Ее самое горячее лето

Ведь каким бы грубым ни был Джона, в ней всколыхнулись дотоле неведомые чувства: когда ее нога скользила по его плоскому животу, когда поняла, что у него захватило дух от ее вида. Когда у них обоих заплетался язык от волнения.

Клаудия постаралась взять себя в руки, а затем пожала плечами:

– В последние годы Джона неплохо научился давать отпор любвеобильным дамам. Он здесь родился и вырос, рядом со мной. Сама подумай, каково это – знать парня с детских лет?

– Представляю. В моем кругу каждый в итоге сходится с тем, кого знал давным-давно.

У Клаудии расширились глаза.

– То есть всё…

– Предопределено?

– Я хотела сказать, всё это расслабляет. Но слово «предопределено» тоже подходит.

– Неписаный закон Парк-авеню. Династии. Семьи хорошо знают друг друга. Финансовая безопасность. Как если бы вы с Люком сошлись. И отель остался бы в семье.

Клаудия вздрогнула, а затем покачала головой:

– Нет. Даже не… Но это моя точка зрения. В любом случае о Люке говорить не хочу. Он мне разонравился. И даже не знаю почему. У него отличное воспитание. И внешне симпатичный, но и только.

– Что ж, – улыбнулась Эйвери, – а как ты смотришь, если я, пока здесь, захочу познакомиться с ним поближе?

– С Джоной? Великолепно! Обычно он немного чванится, к нему не подступишься. Но в последнее время какой-то задумчивый. На десять моих шуток смеется три раза. Растормоши его, ради бога.

– На самом деле… – Эйвери откашлялась. – Я имела в виду Люка.

У Клаудии расширились глаза:

– С Харгривсом?

– Да, с Харгривсом.

Поразмыслив, Клаудия спросила:

– Ты не находишь, что он слишком задается?

– Ну, если ты так считаешь… – Эйвери рассмеялась. – По-моему, он выглядит превосходно.

– Привлекательно? Ладно. Попробуй его окрутить, если он тебя заинтересовал. Только поосторожнее. С его-то гордыней.

– Да, спасибо. Буду иметь в виду.

– Можешь ими обоими заняться, если желаешь. Оба этих мужчины – не моего типа. Будь уверена!

Эйвери бросило в краску при мысли об одном, и у нее потеплело внизу живота при воспоминании о другом.

– А какой же на сегодня твой тип, мисс Клаудия?

– Мужчина лет тридцати, который посмотрит на меня так, как мой отец смотрел на мою мать. – Клаудия положила руку на грудь Эйвери. – Который однажды скажет: «Мы славно поработали, давай купим фургончик и поедем в путешествие по стране». Который будет видеть во мне свою луну и звезды. Чудненько, да?

Эйвери устремила взор на потолок, заметила роспись, но не стала в нее всматриваться.

– Еще как чудненько. Если ты такой во всем этом спец, может, и для меня найдешь вариант?

– Мы здесь, в «Тропикане», всегда стремимся помочь людям. – Клаудия села на кровати и достала телефон. – А сейчас расскажи мне, зачем ты на самом деле сюда прикатила. Я слишком хорошо тебя знаю. И не поверю, что ты ни с того ни с сего решила на месяц уехать в такую даль.

Она подняла пальчик, когда услышала в телефоне ответ. Потом заказала обед, массаж и бутылку чего-то под названием «Пламенный Фламинго». А Эйвери размышляла, с чего начать.

Клаудия все о ней знала.

Что после развода родителей Эйвери редко видела отца. Едва ли раз в месяц с ним обедала. К счастью, они оба любили бейсбол, на матчах и встречались, вместе кричали: «Вперед, янки».

Что касается ее дорогой мамочки, то она отзывалась о бывшем муже с неослабевающей желчью.

Чтобы сохранить остатки авторитета, которым некогда пользовалась ее семья, Эйвери старалась быть образцовой, по меркам Парк-авеню, дочерью.

Эту роль она успешно играла до того дня, когда ее мать решила отметить десятилетие своего развода. Эйвери славилась умением устраивать разные вечеринки, и на сей раз ей предстояло взять на себя большую часть организационных хлопот. Десять лет она улыбалась обоим родителям, старалась ладить с тем и с другим, что стоило ей немалых усилий. Но теперь мисс Образцовая Дочь взбрыкнула.

– Ты взбрыкнула? – уважительно переспросила Клаудия, когда Эйвери дошла до финала этой истории. – А как отреагировала Каролина на твое «нет»?

– Я не сказала именно так. И не пускалась в долгие объяснения.

– Эйвери! – воскликнула Клаудия.

Эйвери сдвинула брови и промолвила:

– Сказала ей, что не могу помочь, так как уезжаю в отпуск.

– Отпуск? И она тебе поверила?

– Когда она узнала о моих планах, я быстренько купила билет на самолет и позвонила тебе. Оставалось только предупредить моих клиентов, что уезжаю надолго, и не брать новых заказов. Закрыла квартиру, договорилась о пересылке почты в течение двух месяцев. И – вуаля!

– Вуаля! Ну и слава богу! А здесь ты в ближайшие дни наконец выучишься говорить «нет»!

Эйвери скривилась, хотя эту тему они за последние годы обсуждали не меньше дюжины раз.

– Начнем сейчас же, – сказала Клаудия. – Повторяй за мной: «Нет».

– Нет, – эхом отозвалась Эйвери.

– Умница. Навыки надо закрепить. Повторяй десять раз по утрам. И десять раз перед сном.

Эйвери согласно кивнула и задумалась, почему не испытала проблем, когда потребовалось сказать «нет» Джоне Норту. И вообще, отказать ему – вполне естественно. Не требует никаких усилий. А значит, уметь не соглашаться она могла. Только эта способность сидела в ней глубоко-глубоко, но сама собой выплыла на поверхность, когда понадобилось.

И все же Клаудия права. Надо было просто сказать матери «нет». В рейтинге ядовитых змей ее матушка наверняка заняла бы не последнее место. И настало время дать ей отпор.

Прогулочный кораблик «Северный чартер» взял курс на Зеленый остров. В машинном отсеке все было в порядке, поэтому Джона поднялся на верхнюю палубу.