изобретал велосипед,
а получились спицы.
Артрит – ликующий недуг-
мечту разбил на части,
Соседу руль и ловкость рук,
мне ж – вязаное счастье!
Летать за крыши гаражей
Лучше недо-, чем пере-…
Стою с охапкой чертежей
опять, но в полувере!
Яблоко
Брызгами налитых вишен мириады света
рассыпаются по крышам, по букетам лета.
Окунаю в акварели Северного моря
кисти мягкой карамели – липовые зори.
Все ажурные сонеты, утренние звоны
сохраню с пометкой «Лето» в яблочном флаконе.
2002 г.
Муха в зеркале
Ее все звали Мухой
и женщиной столичной,
боровшейся с чернухой
и миром прозаичным.
Она была оформлена
в коротенькие стрижки,
проформами, реформами
губила все интрижки.
Рождала декларации,
но было эта так ли,
когда сквозь свет акации
смотрелась в эти капли.
А там – все звали мухой
домашней, симпатичной,
умелою стряпухой,
хозяйкой энергичной.
Веселей цокотухой
с соседом флиртовала,
и спать ложилось мухой,
но Мухою вставала….
2002 г.
О СЕКРЕТАРШАХ И ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
Из всех окончаний на свете она ненавидела " – ша".
Именно из-за него столь ответственная должность, которая генеральная в ООН, превращалась в безмозглое кокетство.
"Секретарша-а-а-а"…
Как жестко словообразование, думала она. Почему из множества " – ка", " – ица", и разных женских окончаний к этому, наиважнейшему слову, прицепилось оно.
Может так, великие мужи и ханжи пытались выразить протест женской карьере. Типа – ша! всё! и дальше никуда!
Зазвонил телефон.
Истошно, надрывно, с витиеватой протяжностью узбекского дутара. Стало ясно – на другом конце провода высокий чиновник восточной национальности. В трубке послышалось знакомое шуршание накрахмаленного ворота, и она безоговорочно произнесла: "Здравствуйте, Балмуздак Навуходоносорович! Шеф на совещании, перезвоните минут через 20-30." (Относительность сказанной фразы была глубока, ведь даже разговору с внутренним голосом емкое слово "совещание" придавало деловой характер, а указанное время действовало на казахстанских абонентов магически).
Минута молчания перетекла в минуту удовлетворения, и на другом конце авторитетно положили трубку. Как часто он меняет свой парфюм, – подумала она, – почти так же часто, как должность. Из детства всплыл стишок Дж. Родари о запахе и профессии. Да, многое изменилось с тех пор! То, что пахло "никак", теперь пахнет изысканным французским.
В процессоре компьютера что-то по-стариковски заворчало. Ворчание – знак согласия, и она, повинуясь, приступила к работе. Пальцы запорхали по клавиатуре, воскресив грезы о стезе пианистки. Вот где таилась абсолютная гармония женского окончания! На этот раз смысловая окраска опечаток ее удивила: собственность – босственность, содействие – соедствие, согласие – солгасие, коммунальный – комуанальный, руководители – урководители, . Да Вы, теть Клава, коммунистка! Клава Цеткин!– подумалось ей.