Любовь меняет всё

– Что же это? Ее нет уже больше часа.

– Я думаю, что она сразу же села писать ему ответ.

– Нет, ответ она пишет ближе к вечеру, после полуденного чая. Я хорошо знаю этот ее ритуал. Послушай, давай поднимемся к ней. Мне что-то тревожно…

Дамы поднялись в комнату, постучали, но ответа не последовало. Они зашли и увидели Джулиану, которая сидела на кровати, глядя в одну точку.

–Джулиана, девочка моя, что с тобой? – обеспокоено спросила миссис Дермот, взяв ее за руку.

Но Джулиана не отвечала. Она молча смотрела куда-то на стену и не шевелилась. Наконец она повернулась к матери и бледными губами прошептала:

– Мама, он убил меня… Я раздавлена, я уничтожена…

Миссис Дермот испуганно взглянула на сестру, продолжая тормошить Джулиану:

– Да что случилось-то? Мы ничего не понимаем!

– Прочти это, – и Джулиана протянула матери письмо.

– Прочесть? Но это твое письмо, я не могу себе позволить…

– Мама, читай! Может быть я ошиблась… Но нет, ошибки там быть не может. Я хочу, чтобы ты составила свое мнение не на моих словах, а на фактах письма.

– Ну, хорошо… «Моя дорогая сладкая девочка…» С каких пор он так фривольно тебя называет???

– Мама, умоляю, читай дальше…

– «Моя дорогая сладкая девочка. Спешу написать тебе это письмо, чтобы развеять все твои сомнения в моей любви и преданности. Хотя если бы ты знала, как мне стали противны перо и бумага за эти последние недели! Наш денежный мешок требует отчета о каждом моем дне, и мне приходится исполнять сей глупый каприз».

– Денежный мешок? О ком это он? Кто это потребовал с него каждодневных отчетов? – недоумевала тетушка.

– Я! Я тот денежный мешок, который захотел знать все о каждом его дне! – закричала Джулиана. – Это письмо адресовано не мне! Он писал его своей любовнице! А я для него всего лишь источник будущей безбедной жизни!

Обе почтенные дамы ахнули:

– Джулиана, этого не может быть! Ты ошибаешься! Это чья-то злая шутка. Это письмо не мог написать он.

– Не мог, но написал. Читайте дальше, вы все поймете.

– «… сей глупый каприз. Я с ужасом думаю о дне предстоящей свадьбы – дне, который приблизит и в то же время отдалит нас друг от друга. Приблизит, потому что у меня наконец-то появятся деньги, и отдалит, потому что я стану мужем другой женщины. Но ты не беспокойся. Никакие узы не смогут вытеснить из моего сердца тебя – мою преданную возлюбленную. Преданную и готовую на все, чтобы помочь мне в достижении моей цели. Я знаю, как тяжело тебе приходилось добывать деньги, которые ты мне присылала, чтобы я мог создавать видимость дохода перед Джулианой. Когда я думаю о том, что тебе приходилось принадлежать другим мужчинам, чтобы заработать – все внутри меня переворачивается от жалости к тебе. И от ревности. Но у меня не было другого способа достать деньги».

– Боже мой, каков мерзавец! – прошептала миссис Дермот. – Он заставлял любовницу своим телом зарабатывать ему денег! Он чудовище!

– Читай дальше, – потребовала Луиза.

– «Но ничего, все это уже почти в прошлом. Скоро состоится наша свадьба, я получу доступ к деньгам Джулианы. Обещаю тебе, что наш брак не будет долгим. Он продлится ровно столько, сколько потребуется мне, чтобы прибрать к рукам все ее доходы. Ты спрашиваешь, почему я собираюсь переехать к ним в дом, а не привезу Джулиану к себе. Все очень просто. Я не собираюсь задерживаться в их доме. Я не хочу долго жить под одной крышей с ее отвратительной матерью, я не хочу постоянно видеть глупое лицо Джулианы. Когда все нити будут в моих руках – я устрою им такую веселую жизнь, что они сами попросят меня уйти, мне не придется выгонять Джулиану из дома. Поэтому я просто соберу вещи и уйду. Уйду в новую жизнь, где будем ты, я и деньги Джулианы. Через некоторое время она потребует от меня развода, который я дам ей с превеликим удовольствием. И тогда мы сможем с тобой пожениться. Я думаю, что уже к лету будущего года мы с тобой будем мчаться в дальние края. Только ты и я… И забудем все, как нелепый сон. Не волнуйся, девочка моя. Я помню о тебе день и ночь и лелею в душе тот миг, когда я смогу прижать тебя к моему сердцу и сказать «ты моя навеки». Остаюсь любящий тебя Ричард Б.».

– Этого я и боялась, – прошептала миссис Дермот. – Я боялась, что если что-то пойдет не так – это будет удар для Джулианы.

