, ныряя и забавляясь в потоках вечной синевы, так и время забавляется судьбами в потоках, уносящих мимолётные годы, вплетающиеся в века, века в тысячалетья, тысячалетья в эры.

– Я принимаю Ваше молчание Духи, как напутствие и согласие. Благодарю за тишину и покой, хранимые Светлым миром Лайо. Соиль яльон улья Селина, Вальолин, Алой.

Но на душе у хранителя не было спокойно, сердце трепетало на подорванной нити, качаясь из стороны в сторону, погружая дух всё глубже в мёртвые воды реки Тьмы, впадающей в озеро Вечность. Знала Сычиха, что грядут перемены, и в самое ближайшее время сойдутся точки Троецарствий, и откроются скрытые врата, явив перекрестья Миров.

«Спокойствие лишь приближало бурю, которой не будет конца и края, в которой каждая капля дождя при полёте будет расти, беременеть и оседать чёрной смолой на уставшие души, рассыпаясь на мириады брызг, ядовитых частиц, прожигающих духовность человека. Пришло время Святозоря и его соратников, им понадобится моя помощь, но не в телесном обличии, а в духовном. Лишь бы Боги были милостивы и помогли свету пробиться из тьмы…»

А солнце продолжало своё недолгое путешествие к кромке, венчающей поля и дубраву своей белоснежной улыбкой, сиянием зрелого дня, и лишь щебетание небесных птах обрамляло высь своими звуками, обещая лад, нужно только верить и вера воздаст должное, ибо свет всегда был во тьме, но всегда поглощал её. То, что писано на древних стенах вечного Храма света, то не может не сбыться.

Алой

Дух – сила внутреннего Мира каждого живого существа, его сердце, ядро, держащее светлое и тёмное начало под своей аурой, и светотьма есть в каждом, и чем дух крепче, тем больше искр и света внутри, а чем слабже, тем больше тьмы и гнили. Червоточина имеет обличие и всегда готова захватить дух в свои силки, заточив во внутренней темнице.

Лайо – Духовный Мир, Мир, не имеющий границ и краёв, он располагается на самой освещённой стороне великой Свечи, поэтому понятие смерти там просто отсутствует, как впрочем, и жизни. Нет там и живых существ, а точнее сказать их и быть не может, ведь это Мир духов, Мир вечного света и вечного покоя.

Лайо – это Мир одного древа, одного ствола, несущего миллиарды ветвей и веточек с неисчислимым количеством листочков, трав и грибов, что облюбовали каждую ветвь Древнейшего древа. Древо восходит очень высоко, в выси образуя крону, но, не оканчиваясь ей, ствол тянется выше и на запредельной высоте врастает в то, что мы называем небом (здесь это земля, земля внизу и земля вверху, окольцованность жизни, Мироздания). От корней дерева отходят миллионы малых корней, объединяя весь Мир под одним зелёно-синим покрывалом, которое растёт и увеличивается с каждым мгновением и уходит вдаль, не имеющей, ни конца, ни начала, в бескрайность жизни. Древо собой представляет тройственность: нижние корни и жизнь вокруг них, среднюю крону и на запределье – высшие корни. Здесь нет ни дня, ни ночи, есть лишь свет и он вечен; нет облаков, солнца и луны; живые существа также отсутствуют, как и нет рек, озёр, морей. Вместо дождя Духовный Мир и Древо омывается миллиардами мелких капель, что образуется под кроной дерева и спадают, не только к нижним корням, но и к верхним, образуя опять же окольцованность. Весь Мир подчинён строгой иерархии, разделён на высших и низших духов, на духов посылов и призывов. Алой – Светодух седьмой краты, он не повелитель Лайо, он – хранитель её древа, учитель и наставник низших и высших духов. Низшие духи хранят обет молчания и не ходят в иные Миры, высшие духи имеют право появляться в других Мирах и часто служат посланниками Мира Лайо. Крата – это свет, что испускает дух, седьмая крата, была бы кратой Богов, но в этом Мире нет Богов, он духовен в своём начале. Низшие духи – первая крата, высшие – третья, ступень на которую поднимаются не многие духи, пятой краты достигает лишь единицы духов, а в шестой их всего два – Селина и Вальолин. Селина – Светодух, несущий покой и тишину Мира Лайо, да и не только этого Мира, а Вальолин – Светодух с шестью крылами, единственный в своём роде, на своих крыльях он несёт любовь и сеет её зёрна во всех ближайших Мирах, в сердцах и душах живых существ. Сами духи представляют собой свечение, низшие имеют золотистое свечение и блеклый свет, высшие – розоватое свечение и ослепляющий свет. Селина – фиолетовое свечение и ниспадающий свет, всё живое ослепло бы от её свечения и сгорело. Вальолин – кровавое свечение и рассыпающийся свет, это свечение не слепит, оно оживляет, отсюда Селина и Вальолин никогда не встречаются и далеки друг от друга. Свечение Алоя невозможно уловить ни одному живому. Оно за гранью восприятия, его лишь можно почувствовать, при том даже в далеке, оно опасно для существ, ибо овладевает духом и забирает с собой, в бескрайний Мир. Поэтому Алой обитает в сердцевине кроны дерева и никогда не выходит на его поверхность, тем более в другие Миры.

