Пришедший изо льдов

Глава 5

Усомнилась Настасья в словах Азовки. Ежели у супруга и вправду нет секретов от тятьки, и Митрофан признался Веславу о полюбовнице, то вряд ли невестке об этом доложат. Тятька будет скрывать сыновью тайну.

Однако в горнице сидеть она боле не могла. В голове роились полчище мыслей. Гудели, как пчелиный рой по весне. Так и умственного рассудка можно было лишиться.

Настасья расчесала косу, заплела сызнова. Надела белый сарафан расшитый зеленой каймой, очелье, венчанное стеклянным бисером, и направилась к родителям мужа.

На полпути Настасья поняла, как глупо она поступает. Решилась из-за ревности ядовитой вынести сор из избы. В их семейную драму впутать его родителей. Мало того, что уже соседку тётечку Азовку посвятила в свою тайну. Благо, что соседка неболтлива. Никто не узнает о предательстве Митрофана.

Девица развернулась и направилась в обратную сторону. Тошно стало на душе от мыслей постылых. И в горницу возвращаться не хотелось. Чтобы проветриться, она направилась в сторону реки, решила погулять. День клонился к закату. Казалось, что над деревней опять нависает морозная корка, еще не столь ощутимая, но морозный дух чувствовался на щеках и губах. Неужели в ночь снова ударит морозец?

Небо озарили оранжевые всполохи. Закат. Ветер лениво шумел меж хвойных ветвей, словно убаюкивал усталых путников.

– Привал, – сказал Митрофан.

– Уже? – кокетливо ойкнула Акси. Всем видом показывая, что может пройти еще сотню верст. – Я думала, мы до ночи дойдем к ведьме…

Привязывая вороного коня, Хранитель обернулся:

– До провидицы путь далек, дотемна не поспеть. Заночуем здесь.

Елизара встревожилась.

– Приспешник воеводы может нас нагнать…

– Не волнуйся, княгиня, – уверил Митрофан, – мы выставим караул. Врасплох Уйка нас не застигнет. А по лесу в ночи негоже бродить.

Княгиня тяжело вздохнула. Тяжкие мысли ее одолевали.

Митрофан отвел от девицы взгляд. Мужчина боялся себя выдать. Где-то глубоко в душе, он пожалел, что взял с собой Аксинью и Серго. Конечно, Хранитель не признавался себе в этом. Но, как же ему хотелось сейчас быть здесь наедине с княгиней. Мужчина сгорал от желания подойти к ней и обнять, почувствовать ее запах, теплоту пылающего сердца. Его руки до сих пор помнили трепет ее тела, когда она упала к нему в объятия из седла. Испуганная и совершенно беззащитная.

– Коли так, тогда буду готовить еду, – прозвучал въедливый голос торговки. Она сделала паузу и добавила, – княгиня-то не привыкла у плиты стоять…

Митрофан покачал головой. Серго нахмурился. Аксинья это сейчас вслух сказала? Прямо при княгине… Девка окончательно страх потеряла.

Елизара ухмыльнулась. Шагнула навстречу задире торговке и взяла медный котелок из ее рук.

– Ошибаешься, Аксинья. Я с удовольствием помогу тебе с ужином.

– Я за хворостом, – объявил Митрофан. – Серго, ты на посту, гляди в оба.

Красавчик замер по стойке смирно, вглядываясь вглубь темнеющего леса. Девицы расстелили тряпицу. Елизара раскладывала припасы и малочисленную кухонную утварь, а Аксинья наметила место для костра.

Как только последние лучи солнца скрылись, путники почуяли холод. Словно липкий туман он опускался с неба и пробирал до костей. С каждой минутой становилось холоднее.

Митрофан развел огонь. Обжигающие языки плясали в диком танце, пожирая сухие ветки. Темнота сгустилась над привалом в ожидании поглотить и путников, как только костер потухнет.

Закончив трапезу, девицы улеглись спать, а мужчины остались на посту. Наступила ночь. Самое опасное время. Ночные жители лесного царства вышли из своих убежищ в поиске еды. Редкий говор сов сменялся волчьим воем.

Главное, чтобы огонь полыхал. Обогревая и оберегая.

Настасья, гонимая мыслями брела вдоль реки. Она очень устала. Где ей обрести покой? Перед глазами мелькали цветные картинки их счастливой жизни. Первый поцелуй, свадьба, обустройство домашнего очага.

Все рухнуло.

Девушка не сразу распознала дикий холод, заключивший ее в крепкие объятия. Озноб. Она пришла в себя, вернулась из глубин сознания к реке в бренное тело. Вздохнула полной грудью. Из носа и рта вырвалось облачко теплого дыхания.

Заморозило пуще прежней ночи.

Тишина. Ни песни сверчков, ни кваканья лягушек. Даже комары не вылетели на ночную охоту.

Жена Хранителя повернула в сторону деревни. Не успев дойти до своей избы, девица заметила в лунном свете темный силуэт. Фигура переминалась с ноги на ногу, приплясывала, желая согреться.

– Кто здесь? – бойка крикнула Настасья.

Тень замерла на месте.

– Кто? – с тревогой ответили из темноты.

Жена Хранителя подошла ближе, вглядываясь.

– Пава?

– Да… а ты кто? – стуча зубами от холода, пробормотала помощница кухарки.

– Настасья…

Услыхав ответ, Пава обрадовалась и чуть не кинулась Настасье на шею.

– Ты чего тут делаешь? – осведомилась супруга Митрофана.

Пава с присущей ей простотой принялась рассказывать о поклоннике, который затеял романтику и позвал ее к реке. Однако так и не явился. Она прождала его очень долго, пока могла терпеть дикий холод. А когда перестала чувствовать пальцы на ногах и кончик носа, приняла решение идти домой. Но, приключилась очередная незадача, ей трудно идти, совсем промерзла.

Сердобольная Настасья отвела Паву в избу. Растопила печь, а девицу усадила на лежак. Укутала в пуховое одеяло.

– Пава, неразумно на свиданки бегать с незнакомцами, – говорила Настасья. Она грела молоко, предварительно добавив в него ложку цветочного меда. – Али знаешь, кто таков?

– Нет, – вздохнула неразумная девушка, – он мне просто понравился. Красавчик. Наверное, пришлый. Увидал, что понравился мне, позабавиться захотел. Назначил свидание и не пришел…

Мечтательный вид помощницы кухарки сменился на расстроенный. Заметив это, Настасья ее подбодрила.

– Какие твои годы, Пава, встретишь еще богатыря удалого.

– Да… – вздохнула дурында, – токма так себя и настраиваю… мол, не время еще, встретится мне мой суженный на верткой дорожке.

Она помолчала и с горестью добавила.

– Почему несправедливость такая существует? Одним девицам жених вообще не достается, а у других аж по два сразу! Чем Елизара меня лучше?