– Девочка моя, что ты собираешься делать?

– Я не знаю, мама… Я не знаю… Мне так хочется поверить, что это ошибка, что это чья-то злая шутка. Но письмо написано его рукой, я знаю его почерк. Остается только принять и поверить, что все это правда. Но как же это больно, мама… Как больно… Как можно быть таким жестоким и беспринципным, как можно так играть человеческим сердцем? Я думала, что такие мужчины есть только в романах и никогда не предполагала, что такой же встретится мне на пути. Мама, как мы могли так обмануться в нем? Как не заметили его фальши, его насквозь прогнившей души? Ах, мама, как бы я хотела никогда не знать его, не тревожить свое сердце напрасными чувствами и надеждами…

– Девочка моя, мне хотелось бы утешить тебя, забрать все твои разбитые надежды… Но я не в силах этого сделать. Все, что я могу – это быть рядом и поддерживать тебя, пока ты не забудешь все это, как страшный сон. Ты должна немедленно написать ему и разорвать помолвку.

– Нет, мама, я не буду писать. Я скажу ему это в лицо. При всех.

– Я не понимаю тебя…

– В одном из прошлых писем он написал, что скоро приедет. Вот и отлично. Мы соберем наших друзей, и я при всех объявлю ему о разрыве. А так же о причине. Пусть его позор будет публичным, чтобы ему не удалось больше завлечь в свои сети других наивных девушек.

– Джулиана, умоляю, не делай этого. Это ляжет позором не только на него, но и на тебя.

– Почему, мама? Разве я виновата в чем-то? Разве я запятнала свою честь недостойным поведением?

– Нет, конечно. Но нравы общества таковы, что раз уж твое имя будет упоминаться рядом с его именем, на тебя неизбежно ляжет тень. Мы знаем, что ты чиста перед всеми. Но будут ли об этом знать остальные? Завтра все это обрастет слухами и подробностями, и кто знает, в каком виде эта история будет показана? И в каком виде будешь показана ты? Дочка, не делай этого, объясни ему все в письме.

– И допустить, чтобы он и дальше творил свои мерзкие дела? Мама, ты думаешь, он устыдится? Нет… Судя по всему, ему неведомы ни совесть, ни понятие чести. Для него есть только деньги. Я откажу ему – он найдет другую невинную душу…

– Ты хочешь принести в жертву свое доброе имя ради неизвестной тебе девушки?

– Мама, я не приношу себя в жертву. Я поступаю так, как диктуют мне моя совесть и честь.

– И все-таки я советую тебе подумать, прежде чем …

– Мама, я не буду чувствовать себя спокойной, если не сделаю этого. Можете назвать это местью, если хотите. Но он должен заплатить за мои разбитые чувства.

– Твоим же именем? Он опять заплатит из чужого кармана, не из своего. Подумай, Джулиана, стоит ли это делать.

– Я все решила, мама. И хватит об этом. А теперь оставьте меня одну, пожалуйста. Мне слишком тяжело сейчас. Я знаю, что вы хотите мне помочь, но сейчас я хочу побыть одна.

– Идем, Джейн. Я думаю, Джулиане действительно сейчас нужно побыть одной, – сказала тетушка, чуть ли не силой уводя сестру из комнаты.

Сестры спустились в гостиную. Миссис Дермот комкала в руках носовой платок.

– Ох, Луиза, что же теперь будет? Я опасаюсь за здоровье Джулианы. Он так много значил в ее жизни, что его утрата, да еще таким образом… Она не переживет этого.

– Да, ей будет плохо, – согласилась миссис Бишоп. – Но она переживет это намного легче, как если бы он, например, умер. Тогда она могла бы просто зачахнуть от тоски по нему. А в ее случае, презрение к нему поможет ей пережить его предательство и подлость.

– Надеюсь, что ты права…

Глава 5.

Миссис Дермот напрасно надеялась, что Джулиана передумает. Наоборот, ее решимость крепла с каждым днем. Перечитывая письма Ричарда, написанные, как она думала, самой любовью, она все больше убеждалась, что этот человек должен быть разоблачен и опозорен в глазах общества. Чтобы не оставалось у него ни малейшего шанса занять в этом обществе хоть какое-то положение.

Она знала из письма Ричарда, что он приедет в четверг, и в этот же день она решила устроить вечер.

В утро четверга она оставила для него в гостинице записку с просьбой приехать к семи часам и не раньше, так как она будет занята приготовлениями к вечеру и не сможет его увидеть. Этой запиской она хотела избежать преждевременной встречи с ним. Ни у нее, ни у остальных домочадцев не хватило бы выдержки как ни в чем не бывало беседовать с ним и представлять его гостям. А к семи часам должны уже собраться гости и, таким образом, она была бы избавлена от его лицемерных заверений в ошибочности письма.