Плохая примета – на счастье

Таня в личке интересовалась, как первый день в новой школе. Вика словами свои эмоции выражать не стала, ткнула в стикер: рука, сжатая в кулак, с выставленным вверх большим пальцем.

Все-таки надо надеяться на лучшее, и тогда оно случится.

– Ты проходишь? – долетело из-за спины.

Вика остановилась как раз в дверном проеме и, наверное, кому-то мешала. Обернулась. Симпатичная девушка, видимо, одноклассница. Улыбалась приветливо.

– А, да! – опомнилась Вика, шагнула в кабинет.

Ну ведь поклялась же себе: никогда не оглядываться, не ходить затылком вперед! Опять: бум – ой – хрясь. Телефон выбило из руки, и он брякнулся на пол. Нижняя крышка отлетела, даже «симка» выскочила из ячейки, и теперь валялась возле большого черного ботинка.

Нееееееееееееееет!

Глаза поднимать не имело смысла. Вика точно знала, чье лицо увидит.

– Достала уже, – проскрежетало. Опять словно железом по стеклу.

– А ты чего? Все заходят, а он выходит! Долго еще под ногами будешь путаться?

Захаров выше на голову. Но плевать. Сколько же можно?

Если телефон накрылся, то нового – порядочного – Вике долго не видать. Деньги потрачены на переезд и Турцию.

– Ты что-то сказала?

Вика зажмурилось, подняла ладони, с силой втянула в себя в воздух.

Только спокойствие! Полное спокойствие! Не убьет же на глазах у целого класса.

Присела, торопливо собирая с пола запчасти.

Захаров не сдвинулся с места, торчал монументом, возвышался, заслоняя свет – да вообще весь мир – а Вика копошилась возле его ног.

Потом им сидеть за одной партой. Еще целых пять уроков.

Может, перейти в параллельный класс? Или сразу в другую школу? Здесь же есть другая школа поблизости? А если даже не поблизости, так еще лучше.

Глава 3

В душе… пели птицы.

Ага! Сейчас! Раз за разом прокручивались первые такты траурного марша. Новая жизнь накрылась медным тазом, даже не успев как следует начаться.

В первый же день – нет! – в первый же час в новой школе Вика сумела насмерть поссориться с соседом по парте, отношения с которым и так оставляли желать лучшего. И теперь остальные одноклассники косились на нее с опаской и настороженностью.

В общем, как и хотела, произвела фурор своим необычным появлением. Только вот эффект прямо противоположный. А единственный, кто удостоил Вику вниманием, местный фрик. Опять не совсем точно. Не удостоил вниманием, а привязался, приклеился, прицепился как клещ. И не стряхнешь просто так.

Жорик помог собрать телефон, при этом приговаривал успокаивающе:

– Ты не расстраивайся. Должен работать. У меня много раз так падал и разваливался. И ничего. До сих пор в порядке.

Вика безучастно поддакивала, а думала о своем. О печальном. А когда одноклассник протянул ей аккуратно собранный мобильник, не удержалась, спросила:

– Жор, а скажи, вот чего ты ко мне подошел? И сейчас помогаешь.

Жорик смутился.

– Ну-у… ты же новенькая.

– Так ты со всеми новенькими так?

– Да, – подтвердил Жорик, не слишком уверенно, и тут же исправился: – То есть нет. – Смутился еще сильнее, даже порозовел в одно мгновенье. – Ну-у… мы таким составом всего с первого сентября. Из трех девятых сделали два десятых. Раскидали равномерно «А», «Б» и «В». Чтоб не обидно.

Понятно. А Жорик, как раньше никому нужен не был, так и теперь, в какой пропорции его с остальными не перемешивай. И тут Вика удачно подвернулась, которая не в курсе, что он вечно одинокий лузер. Поймал момент.

Хотя он вполне так ничего. Добрый.

Звонок прозвенел, и Вика отправилась к своей парте. С гордо поднятой головой и выражением суровой отрешенности на лице. Прямо как на эшафот. Захаров в ее сторону даже не глянул.

Уселась, прижимая левый локоть к телу. Ну почему так неуютно? Вплоть до «отвратно».

В целом Вика к школе нормально относилась. С учебой у нее все хорошо складывалось, уроки особо не напрягали. Можно, конечно, и без них обойтись. Но что уж? Раз положено. А тут… А сейчас…

Хочется тоже улечься на парту, побиться лбом о деревянную столешницу. Даже в мыслях всплыло, взятое откуда-то из классиков: «Мамочка, родненькая, забери меня отсюда!» Или там дедушка был?

Да не важно.

Дальше глаже пошло, до конца учебного дня Вика дожила без особых потерь, а когда уроки закончились, не устремилась вместе со всем классом в гардероб. Почему-то не потянуло вместе со всеми.

Неужели опять повторится: вышла из школы – исчезла, вошла – опять возникла. Вика-невидимка. Зря стриглась и красилась. Не помогло.

Ну… потому что совсем не в этом дело. Глупо делать ставку на внешность, если она так себе. Хотя… Вика целиком так себе, к ней тоже можно табличку «Лузер» приколачивать. Потому Жорик к ней и прилепился, почувствовал родственную душу. А с нормальными людьми у Вики – не контакт.

Взять того же Захарова. Он явно не на последнем месте в классе. Скорее всего, на одном из первых. С ним постоянно кто-то заговаривает, куда-то зовет. И к кому попало классная не будет обращаться «радость моя».

Почему же так плохо-то все?

Вика побродила по первому этажу, отыскала дверь с табличкой «Канцелярия». Родители просили справки взять, что дочь их в школе учится.

Секретарша сидела за компьютером, печатала. Краем глаза увидела движение, посмотрела вопросительно. Вика объяснила, зачем пришла.

– Сейчас. Подожди, – секретарша вытянула журнал из стопки бумаг на углу стола. – Можешь присесть пока.

Вика послушно плюхнулась на стул. Видимо, по причине сегодняшнего повального «везения» выбрала самый неудачный: как раз возле самой двери в кабинет директора. Сквозь узкую щель долетели слова разговора.

– И ведь это за разом раз повторяется. То одно, то другое, – возмущался взрослый женский голос. Наверное, директриса. Вика ее еще не видела, даже имя-отчество не помнила. – И уже походит на целенаправленный осознанный саботаж.

– Да что такого-то? – другой голос тоже возмутился. Чуть низковатый, но все равно сразу ясно, что не мальчишеский, девичий.