Ее самое горячее лето

– Пошли, Сайрус. – Эйвери хотелось стряхнуть внезапно нахлынувшую тоску. – Проводи меня в мой номер.

Юноша ускорил шаг.

Через минуту они подошли к ее апартаментам. Эйвери осталась одна в великолепном номере с безукоризненной светлой отделкой. Ее ждали ваза со спелыми персиками, сливами и нектаринами, плитка божественного шоколада и громадная бутылка розового шампанского.

Эйвери сбросила туфли и открыла французское окно. На нее пахнуло ароматом моря и растущих во дворе лимонных деревьев. Все было точно таким же, как десять лет назад, когда она приезжала сюда с родителями. Эйвери провела здесь волшебное, незабываемое, полное грез и неги лето.

Последнее беззаботное, счастливое, детское лето в своей жизни.

Последнее перед разводом родителей.

А теперь ее мать собиралась праздновать Десятилетие Развода, с заглавных букв.

Эйвери глянула краем глаза на свою сумку, и ее бросило в пот.

Надо же было позвонить или послать домой эсэмэску! Сообщить матери, что она благополучно доехала! Хотя о чем писать? Привет-привет, и все? Ведь она ничего толком не разглядела. Цветовая гамма отеля сильно обновилась. Мелькнуло что-то кроваво-красное. Гостей наверняка немало, но есть ли хоть кто-то, на кого можно положить глаз? А развлечения здесь – для сильного пола, и только? Пока ничего не ясно.

Эйвери отправила следующий текст:

«Я на месте! Солнце сияет. Пляж выглядит великолепно. Позвоню, как только привыкну к смене часовых поясов.

Эйви».

Затем, выключив телефон, она рухнула на кровать. И закрыла голову подушкой.

Потом рассудила, что лежать так и ждать у моря погоды бессмысленно. На выключенный телефон Клаудия все равно не дозвонится. И Эйвери переоделась в купальник, тщательно обмазалась солнцезащитным кремом, взяла пляжное полотенце и вышла из номера. Интересно, какие сюрпризы ей сегодня подарит Тихий океан?

Наконец-то она здесь! Ее согревают приятные воспоминания, и она недоумевает, почему не догадалась приехать сюда раньше. Вернуться в знакомые места.

Потому что ей всегда этого хотелось. И не только провести несколько недель с лучшей подругой – или, может, подцепить какого-нибудь пляжного мальчика и с ним расслабиться, – а разузнать получше, что предшествовало их тогдашнему отъезду и скорому разводу родителей. Снова почувствовать себя беззаботной девочкой, жизнь которой еще не превратилась в бесконечные забеги от одного родителя к другому.

Нигде она не ощущала такого спокойствия, уверенности и собственной нужности, как здесь.

Тем летом она узнала вкус пива.

Впервые провела ночь у костра.

Впервые влюбилась по уши…

У Эйвери даже ноги стали заплетаться.

Интересно, тот, в кого она тогда втюрилась, сейчас здесь?

Забавно будет встретить его. В Нью-Йорке ее личная жизнь походила на торнадо. А в Австралии? То же самое?

Джона Норт лежал на доске и неторопливо греб руками. Прохладная океанская вода омывала его загорелое тело. Он нашел хорошее местечко – спокойное, на приличном расстоянии от берега, – приподнялся и сел на доске, опустив ноги в воду. Потом вытер лицо и отряхнул волосы.

Поселок Лунной бухты располагался за двумя рядами пальм, окаймлявших дугообразный берег. За их стволами виднелись здания отелей, бунгало, небольших магазинчиков и дома местных жителей. А под синим небом катил свои волны бескрайний Тихий океан. Рай, да и только.

Позднее утро – лучшее время для гребли на доске. Надо лишь выбрать подходящее местечко, чтобы не наткнуться на кораллы. А он знал море как свои пять пальцев. Плавать научился едва ли не раньше, чем ходить.

Джона закрыл глаза, подставил лицо солнцу, впитывая лучистую жизнетворную силу. Его грудь беззвучно вздымалась, ладони шлепали по воде. И тут словно кто-то крикнул…

Он открыл глаза, глубоко вздохнул. Навострил уши. Пробежался взглядом по воде и пляжу.

Там. Плещется. Это не чайка. И не звуки музыки из отеля. Что-то случилось. С человеком случилось.

Его мускулы напряглись, все чувства обострились. Он замер в ожидании и смотрел туда, откуда раздался тревожный звук. Что бы это могло быть?

И наконец он увидел. Руку.

Джона перевернулся на живот и яростно заработал руками. На каждой волне он поднимал голову и осматривался. Как назло, обозначенный желто-красными флажками участок пляжа, за которым наблюдали спасатели, находился довольно далеко, а на берегу возвращения своего хозяина дожидалась лишь собака с бело-коричневыми пятнами.

Джона прикинул расстояние до цели и погреб еще энергичнее. Море с детства было для него как родное. Хотя океан мог не только приносить радость, но и быть весьма жестоким. Случалось, что никакой спасатель не мог выручить попавшего в беду человека. Он прекрасно это знал.

Кто же там взмахнул рукой? Наверняка турист. Никаких сомнений.

Еще несколько движений, и солнце блеснуло на коже тонущего пловца. Джона почувствовал выброс адреналина в кровь. Через пару секунд он выдернул утопающего из воды. Это оказалась девушка.

Ее светлые волосы были столь длинными, что тянулись за ней как шелковое покрывало. Он не мог оторвать взгляд от ее красивой кожи и стройных ног. И ее покрывал такой слой солнцезащитного крема, что она скользила как рыба и он с трудом ее держал.

Она сразу начала сопротивляться и вскрикнула:

–  Нет!

–  Черт! – воскликнул Джона. – Я пытаюсь тебя спасти, а ты брыкаешься.

Женщина перестала вырываться и презрительно на него посмотрела:

– Я отлично плаваю. В Брин-Мавре была одной из лучших.

Не просто туристка, подумал Джона. Говорила она с отчетливым американским акцентом. Прилетела с другого конца света.

– Не морочь мне голову, – пробормотал он. – Если только не приехала на соревнования по австралийскому кролю.

Она пронзила его взглядом. И ее глаза… Темно-зеленые, а рядом с одним небольшая родинка.

Но пока он пожирал ее глазами, она выскользнула из его рук. К счастью, ей хватило ума взяться за край доски.

– Дорогуша, – рыкнул он нетерпеливо, – понимаю, что ты застеснялась. Только делай, что тебе велят. Утонуть хочешь?

От слова «дорогуша» ее волшебные глаза мгновенно стали ледяными. А ему хватило бы и ее кивка. Чем скорее он доставит ее на берег и займется своими делами, тем лучше. Так что не до церемоний.

– Ладно. Давай забирайся ко мне. – Она побледнела и прикусила губу, лишь бы скрыть гримасу боли. Он понял, что забраться на доску она не в силах. – У тебя судорога?

Она лишь поморщилась, что означало «да».

Проклятье! Нет, медлить нельзя. Джона обхватил ногами доску, подхватил девушку под локти и потянул вверх.