Рубашка

Рубашка
Эльвира Викторовна Юдина

Выбирая свое место в жизни, мы как будто примеряем рубашку, ищем ту, в которой нам будет удобно. Многие скажут, что сделать выбор легко, но сделать правильный выбор и потом на протяжении всей жизни нести за него ответственность очень сложно.Главные герои – Тихон и Наталья, молодые влюбленные, чья семейная жизнь омрачилась ужасными событиями, происходящими в период немецкой оккупации в годы Великой Отечественной войны. Война – время выбора, от которого будет зависеть не одна жизнь.

Рубашка

Эльвира Викторовна Юдина

© Эльвира Викторовна Юдина, 2021

ISBN 978-5-0055-0766-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга основана на реальных событиях. Фамилии, имена, названия сел и деревень изменены.

«Человеческая жизнь многогранна,

на какой грани жизни окажется человек,

это его личный выбор…»

Наталья

Ее руки нежно гладили его голову, горячие поцелуи обжигали ее лицо и губы. Черные длинные и кудрявые волосы запутались в его руках. Дыхание сбивалось в нежных объятиях любимого. Легкая перина проваливалась и тем самым еще сильнее сближала их тела. От счастья кружилась голова.

Шла третья неделя медового месяца. Молодожены были одни в пустой избе. Изба была новая, еще необжитая. Пахло свежим деревом, известью и золотистой глиной. Ее называли в деревне золотухой. Этой почти желтой блестящей глиной обмазывали шесток русской печи. Маленькие ребятишки, бегая возле печи, которая, как правило, стояла в центре русской избы, грызли углы ее углы, обмазанные золотухой. Ох и вкусная она была!

Тихон построил эту избу с отцом к самой свадьбе с Натальей. Отец Тихона Андрей Первушин давно приметил молодую девушку с черными, смоляными и вьющимися волосами. Глаза ее, на удивление всех деревенских жителей, были синие-синие, как цвет того самого озера, которое, по словам старожилов, появилось у них в селе откуда ни возьмись. «Смотришь в глаза Натальи – и тонешь!» – так говорили деревенские парни, глядя в бездонную пропасть. «Ох, если какой парень ей достанется, так и будет тонуть всю жизнь в ее глазах», – повторяли деревенские жители. Женщины и старики за синий цвет глаз прозвали девушку Озерушка.

Тихон Наталью раньше боялся, уж больно она красивая была. А улыбнется – так сразу голова кружится. Боженька и красотой ее наделил, и характером ладным. Красивая фигура, легкая походка, идет по улице, а все головы оборачивают. Она и не гордится, только улыбается всем да приветливо здоровается. Светится вся.

Отец Тихона Андрей Первушин за семейным столом только и говорил об Озерушке.

– Не знаю, куда наш Тихон смотрит. Наталья Вепрева выросла, нам бы ее в невестки. Да сейчас не старые времена, как же скажешь: «Женись»? Может, и не глянется она сыну.

Мать Тихона Федосья поддерживала мужа в разговорах.

– А мне кажется, что сынок наш тоже с любовью на нее смотрит. Не знаю, может, показалось.

Разговоры такие родители и с Тихоном заводили. Тихон все молчал, а сам тоже давно ее заприметил, уж больно красивая она была. Но думал: «Не посмотрит на меня!» Друзьям всегда говорил об этом, когда те намекали ему, что Наталья поглядывает на него.

Сейчас его счастью не было предела. Вот они муж и жена. Тихон и Наталья. Она в сильных его объятьях, а он в любви ее и ласках.

Что же такое любовь? Вечный вопрос. Ответ и прост, и сложен. Но, без сомнения, это безграничное счастье, от которого человек задыхается, поет, даже если нет ни слуха, ни голоса, летает, распахнув крылья, и ждет встречи, как наваждения. Ничего вокруг нет, только эти горящие глаза, божественная улыбка и запах любви и нежности.

Началось все с деревенских гулянок. Однажды сельская молодежь танцы устроила. Плясали под деревенскую гармошку.