Посланники

Тишина сковывает ночь безмятежным духом Богини Рас, вольницей её млечной души. Сон – длани светлой, несущей покой к уставшему телу и неокрепшему духу. Всё имеет свой сон, даже камни спят в своих мёртвых изваяниях. Сны, как дети, они постоянно меняют свои очертания (не имея постоянства) и всегда теряются в глубинах сознания. При первых проблесках денницы Богиня Рас обручается с Богом любви и младости Ветом, чтобы родился новый день, новая нить Мироздания.

Плачет дева Илия на рассвете, не от горя, а от счастья, что волнами наполняет внутренний Мир, даруя первозданность и лад, возрождая нечто новое… Любовь – сеть жизни, сплетающая канву чувств в единую ткань Бытия, любви неведомы запреты, она нага в своём рождении и хранима теми, кто её оживил. Настоящая любовь бессмертна, ибо она свет, а свет первооснова вечности.

Вчерашний поцелуй Свята, в вечерней полумгле, был, как гром, поразивший сердце юной красавицы огненным пламенем, проникнувший и опаливший самые потаённые и скрытые тайны души. Его слова, жесты, лик – всё перемешалось в сознании Илии. Плачет дева от счастья, от неземного счастья и ждёт встречи, что изменит её жизнь, ведь каждому отведена своя роль в книге Богов, что писано молоком древней белобокой коровы.

Волнителен рассвет для Свята, тревожит взбудораженную душу, каждая минута рождённого дня накрывает его волнами беснующего моря любви, моря, не знающего покоя. Вчерашние признания юной деве и блеск её искрящихся очей разрешил все сомнения, понял влах, любит его Илия, и нет их любви края.

Где у края неба плачет дождь
И целует травами рассвет;
Я стою и знаю, ты прейдёшь,
Ангел мой, мой лучезарный свет.

Под покровом раненой зари
Снизойдет любовь, как благодать.
Тишина проникнет и внутри
Рай прольется, сняв судьбы печать.

И прольётся их рай, в каждой клетке вспыхнет пламенной силой и одухотворённым ладом, светом древней Свечи. Но есть и тревога в мыслях Свята, сегодня он должен будет поведать младой красавице, что писан путь и, пройти они его должны вместе и чем окончится сиё путешествие не дано знать живущим на земле. У священного озера Глай начнётся долгое странствие трёх юных, но окрепших и верных друзей. Они посланники небес на медных и лелеющих полях земного Мира.

Взметнулась по ветке вверх проказница белка, купая хвост и мордочку в солнечной паутине рождённого дня. Шумят волны святого озера, стынь окутывает берега, жалит иголками распутника ветра, беснуется Позвизд, теряя свой лик при встрече с водной гладью.

– Родной мой, любимый!

Кинулась Илия на шею влаха, прильнула к груди, слушая мерный стук его горячего сердца.

– Илия, Солнышко моё светлое, свет души моей опалённой! Как же мне тяжко было расставаться с тобой вчера.

Слились уста молодых в медынном поцелуе, пронзённые искрами вспыхнувшей любви…

– Денница моя, любимая, писана рунами наша судьба, и не успели мы обрести друг друга, а великая Сва, готовит нам испытания. Этот Мир меняет свои очертания, а другие жаждут слияния и поглощения нашего Мира, и лишь мы может поменять его судьбу…, пойдёшь, ли ты, Илия, со мной в неизведанный и опасный путь, сквозь нити и ткани Миров?

– Каждый шаг с тобой, Свят – моя жизнь; каждый вдох – связь нашей судьбы и мы вместе пройдём этот путь.

«Ох, родные мои, не иначе решили и Зара раззадорить», – В мыслях думал Зар, стоявший чуть в отдалении от своих верных друзей.

– Ну, други мои, нацеловались, намиловались?!

– Прости, Зар. Прости, друг.