Дарлинг

Но вышел Агеев из кабинета начальника, как крылья отрастил! И тут же впрягся в новые дела.

…Успех Агеевской затеи, переведённой в практику, превзошёл все ожидания и начальника и самого Агеева: консервы, размещённые фирмой «Лето» во всех торговых точках, сметали с полок, и завмаги подавали заявки на новые партии.

Агеева как автора и координатора удачного проекта наградили внушительной премией, так что он смог купить новые брюки и приличную рубашку в ТЦ, а не на барахолке, и сам на себя не мог нарадоваться, смотрясь, в зеркало по утрам.

Затем он предложил начальнику новый торговый финт: пригласить в самый большой супермаркет популярную певичку, забашляв, конечно, ее предварительно, и снять видеоролик, как она закидывает в тележку банку за банкой маринованные фрукты и овощи их фирмы, отвечая облепившим ее фанаткам, что именно они позволяют сохранить ей стройность и энергетику.

Вообще неизвестно, как и почему, но новые придумки облапошивания покупателей так и сыпались из неведомых. прежде глубин Агеевского воображения. Как нашептывал кто!

Начальник был так впечатлён, что выхлопотал разрешение Генерального учредить в фирме новый отдел – «Инновационные проекты» с одной, но очень приличной ставкой. Это было не просто повышение, а, можно сказать, возвышение Агеева, покинувшего планктон и набирающего обороты на пути к сияющему будущему.

«Поперло так поперло! По уму, а не по милости какого-то там Фонда!» – ликовал Агеев.

И с личной жизнью случились волшебные перемены: Агееву приглянулась кассирша Марьяна в супермаркете «Билла»: лапочка-пышечка, выпуклая спереди и сзади, да ещё и с ямочками на щечках наливных. Ласковая, улыбчивая… он приглянулся ей!

Теперь Агеев уж не ходил по пятницам в гараж к Витьку, а все свободное время хороводился с Марьяной, водил ее в кафе и в кино – мог теперь себе такое позволить. Целовались, обнимались, и дальше пошло-поехало…

В конце концов Марьяна, чтоб жених был под контролем, приманила его переехать в ее жильё. Агеев согласился, прикинув, что свою квартирку, чуть почистив, сможет сдавать, тоже будет неплохой приварок. А уж какой кайф каждую ночь на Марьяне как на пуховой перине, а утром завтрак из ее пухленьких ручек!

Не, поперло так поперло!

* * *

Сдавать квартиру через агентство Агеев не захотел: лишние расходы, налоги. Расклеил объявления, написанные от руки. Вскоре явился будущий жилец: молодой мужик, примерно того же возраста, роста, что и Агеев, и даже физией чем-то схожий – широколицый, курносый… Только взгляд тяжеловатый, неулыбчивый…

Но деловой: предъявил паспорт, не торгуясь, выложил оплату за месяц. Агеев был доволен: не каждого устроила бы его чумазая квартирка, давно требовавшая ремонта.

Кроме того, поселился он один, без семьи, значит, меньше шума, порчи мебели и всего остального. Все складывалось как нельзя лучше.

Но, похоже, неведомая рука вдруг прихлопнула его Фортуну, как моль.

Неожиданно, уже в следующем месяце, к нему прямо на работу, заявился следователь Кузин, расселся в его кабинетике и стал задавать озадачившие и напугавшие Агеева вопросы: «Где он был вчера, почему не ночевал дома?»

Агеев отвечал, что ночевал у любимой девушки, а у него в квартире остался знакомый, земляк, приехавший по делам.

– Ага, значит, у Вас ещё и подельник был! – моментально отреагировал полицейский.

Агеев уставился на него в полном недоумении.

– Вы подозреваетесь в ограблении ювелирного магазина на улице Кабельной, совершенном вчера перед закрытием. Так что не надо делать удивлённое лицо. Собирайтесь, поедем, у меня ордер на обыск Вашей квартиры.

И предъявил ордер!

Агееву показалось, что все это ему снится, и он потёр руками лицо. Но полицейский никуда не исчез, он встал и недобро смотрел на Агеева, заставляющего его понапрасну тратить служебное время.

– Вы чо там, с ума сошли?! – заорал Агеев. – Я ограбил?! Да я тут зарабатываю честным трудом, мои проекты увеличили продажи! Я ценный сотрудник, и никто Вам не позволит меня обвинять чёрте в чем!

– Ты сам пойдёшь или с моей помощью? – ответил на истерику Агеева потерявший терпение мент. Агеев торкнулся звонить начальнику, но того, как назло, не оказалось на месте.

Агеев смирился и пошёл по коридору, ёжась от позора под удивлёнными взглядами сотрудников, которым в это время занадобилось же повылезать из отведённых им помещений.