Как в любой деревне, был там парень гармонист, без которого не обходилась ни одна гулянка; парень молодой, с открытым славянским лицом и доброй улыбкой, всех веселил и настроение поднимал. Его звали на деревенские праздники, юбилеи и свадьбы. Гармонисты в деревнях были на вес золота. Про них говорили «первый парень на деревне». Гармонь заливалась до самого утра, а гармонисты уходили с вечеринок последними, иногда с гостинцами: то крупы дадут на радость, то сахар, то свежие куриные яйца. Любили гармонистов, уважали, почитали и по-свойски называли деревенского музыканта Васька-гармонист.

И вот развернул Васька-гармонист свою гармошку в кадрили вечерком на лужайке, возле старых тополей, недалеко от здания правления колхоза. Молодежь заплясала, остальные запели. Все веселились. Старики проблемы колхозные решали. Но пришло время, и народ стал расходиться. Молодежь пошла гулять до рассвета, а старики отправились ночь коротать.

Под самый занавес такой веселой деревенской гулянки Наталья в кадрили ногу и подвернула. Плясунья она была, веселая и смешливая. До окончания танцев просидела она на скамейке у местного клуба. Скамейки те приносили деревенские парни для своих девчонок. Тут Тихон к ней и присел. «Молодец! Решился», – думала Наталья.

Разговор завязался сам собой.

– Что, больно? – спросил Тихон

– Больно, очень! – потирая ногу, простонала Наталья.

Но встать Наталья не решалась. Они долго разговаривали о друзьях, погоде, работе в колхозе. Заговорились так, что даже и не заметили, как все разошлись. Пора было и Наталье домой идти. Встала она со скамьи – а идти не может. Больно ноге. Тут Тихон ее и подхватил на руки. Так на руках до дома и донес. Путь не близкий, но любимая девушка была легкой. Нес он ее без устали, даже с радостью. Мать Натальи Пелагея уже за воротами стояла и ждала, никогда дочь ее так долго не задерживалась. Увидела мать, что Тихон Наталью на руках несет, и обомлела, но, прикрыв рот руками, промолчала, не произнесла ни слова. Тихон молча занес Наталью прямо в дом и аккуратно, словно сокровище, положил на кровать. Еще раз посмотрев на предмет своего обожания, он улыбнулся и вышел за дверь. Долго Наталья смотрела в окно сквозь колышущую на сквозняке занавеску и провожала взглядом силуэт парня. Запах Тихона остался на одежде девушки: то ли пряников медовых, то ли парного молока… Сладкий такой!

На следующий день к вечеру, часам так к восьми, Тихон осторожно постучал в окно к Вепревым. Наталья лежала на кровати. В окно выглянула мать и пригласила Тихона в дом. Но он отказался, только попросил Наталью к окну позвать.

– Ну, все! Сейчас так и будет ходить, – заворчал Никита Вепрев, улыбаясь в черные усы.

Он одобрительно посматривал на свою дочь, понимая, что та выросла, стала такой красавицей. Отец гордился ей. Наталья очень хорошо понимала взгляд отца, она знала его с детства – строгий, но сквозь улыбку, которая скрывалась в густых шикарных усах.

Первое свидание с позволения родителей прошло на подоконнике дома Вепревых, которое выходило на деревенскую улицу. Наталья повисла на подоконнике со стороны избы, а Тихон стоял возле окна и пристально вглядывался в лицо любимой. Так происходило потом практически каждый день, пока Наталья не смогла наконец наступать на ногу. Только наблюдали родители, как дочь их радостно дрыгала ножками, переваливаясь через окно. Свидание длилось долго, пока хозяин дома не распорядился об его окончании, ссылаясь на мошкару и комаров. Наталья, смеясь, махнула рукой Тихону и закрыла окно.

Так они и стали встречаться. Нога девушки постепенно зажила, и влюбленные стали прогуливаться. Гуляли они часто, встречали рассветы на деревенском озере, сидели на берегу, смотрели на воду или просто сладко целовались. Потом вновь расставались. Это время казалось вечностью. Как свежий воздух с синего озера, нужны были они друг другу. Надышаться не могли друг другом.

