Девушка опять заплакала.
– Что же было дальше?
– Этот господин что-то говорил, но я ничего не расслышала.
«Хоть в этом повезло», – мрачно подумал герцог.
– А потом вы взялись за шпаги и начали драться. Это было так красиво…
– Все?
– Нет. Этот чужой господин упал.
– Продолжай.
Каролина дрожала так сильно, что у нее стучали зубы.
– И вы…
– Что я?
– Вы его зарыли в яму.
– Ты хорошо разглядела этого человека?
– Да, господин герцог.
– Знаешь ли ты, как его зовут?
– Нет.
– Видела ли ты его прежде?
– Нет, ваша светлость.
Норберт перевел дух.
– Послушай, девочка, – сказал он. – Ты умеешь держать язык за зубами?
– Да. У меня нет ни подруг, ни поклонников: я слишком некрасива. Мне не с кем даже поговорить…
– Если ты будешь молчать, а еще лучше – забудешь все, что видела сегодня в парке, то я сделаю тебя счастливой.
– Клянусь вам, господин герцог, что никому ничего не скажу!
– Завтра я дам тебе много денег.
– Спасибо, ваша светлость!
– Ты станешь богатой невестой, и у тебя сразу появятся поклонники.
– Дай-то Бог!
«Куда бы ее услать подальше?» – соображал де Шандос.
– Есть ли такой молодой человек, за которого ты мечтаешь выйти замуж?
Девушка покраснела.
– Вижу, что есть. А где он живет?
– Он уехал в Америку…
– Прекрасно! – вырвалось у Норберта. – То есть, я хочу сказать, у тебя теперь все будет прекрасно. Ты получишь деньги и поедешь к нему в Америку. Перед богатой невестой он не устоит. А теперь иди в свою комнату и ложись спать, а утром Жан скажет тебе, что делать дальше.
– Слушаюсь, ваша светлость.
– Но помни: я рассчитываю на твое молчание. Не проболтаешься – будешь счастлива. Скажешь хоть одно слово – и ты погибла.
– Клянусь Богоматерью, господин герцог!
– Иди.
Каролина ушла, смеясь и плача одновременно.
Де Шандос снял с дерева фонарь и еще раз осмотрел пустырь.
Все было в порядке.
Норберт направился во дворец.
Ему хотелось верить, что Каролина Шимель сдержит свою клятву Деньги и страх – могущественные повелители человеческих душ!
Но женщины болтливы… Она может нечаянно сказать лишнее в разговоре с подругой или в порыве страсти поделиться тайной с женихом. Хорошо еще, что он в Америке…
Вот до чего дошел потомок славного рода герцогов де Шандосов! Его честь и свобода зависят от ничтожной кухарки…
Норберт чувствовал себя как связанный пленник, сидящий на бочке с порохом, у фитиля которой дети играют со спичками.
Теперь он – раб этой уродины… Когда она это поймет, малейшее ее желание будет равносильно приговору суда!
Чего только не взбредет в голову женщине, получившей власть…
Герцог вспомнил, что его тайна известна не одной лишь кухарке Каролине. Есть еще женщина, приславшая анонимное письмо, есть его жена и Жан, которому придется все рассказать.
В Жане он не сомневался. Старый слуга не раз доказал свою преданность и осторожность. Но три женщины… Боже мой, три женщины, когда достаточно и одной, чтобы завтра же все полицейские ищейки Парижа наизусть знали, в каком углу его парка зарыт труп!
Де Круазеноа был прав: лучше смерть, чем такая жизнь…