Приехав на квартиру Агеева, следователь позвал соседей, чтобы присутствовали в качестве понятых. Среди них оказался и Витёк! Он таращился на бывшего дружбана, как на чужого, и ясно было, что доброго слова в его защиту Агееву не дождаться. А соседка Кудашкина, кикимора, сидевшая со своей облезшей собачонкой размером с рукавицу, ещё и плела невесть что: будто вечером, выйдя прогуляться с собачкой, встретила она якобы Агеева с большой сумкой в руке, поздоровалась, а он промелькнул, как привидение, слова не сказав, кажется, к автобусной остановке, она тут рядом…

– Да что Вы несёте, Марь Тимофеевна, я уж тут месяц не проживаю! – возмутился Агеев.

– Ну как же! Каждый день в окошко вижу, как Вы утром на работу, вечером с работы – возразила она, поправляя очки.

– Вот под протокол потом все и повторите в участке, – вмешался следователь, начавший шарить по ящикам. Агеев заметил, что в комнате был порядок. Жилец покинул квартиру, не взяв своих вещей. На диване лежали аккуратной пирамидкой несвежие простыни, наволочка. И клетчатый плед. В распахнутом в ходе обыска шифоньере висела какая-то неброская одежонка бывшего жильца. Он явно смылся налегке.

Кузин открывал пустые ящики и с досады шарахал назад с громким стуком, который пугал собачонку. Агеев смотрел на него укоряюще: мол, ищи, ищи, раз больше делать нечего!

Но открыв ящик комода, Кузин торжествующе вскрикнул: «Ага! Так торопился, что наследил все же!» И вытащил из щели старого ящика золотую тоненькую цепочку и блескучую, с красным камушком сережку. Пошарил ещё, но только занозу загнал в палец. Однако и обнаруженными уликами остался доволен. Понятые расписались, где положено. Улики Кузин разместил в прозрачный пакетик. И приказал Агееву: «Руки!» Защелкнул наручники и толкнул к выходу.

– Да что ж это такое?! Я честный человек! Это не я, это он, которого я пустил пожить, – Николай Фёдоров!

– Ну и где же этот самый Фёдоров? Неизвестно тебе? Ты на эти ля-ля силы не трать! Лучше признайся, где похищенное запрятал!

Но обезумевший Агеев только повторял, как заводной «Я – честный человек!» когда шёл к полицейской машине через двор, куда при виде телеоператора и журналистки из городской газеты с микрофоном в руке, набежала толпишка жильцов Агеевского дома, и шли взволнованные разговоры, что вот живёшь с бандитами в одном доме и ничего не знаешь! Теперь и в лифт заходить страшно!

Агееву почудилось, что среди них он видит того самого Гостя с резиновым лицом, который уверял Агеева, что все его желания исполнятся, и что сейчас он говорит, скаля в гадкой улыбке мелкие зубки: «Ты же хотел внимания прессы? Получай!»

Агеев понял, что начинает сходить с ума.

Журналисты засыпали его вопросами, да какими! «Был ли он судим раньше, нашёл ли он уже адвоката, в курсе ли его криминальных дел любимая девушка, и не ради неё ли он пошёл на преступление?»

Пытались набрать хоть обрывков информации, чтобы настрочить какую-нибудь фигню первыми, пусть и до того как закончится расследование, хотя оно ещё и не началось.

Но Агеев только продолжал выкрикивать «Я честный человек!» даже когда Кузин втолкнул его в автозак.

Человек с резиновым лицом выдвинулся из толпы и помахал ему вслед рукой, произнеся при этом: «Квэ ноцент, доцэнт» (Что вредит, то и учит).

А потом исчез, как под землю провалился.

Назначение

Агнесса Куренкова никогда замужем не была. Хотя выглядела весьма привлекательной: высокая, пышнотелая, с большим круглым, как часы на городской башне, но, тем не менее, миловидным лицом. Возможно, мужчин отпугивал ее властный характер. Даже в первоначальный период отношений не могла она удержаться от стремления доминировать и управлять, не получалось у ней.

Замужем не была, но дочку родила. Правда, не по желанию, а вследствие неудачно сложившихся обстоятельств.

И забодать ответственностью мимолетного любовника за этого, не санкционированного ею, ребёнка, номер не вышел.

Адрес-то его Агнессе был известен, потому что мужик этот командировочный останавливался на три недели в гостинице, где она занимала и занимает пост и. о. Управляющего. Да только шустрый бизнесмен, ответили ей на запрос, свалил за границу, причём неизвестно какую.

Побушевала, пометалась, но решила родить. Пусть помощница будет! Рассчитывала на девочку, и получилось!

Воспитательные установки Агнессы были просты и незатейливы, как армейский Устав: в доме всегда – чистота, порядок и тишина. Никаких сю-сю, целовашек-обнимашек, и самое главное правило: «мама сказала – дочка сделала!»

Когда эта дочка, названная Антониной, была ещё совсем мелкой, она пыталась говорить иногда «не хочу» или «зачем», «почему», но получала грозный ответ: «потому что Я так сказала!» и шлепок по губам. И вопросы в конце концов прекратились.