Озерушка

Недалеко от дома Первушиных было небольшое озеро. Возникло оно каким-то странным образом, по крайней мере так рассказывали старожилы.

Однажды стали они замечать, что возле оврага появилась небольшая лужа. Каждое лето эта лужа подсыхала, но вдруг вода стала прибывать. Старики говорили, будто изнутри вода пришла. Много земли эта вода забрала: пастбища, луга, поля. Но что против природы скажешь и сделаешь? Воде не объяснишь, что поля колхозные, пастбища для колхозных коров и лошадей. Люди боялись, что и в дома эта вода придет. А еще старые жители опасались, что это озеро чудное сольется с речкой Куприяновкой (по названию самого села) да и совсем утечет. Но природа умная: остановилась вода в озере примерно за километр до сельских домов. Первушины помнили, что их бабка с дедом, которые жили в этом же доме, все по ночам боялись, что вода в их дом придет. Большой семейный дом стоял на самом краю. Старые люди говорят, что как остановилась лет сто назад, так больше вода и не прибывает. А цвет озера этого – синий. Поэтому и стали Наталью Вепреву за ее синие глаза называть Озерушка. Чудо, да и только! Как еще объяснить такое явление? Озеро посреди колхозного поля синего цвета! С окрестных сел и деревень приезжали смотреть на это озеро. Говорят, что долго боялись к нему скот подпускать. Но, как это бывает, случайно попила воду из синего озера бежавшая мимо собака и осталась жива – так и поняли, что вода не опасна для людей и животных.

Гуляли влюбленные вокруг озера ночами, пока с тех мест летняя гроза не выгоняла. Бывало, сидят Тихон с Натальей вдвоем на поваленном дереве возле озера, прощаются да расстаться не могут, словно магнитом притянуло друг к другу. А далеко за рекой молния сверкает.

– Ой, Тихон, гроза скоро! – беспокоилась Наталья.

А Тихон от губ ее оторваться не может:

– Да нет, калинники играют.

Калинниками называли в деревне мелкую молнию без дождя, которую еле видно на горизонте. И сидели они так до «настоящей» грозы. Только ливень и заставлял их мигом убегать с берега синего озера. Мокрые, но счастливые, бегут они, взявшись за руки до дома Первушиных. Забегут под крышку высоких ворот, обнимутся и пережидают грозу. Мокрые от дождя, теплые, молодые тела жались друг к другу, пытаясь согреться. В унисон бились их сердца, и казалось, что дороже и роднее нет никого на свете.

Так и гуляли они все лето. И счастья их было не передать. Уже и листья желтые полетели, а влюбленные сердца все объяснялись в любви друг другу. И неважно им было: лето, осень или зима. Самое главное только – быть вместе навсегда, на всю жизнь.

О свадьбе Тихон заговорил зимой, в лютую стужу. Видимо, замерз да так крепко обнял Наталью, что у нее дух перехватило.

– Давай, Наталья, свадьбу весной сыграем, после пасхи?! – взволнованно предложил Тихон.

– Ой, быстрый какой! Мамаша с тятей три года женихались. Стыдно, рано мне еще, – отвечала девушка.

А Тихон ее целует. Наталье все время казалось, что пахнет он так сладко – не то молоком, не то пряниками медовыми. Очень знакомый запах. В детстве она испытывала такие же минуты счастья и радости, когда отец из города возвращался, привозил пряники медовые. От запаха пряников у Натальи кружилась голова, и каким же счастьем было кушать эти пряники с парным молоком! Этот запах остался в памяти на всю жизнь, и только он приносил ощущение радости и счастья, силы от рук отца, когда он обнимал ее после поездки из города.

Тихон прямо-таки расцвел за этот год, если можно так про мужика сказать. Высокий стал, коренастый, плечи не обнять, волос светлый, глаза серые, а брови густые-густые, хоть косы заплетай. Главное, румянец на щеках. Румянец никогда не исчезал с его упругих щек. Улыбка его обаятельная завораживала всех. Он напоминал нежного богатыря. В его объятиях Наталья чувствовала себя слабой, но абсолютно защищенной.