Монтаж памяти

Щипцами положила горячие угли внутрь металлической штуковины и начала водить тяжелым предметом по ткани. Ничего. Будто игрушечным утюгом балуюсь. Мелькнула догадка поставить его на печь. Может, это так задумано?

Но сколько его держать? Сосчитала два раза до шестидесяти. Надеюсь, считать-то здесь не запрещено законом? Боже, как я запуталась уже. Почему всё так сложно? Вот я сама себе удивляясь, стою в каком-то подземелье и глажу чужие, можно сказать, трусы.

О, это другое дело, утюг рассекает, как пароход, белые волны исподнего, оставляя за собой идеально ровную гладь. Нехитрая наука.

Но тут носом почувствовала запах паленой ткани.

Святые небеса, вот же дурья башка! И что теперь делать? Ведь и идиоту понятно, что хлопок и шелковые кружева не гладят с одним и тем же жаром. Теперь здесь дыра. Но у них же таких десятки. Наверное…

– Нелли!

Я вздрогнула от неожиданности. Боже, чей это голос доносится? Ну, почему, почему так не вовремя?

Нужно было срочно куда-то спрятать испорченную вещь. Но куда? Крик приближался. Стук каблуков по каменным ступеням.

Сжечь в печке уже не успею. Еще пару шагов, и незнакомка окажется прямо здесь. Глаза бегали по тускло освещённой комнате. Время на раздумья истекло. Спрячу в карман передника…пока.

– Нелли! Да что с тобой такое? Я должна ещё за тобой бегать?

Понятия, не имела, кто эта женщина. Похоже, что хозяйка, но как её зовут?

– Как ты позволила Кэролайн отправиться на пикник чуть ли не голой? С утра.

– Она сама выбрала такое платье, – неожиданно громко ответила я, смотря в упор на молодую госпожу.

– Да что ты себе позволяешь? Будешь дерзить мне? Тебе ли не знать, что не приличествует молодым леди ходить с совершенно голыми руками и обнажать декольте средь бела дня. Да она же почернеет, совсем как ты, на солнце. Мне так подурнело от её вида и поведения, что пришлось почти сразу же вернуться домой. Боже, она была голодной, словно её не кормят перед выходом в свет. Чем она завтракала?

Я никак не могла посчитать, во сколько стоящая передо мной слишком молодая женщина стала матерью, если её дочери стукнуло уже шестнадцать. Что за порядки в этих местах? Или всё это спектакль, и актрису выбрали неудачно?

– Кэролайн не завтракала.

Молодая женщина со всей силы врезала мне по губам.

– Ты разучилась говорить со своими господами? Так я тебе напомню, хамка! Для тебя моя дочь – мисс, а не просто Кэролайн. Теперь все будут судачить про нас, увидев её наряд и аппетит, а бедняжка из-за тебя не выйдет замуж.

– Нелли! – раздался истерический крик наверху.

Да что же это такое? Нелли – это что синоним рук?

– Марш наверх. Несчастная девочка зовет тебя.

По-прежнему храня результат своего прегрешения в кармане передника, мчалась по лестнице, а это не так-то просто с моей нынешней комплекцией.

Капризная барышня сняла свою шляпку. Вместе с волосами? Что? Так можно было? Вот это обман века. Локоны были пришиты прямо внутри головного убора. Что ещё можно пришить, чтобы выглядеть привлекательнее?

Девчонка окинула меня надменным взглядом через экран своего настенного зеркала в золоченой резной раме и вдруг прищурилась. Судя по прошлому нашему разговору, это не предвещало ничего хорошего. Не выдержав её ядовитых желто-зелёных цирконов на себе, начала исследовать глазами комнату, пытаясь унять нервные руки, непроизвольно теребящие подол фартука.

– Что это у тебя в переднике? Стащила небось что-то?

– Да так мисс, ветошь для уборки, – голос сдавил внезапный приступ кашля.

Обманывала, видимо, я неубедительно, потому что она тут же приказала:

– А ну доставай!

Да гори всё синим пламенем, пускай видит. Так ей и надо, малолетней нахалке. Будут ещё всякие слюнтяи мною командовать и нагонять ужас. Ну уж нет.

– Это же мои панталоны с парижскими кружевами! Да как ты посмела? Я тебя ненавижу!

Девчонка начала визжать, привлекая слишком много внимания. Мне было несдобровать. Сколько тут людей в доме живет? Что если они все сбегутся на её спектакль?

– Нелли! – ну помилуйте, когда эти гневные крики прекратятся. – Нелли, сюда, немедленно, ленивая курица!

Я побежала, как пёс на голос. Кажется, им удавалось меня дрессировать, как цирковую зверюшку.

– Ночные горшки смердят. Ты совсем страх потеряла? Да что творится, тебя словно подменили с утра!

Мысли в моей голове бегали по спирали от шока. Я выношу ночные зловонные горшки? Это моя жизнь? Думаю, такую мерзкую повинность непременно бы запомнила.

Рука госпожи указали под кровать. Встала на колени и потянулась за горшком. Мне хотелось перевернуть его над головой этой фуфыри. Ох, как живо я представила себе эту картину. Даже полегчало немного.

В поисках выгребной ямы наткнулась на озадаченного темнокожего мужчину. Он, не церемонясь, отвёл меня в сторону, несмотря на горшок в руках и вручил какую-то круглую коробку.

– Мистер Томас просил передать. Только т-с-с. Прямо в руки молодой мисс. Никто не должен увидеть, – шептал он.

Чувствую, как черепица с моей крыши одна за другой отваливалась, чем дольше я пребывала в этом дурдоме. Хоть бы не уронить посылку вместе с горшком туда, куда уж точно я не полезу.

Выполнив туалетную миссию, словно канатоходец, на цыпочках пробралась в дом, озираясь по сторонам. Всё, я уже по уши в этой игре. Делаю, что говорят и трясусь, как чучело на ветру.

Будьте прокляты скрипучие деревянные ступени. Лишь бы никто не выскочил откуда-то, пока я не передам «контрабанду» в руки этой визгливой мелочи.

Благо, спальня «бешеной кошки» была ближе, чем материнская. Вручила коробку с выражением полной таинственности, удерживая одной рукой в равновесии ночной горшок.

– Вам передали, мисс.

Пока относила горшок, услышала очередной окрик за спиной. Сколько ещё таких сортиров ждут меня в соседних комнатах?

– Нелли! Ты что там умерла?

Я ненавижу эту девчонку.

– Закрой на замок дверь, – скомандовал зеленоглазый котёнок, воображающий себя пантерой.

Сквозь скрежет зубов, повиновалась подающей надежды будущей рабовладелице.

И тут она вдруг, сжав кулачки, начала радостно прыгать. Пффф, ребёнок.

На столике я заметила записку, а поверх покрывала в коробке лежала белая тончайшая шаль.