Рабы Парижа

Автор

Эмиль Габорио

Год написания книги

1868

<< 1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 198 >>

На страницу:

Перейти

47 из 198

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

Маркиз выпрямился с торжествующим видом.

– В таком случае, – сказал он, – в таком случае, дело в кармане!

Поль растерялся. Не спит ли он? Ему обещали богатую невесту, да, ему! А теперь вот хотят женить и другого…

«Эти люди, – думал он, – не только поставляют в дома прислугу обоего пола, но еще, кажется, получают деньги, занимаясь «брачным промыслом»…

Между тем маркиз, вопросительно глядя на Маскаро, думал – высказывать ли ему все.

– О!.. Говорите, – ободрил его этот достойный человек, – здесь нет чужих!

– Остается только, – начал Круазеноа, – назначить, как бы это сказать, куртаж, плату за комиссию.

– Я только что хотел приступить к этому вопросу.

– Итак, мой милый хозяин, мне остается немного сказать. Я уже говорил, что дам вам четверть приданого. На другой день после свадьбы я подпишу вексель ценой в эту обещанную четверть.

На этот раз Поль, казалось, все понял.

«Наконец, главное слово произнесено, – подумал он. – Если я и женюсь на Флавии, то должен буду разделить приданое с этими честными господами. Теперь я понял их внимание ко мне и их ласку.»

Но предложение маркиза не удовлетворило Маскаро.

– Мы далеко не сходимся в расчетах, – произнес он.

– Ну, так я согласен заплатить чистыми деньгами, включая и то, что я вам должен.

Маскаро покачал головой, к великому отчаянию Круазеноа, который продолжал:

– Вы хотите третью часть?… Хорошо, я согласен и на это.

Холодное лицо Маскаро не изменилось.

– Нам не нужно трети, – заговорил он, – ни даже половины. Всего приданого нам не достаточно. Вы все оставите себе, как и то, что вы мне задолжали… Если только мы с вами договоримся…

– Что вы хотите? Говорите… говорите.

Маскаро поправил свои очки.

– Я вам скажу, – отвечал он, – но сперва необходимо рассказать вам историю нашего общества, главой которого я являюсь.

До сих пор Катен и Ортебиз слушали почти не двигаясь, молча и важно, точно римские сенаторы. Они, казалось, присутствовали на одной из тех комедий, которые часто разыгрывал перед ними Батист Маскаро. Комедии эти были разнообразны, но развязка – всегда роковая.

Слушая разговор Маскаро с Круазеноа, они испытывали злое удовольствие, подобное тому, которое чувствуют некоторые люди, наблюдая игру кошки с мышью.

Но когда Батист Маскаро объявил, что откроет их тайну, оба вдруг привстали с негодованием и испугом.

– Ты сошел с ума?!

Маскаро пожал плечами.

– Нет еще, – ответил он спокойным тоном, – и я прошу вас разрешить мне продолжить.

– Черт возьми! Однако же, – начал Катен, – мы тоже имеем здесь право голоса.

– Довольно! – жестко сказал Маскаро, – я здесь хозяин, не правда ли?

И с горькой иронией он прибавил:

– Разве нельзя все говорить в присутствии этого господина?

Доктор и адвокат сели на свои места.

Круазеноа подумал, что надо бы успокоить их.

– Между честными людьми, – начал он…

– Мы – не честные люди, – прервал его Маскаро.

Потом, как бы в ответ на полнейшее смущение маркиза, он прибавил с особым ударением:

– Впрочем, вы ведь также?

От этого грубого замечания кровь прилила к лицу маркиза. В высшем свете неприлично, да и вообще не принято говорить правду в глаза.

Он готов был рассердиться, но боялся все потерять. Маркиз решил перенести это оскорбление, превратив его в шутку.

– Ну, по-моему, это мнение слишком жестоко, – произнес он.

Но почтенный хозяин сделал вид, что не заметил его трусости, которая заставила улыбнуться Ортебиза.

– Я вас попрошу, маркиз, слушать меня внимательно.

Потом обратился к Полю:

– И вас также, мой милый.

Наступила тишина, только из соседней комнаты доносились голоса клиенток, которые толпились вокруг Бомаршефа.

Ортебиз и Катен казались смущенными.

Круазеноа остолбенел и потушил сигару. Поль дрожал от страха.

Батистен Маскаро совершенно преобразился.

Это уже не был благосклонный хозяин. Чувство собственного могущества переполняло его, очки сверкали.

– Такими, какими вы нас видите, маркиз, – начал он, – мы были далеко не всегда.